Рецензия на стихи

Автор опубликовал своё стихотворение на сайте "Литературное имя" под псевдонимом:"Обитаемый остров"

В домашних штанах

В домашних штанах выхожу прогуляться,
Как будто бы дома, в России.
В нелепом спектакле печальным паяцем,
Паломником в Земли святые.

Заряд вдохновенья актером утрачен,
Проигранной жизни не жалко.
Заложник спасенья, заложник удачи,
Уже приготовлен на свалку.

Забыты слова моего монолога,
Под сенью гигантских акаций,
Возможно, что мне остается немного:
Уйти без финальных оваций.

Бесславный финал постановки бесславной
А впрочем, какого рожна!
Не я ли здесь автор, не я ли здесь главный?
Ответь-ка, поди, Тишина.


В домашних штанах выхожу прогуляться,
Как будто бы дома, в России.
      Доброго времени суток! При написании данной рецензии я исхожу из тезиса, что автор не является литературным героем (в дальнейшем ЛГ) произведения. Этот тезис предполагает, что личность автора для меня вне критики. Стихотворение содержит в себе достаточно глубокие философские смыслы. Личность ЛГ сформирована в СССР и ощущение дома в нынешней России ставится под сомнение. Домашние штаны здесь скорее выступают, как символ неуютного состояния героя в окружающей действительности и являются своего рода вызовом.

В нелепом спектакле печальным паяцем,
Паломником в Земли святые.
       Спектакль, который играет ЛГ, нелеп, и накладывать слой грима и надевать роскошный карнавальный костюм для него не требуется, тем более что герой намекает  на скорый финал:

Заряд вдохновенья актером утрачен,
Проигранной жизни не жалко.
     ЛГ утратил задор молодости. Видимо не всегда для него было характерно равнодушное отношение к своей роли. Были и удачные моменты, но был ли ЛГ когда–нибудь  самим собой?
Заложник спасенья, заложник удачи,
Уже приготовлен на свалку.
     Похоже, что нет. Он ощущал себя заложником ситуаций, в которых оказывался в силу непреодолимых жизненных обстоятельств. Наступила тихая и спокойная жизнь, уже можно не играть, а просто жить, может быть, и долго, но в другом ключе - не ожидая пристального внимания к своей жизни  от окружающих людей.
Забыты слова моего монолога
Под сенью гигантских акаций,
Возможно, что мне остается немного:
Уйти без финальных оваций.
     Собственно говоря, овации – это не всегда то, что нужно уходящему в земли святые человеку. Нужны реальные слёзы и молитвы близких людей. Здесь ещё есть над чем поработать, и умирать ЛГ на самом деле при таком настрое ещё явно рано.
Бесславный финал постановки бесславной…
А  впрочем, какого рожна!
Не я ли здесь автор, не я ли здесь главный?
Ответь-ка  поди, Тишина.
Наконец ЛГ измученный своими ролями делает робкую попытку поговорить с Богом и, не получив ответа, называет его Тишиной с большой буквы. Трагизм ситуации заключается в том, что ЛГ решает играть спектакль до конца, не переставая быть актёром. Он, подобно Оводу из произведения Э. Войнич, решает превратить свою смерть в последний спектакль. Разговор с Богом не состоялся. ЛГ сам определил себя  как режиссёра своей жизни. Произведение по своей сути получилось очень трагичное, но с комическим названием.

«В домашних штанах».