Урал

Уносит годы быстрая река,
а с ними плот несбывшихся мечтаний,
она мутна, строптива, глубока,
пловцу сулит немало испытаний.

Так что ж таит свинец угрюмых вод?
Вопрос дрожит, как поплавок тревожно,
в потемках же души наоборот
пескарь надежды верит, что возможно

вплавь пересечь всесильный «Рубикон»,
презрев тревоги да шальные страхи,
в который раз поставить всё на кон,
судьбины злой превозмогая шахи.

Ведь на другом, заветном берегу
волнительное, дерзкое «начало»,
а значит плыть, забыв про «не могу»…
Тут слово «надо» грозно прозвучало

в мозгу, как гром, и ты шагнул вперед,
туда, где гладь, подернутая рябью,
но погляди, былых поступков лед
тебя сковал карающею хлябью.

Да, прошлое навязчиво, как сом,
затягивает в мрачную пучину
любого, чтоб схватить зубастым ртом
кристалл души, оттяпав половину.

А под ногой рутины скользкий ил,
унылый, вязкий, давящий стремленья,
но ты вложил как можно больше сил
в лихой рывок, испепелив сомненья…

Кульбит волны да миражи вокруг –
холодные, отверженные тени,
стучится сердце рьяно тук-тук-тук,
а плыть еще бессчетные сажени.

Но с берега нежданно пулемет
ударил резко да остервенело,
тебя накроет пулями вот-вот,
и поглотит река израненное тело.

Сама судьба стреляет вновь в тебя,
ложатся дни, как пули хаотично,
но ты речную гладь рукой дробя,
плывешь вперед упрямо, методично

И восклицаешь: «врешь», мол, «не возьмешь,
будь ты, Урал, хоть жалящей гадюкой,
и твой, судьба, мне не опасен нож,
не стану я тобой добытой щукой»..!

Как вдруг над ухом рыкающий бас:
«Не спи, Чапаев, как клюет, нормально?
А Фурманов – он тонущего спас,
пока ты здесь рыбачишь нелегально»!