Смотрины

Вопрос Серёжей был ребром поставлен:
Пора уже знакомиться с семьёй.
Немного помутился разум мой,
И остаётся до сих пор подавлен,
Хотя прошли смотрины в выходной.

Неделю я готовилась к визиту.
Причёска, платье, туфли, макияж…
Всё исключало всякий эпатаж –
Устроила экзамен реквизиту.
Но вот уже их дом и их этаж…

Открыл нам дверь усатый постоялец.
С глубокого похмелья и не брит.
К тому же и давно уже не мыт.
Он молча показал нам средний палец.
Не двадцать первый век, а неолит.

Как водится, родители нас ждали.
Всё прибрано, и стол уже накрыт.
Закусок разных пёстрый колорит.
Конечно, водка, но и цинандали.
В бачке со льдом шампанское стоит.

Заметно, что у них достаток в доме.
Представились, и сразу же за стол.
И постоялец тоже к нам пришёл.
В руках его – бутылочка боржоми.
Такой вот незадачливый прикол.

Как оказалось, он – кузен Серёжи.
«Откинулся» полмесяца назад.
Не выгонишь из дома – всё же брат.
Придётся «любоваться» этой рожей,
Терпеть «очаровательный» расклад.

Минут пятнадцать – светская беседа
О происшествиях и прочих новостях.
Расспросы о семье и о друзьях.
Терпела. Всё же я не привереда,
К тому же не привыкла быть в гостях.

А между тем кузен уже «набрался»
И стал встревать в семейный разговор.
Сказал мне, что Серёжа – крохобор,
Что зря ко мне в доверие втирался,
Что он вообще потенциальный вор.

Он говорил, что мы несчастны оба,
Елозим на не струганной доске.
Шептал на ухо о своей тоске,
Что он готов любить меня до гроба…
Моя рука была в его руке.

Конечно, всё закончилось скандалом.
Мой макияж вовсю поплыл от слёз.
Кузена вытолкали в шею на мороз.
Отправили в деревню пешедралом –
Пусть убирает за коровами навоз.

Я третий день в смятении и в м;ке.
Кузена почему-то страшно жаль.
Хоть посылал он нас с Серёжей «вдаль»,
Но вспоминаю я его мужские руки,
И в сердце ноет тихая печаль.