Монастырь

Присмирела стая птиц. На небосклоне
месяц серповидный показался с краю
там, где величаво высится в покое
монастырь забытый Пресвятой Марии.

Мрак холодный стены измерял, хранимый
тишину в подворье, во дворе и в храме,
сон послушниц в кельях, чей пример посильный
научил терпенью как в труде, так в вере.

Только свет в отдельной келье пробудился
от свечи зажжённой матерью Аксиньей,
где молитву чтила. Час за часом длился
глас непостижимый пред иконостасом.

Красная зарница встрепенулась смело;
звонница забила к утренним молитвам;
поспешила матерь в храм, где дух и тело
с вечной литургией слились воедино.

Вмиг пронёсся шёпот, омрачивший пенье.
Все зашевелились, слухом наполняя
храм, где благолепно слышалось моленье
и над хором голос матери Аксиньи.

Строго оглядела всех и поимённо
вызывала матерь, приближаясь к правде,
но никто ответить ей не мог покорно:
страх постиг монахинь, сковывая душу.

К входу обратила взгляд свой сердобольный,
чтоб блудницу эту отыскать, но прежде
чем коснулась входа, показался злобный
комиссар по форме и с одним наганом.

А за ним солдаты с ружьями входили,
растолкав монахинь, прилагая силу;
забирали утварь, крест святой, кадила,
вызывая ропот, стоны, плач и крики.

Комиссар свирепо приказал на землю
сбрасывать иконы, угрожая смертью.
И под сапогами, по его веленью,
втаптывали святость, попирали веру.

Не стерпела матерь над святым глумленье,
заслонила телом лик Святой Марии,
гневно возмущаясь, об одном прошенье,
говорила с мыслью, что уйдут из храма.

Но не вняли слову. Комиссар с наганом
подошёл, злословя, выражаясь внятно.
И в упор (под крики) выстрелил с запалом...
И обмякло тело матери Аксиньи.

Всех во двор послали, не стесняясь слова,
где пожар кровавый пожирал строенья.
И под шум и грохот охватила снова
комиссара тяга:«Расстрелять монашек!»

Выгнали их в поле, монастырь оставя,
выставив охрану по бокам и сзади.
И погнали к лесу... Те, моля и славя
Господа, крестились, не переставая.

А во храме душном, стоя на коленях,
целовала образ раненая матерь.
И чем ближе пламя, тем в огромных тенях:
«Господи, помилуй!..» — быстро повторяла.

Участь всех постигла: и, под выстрел, плача
видели, как в храме пламя бушевало, —
а потом утихли... Злое дело пряча,
в яму побросали, хмуря свои взгляды.

Далеко был виден сей пожар в округе.
И кто видел — тайно про себя молились.
Монастырь забытый, как в большом недуге,
высился в руинах над немой Россией.
1991г.