Бульбулькает во мне

Надоела моя партитура?
Мне тоже. Задремлю.
И ты со мной тоже отдохни, кит с двухметровым пенисом,
покачиваясь на тяжелых волнах сновидений.
Неотразимое сочетание – два психопата,
один чуть повыше, другой чуть пониже
и с тонкой талией.
Предвечерний час, индиго, стеклянная вода, блестящие расплывчатые скалы
стоят как горы луна-парка. Над нами железнодорожное депо, узоры
рельсов звезд расходятся как трещины на полярном льду, в который
ступил некто. Сумеречная смесь сверкания и тишины.
Все города устроены одинаково и наш тоже, и это положительно ужасно,
ибо мы ничем не отличаемся от Бостона и Москвы, только о нас не пишут в газетах.
Мы сами выпускаем газеты. Ежедневник хроники чувств. Электрическими буквами
выведено «люблю» и «ненавижу». «Люблю» горит ночью, днем перегорает.
«Ненавижу» не горит никогда. Когда ты е бешь меня, делай это всерьез и надолго.
Ха-ха-ха. Ты не устал? Я устала. Давай выметем отсюда барашки облаков
и оставим узкое горло бутылки и твой диван. Ночь все-таки.
Жестикулируют ветви, стегают по стеклу окна. Точка.
Меня никто никогда не прочтет. Этот стиль никто никогда на поймет.
Ты будешь его читать? Обещай. Дожди роняют слезы, рельсы мокрые, сейчас врежутся поезда.

Каждый вечер будет новая авария. Энтузиазм быстро выветривается,
у меня он не утихает никогда. Я одеколон «Ландыш», одна капля и год не отмоешься.
Бульбулькает во мне. А твое пьянство и дуракаваляние меня манит.
Я же очень занята на неделе. А чем ты занят? Праздность – порок
и моя зависть. Столько времени для письма. Но я бы сошла с ума наедине с моими романами. Хотя может быть это и принесло странную удовлетворенность,
застенчиво или нахально усадило на место. Кроваво-красный сигнал «стоп»
и время – безвременье. Нет. Я воркоголик. Алкоголь во флаконе с травами ландышей.
Дребедень и беспрерывный говор вокруг меня успокаивают.
И удивительные ночи с тобой.