Я ожидаю всякого с годами.
Желтеет правда, совесть, остывая,
Рифмует чувства. Жизнь календарями
Меняет возраст, в старом уповая.
Премного разного, когда в начале
Не ровен час и день-деньской короче.
Эпоха верит в то, что за горами
Несчастные счастливы среди прочих.
Со стороны кладу себя в забвенье.
Что будет с телом ночью на погосте?
Какие черви в званом вожделенье
Решат, чем закусить, а что отбросить?
Не удивляйтесь – я не испугаюсь.
Моржовыми словами и потолще
Добавьте мата, можно сапогами
Притопнуть сверху, только не елозьте.
Не троньте душу грязными руками.
Вам не понять, не спорьте до изжоги,
Что я в задворках, чавкая губами,
Искал поддержки не своих пророков,
Что изредка молился– не узнайте!
Эпитет для богатых очевиден.
Я тихо, про себя, чуть-чуть иначе
Мутузил афоризмы до кровищи.
До истощенья долго упражняясь,
Я говорил впопад до исступленья.
Чужая милость кажется святая,
Особенно, когда «на протяженье».
Я пафосно частил, стирая слёзы,
Что грешные сомненья в паранойе
Хотят опять до сладкого психоза
Любви двуногой и непревзойдённой.
До жирной сути злободневных истин,
За прозвище отдав в залог таланты,
Пародии в летах, где гармонисты
Играют для придурков и мутантов.
Я понял точно – истина в подбрюшье,
Где самый низ, до крайности зовущий,
В любое время суток до удушья
Заставит плотью согрешить до сущей.
Пахучие желанья спиритичны.
И запахи любви живут особясь,
Питая разум, мысли эротичны,
Из жалости давая и по просьбе.
Хочу на паперть и в лохмотьях грязных
Узнать, что стоит бедность; на карачках
Облиться жадно страстью потных капель,
Отдав за булку ночь любви вахлачке.
Воистину, душевная изящность –
Комолыми словами на помине.
Я безо всяких в старости останусь:
При том, при сём и при своей кончине.
Пред тем, как я предстану идиотом,
Я попрошу пред образом: подайте.
При нём не надо думать об исходе,
Он знает всё, где надо, там надавит.
Раздавит время, может обозначить,
За ви́хры по столу лицом протащит,
Подаст на ужин пирожков горячих,
А утром – снова день любви слепящий.
Сквозь время память обладает силой,
Забыв обиды, гиблые трясины,
Способна горечь, радостью замылив,
Сказать, что верность и любовь едины.
Забыв, чем давеча любовь гордилась,
Стреножила удачу до болячки,
В припадке гнева ревностью платила,
Просила ночью поцелуй в подачку.
Из ничего в ничто бросая семя,
Я жизнь прожил, себе воображая.
Со временем надежда похудела
И с каждым годом – просто никакая.
Из ничего в ничто
© Copyright: Михаил Гуцериев, 2020
Свидетельство о публикации №120110604987
Свидетельство о публикации №120110604987
Рецензии
Это уникальное поэтическое произведение я отношу к стилю современного декаданса.
Просто превосходный образец поэзии, которую Константин Бальмонт определил, как «психологическая лирика». Действительно, в этом произведении поэт Михаил Гуцериев собрал воедино букет стилей - декаданс, импрессионизм и символизм, представая перед читателем, по выражению того же Константина Бальмонта, «утончённым художником, гибнущим в силу своей утончённости». Однако, и сам поэт блестяще определил этот стиль («психологическая лирика») своего произведения: «Воистину, душевная изящность // Комолыми словами на помине».
Все строки просто пронизаны taedium vitae - от названия произведения «Из ничего в ничто» и до финала: «Со временем надежда похудела // И с каждым годом – просто никакая».
Однако, я нахожу квинтэссенцию этого произведения в строке «Не троньте душу грязными руками». Именно в ней заключено противоречие художника с окружающим его миром. И каждая строфа произведения является, как бы отдельной ипостасью этого душевного антагонизма.
Лирический герой поэта, по моему частному мнению, выразительней всего выведен поэтом в строфе:
«До жирной сути злободневных истин,
За прозвище отдав в залог таланты,
Пародии в летах, где гармонисты
Играют для придурков и мутантов».
Я нахожу этому подтверждение в том, что образ «гармониста» (как и образ - место действия - «паперть») встречается и в более позднем произведении поэта «К ногам реальности небытия» - «На паперти растленный гармонист».
Я не считаю это случайным совпадением, потому что Михаил Гуцериев - поэт глубоко думающий, исключительно креативный и весьма щепетильный в отношении образов своих лирических героев. И этот образ, достаточно сложный и многоплановый, является связующим звеном между этими двумя произведениями. Вообще, по ним, а их разделяет минимум десять лет (жаль, что поэт не указывает даты написания, но понять примерную хронологию удаётся по песням, написанным на эти стихи) можно проследить трансформацию не только взглядов поэта на жизнь и судьбу, но и эволюцию его поэтического дарования.
Помимо того, что произведение безупречно написано, оно, впрочем, как и все поэтические произведения Михаила Гуцериева, наполнено яркими (но здесь, совершенно декадентскими) метафорами: «сладкий психоз», «любовь двуногая», «истина в подбрюшье», «пахучие желанья спиритичны»…
И конечно, обращает на себя внимание великолепный афоризм-оксюморон «… за горами несчастные счастливы среди прочих». Такая вот поэтически - философская игра в декаданс…
Это весьма значимое стихотворение для определенного этапа жизни и творчества поэта Михаила Гуцериева. Это по сути поэтическая экзистенциальная рефлексия, которая и позволяет поэту выразить невыразимое.
Спасибо!
Сергей Ростовъ 2 09.08.2025 12:48 • Заявить о нарушении
Просто превосходный образец поэзии, которую Константин Бальмонт определил, как «психологическая лирика». Действительно, в этом произведении поэт Михаил Гуцериев собрал воедино букет стилей - декаданс, импрессионизм и символизм, представая перед читателем, по выражению того же Константина Бальмонта, «утончённым художником, гибнущим в силу своей утончённости». Однако, и сам поэт блестяще определил этот стиль («психологическая лирика») своего произведения: «Воистину, душевная изящность // Комолыми словами на помине».
Все строки просто пронизаны taedium vitae - от названия произведения «Из ничего в ничто» и до финала: «Со временем надежда похудела // И с каждым годом – просто никакая».
Однако, я нахожу квинтэссенцию этого произведения в строке «Не троньте душу грязными руками». Именно в ней заключено противоречие художника с окружающим его миром. И каждая строфа произведения является, как бы отдельной ипостасью этого душевного антагонизма.
Лирический герой поэта, по моему частному мнению, выразительней всего выведен поэтом в строфе:
«До жирной сути злободневных истин,
За прозвище отдав в залог таланты,
Пародии в летах, где гармонисты
Играют для придурков и мутантов».
Я нахожу этому подтверждение в том, что образ «гармониста» (как и образ - место действия - «паперть») встречается и в более позднем произведении поэта «К ногам реальности небытия» - «На паперти растленный гармонист».
Я не считаю это случайным совпадением, потому что Михаил Гуцериев - поэт глубоко думающий, исключительно креативный и весьма щепетильный в отношении образов своих лирических героев. И этот образ, достаточно сложный и многоплановый, является связующим звеном между этими двумя произведениями. Вообще, по ним, а их разделяет минимум десять лет (жаль, что поэт не указывает даты написания, но понять примерную хронологию удаётся по песням, написанным на эти стихи) можно проследить трансформацию не только взглядов поэта на жизнь и судьбу, но и эволюцию его поэтического дарования.
Помимо того, что произведение безупречно написано, оно, впрочем, как и все поэтические произведения Михаила Гуцериева, наполнено яркими (но здесь, совершенно декадентскими) метафорами: «сладкий психоз», «любовь двуногая», «истина в подбрюшье», «пахучие желанья спиритичны»…
И конечно, обращает на себя внимание великолепный афоризм-оксюморон «… за горами несчастные счастливы среди прочих». Такая вот поэтически - философская игра в декаданс…
Это весьма значимое стихотворение для определенного этапа жизни и творчества поэта Михаила Гуцериева. Это по сути поэтическая экзистенциальная рефлексия, которая и позволяет поэту выразить невыразимое.
Спасибо!
Сергей Ростовъ 2 09.08.2025 12:48 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.