Кармический капкан

    Примерно с середины первого десятилетия XXI века лихая молодёжь и отчаявшиеся домоседы среднего возраста со всех регионов бывшего Советского Союза, расталкивая друг друга, помчались в безразмерную Москву в поисках достойно оплачиваемой работы, лёгких денег или наживы.
Прежние культура и манеры поведения коренных жителей столицы, всегда бросавшиеся в глаза в колорите повадок и нравов переселенцев, постепенно стали превращаться в архаизм, уступая место невоспитанности и открытому хамству. Впрочем, значительная часть манерности уже начала выветриваться из жителей столичного мегаполиса ещё в период управляемого хаоса. В 90-е годы, когда в регионах и ближнем Подмосковье на товары первой необходимости искусственно создавался дефицит, народ по мере возможности ехал в Москву, где в длинных очередях выплёскивал все свои низменные качества, которые далеко не у всех москвичей выработали устойчивый иммунитет.
Сейчас меня, наблюдающего за происходящим вокруг, всё чаще и чаще посещают мысли, что такие моральные качества, как уважение к возрасту, сострадание, стыдливость и совестливость, становятся пережитками прошлого. Особенно это заметно при поездках в метро, где поведенческая модель новоявленных москвичей проявляется особенно ярко. Если раньше, раздирая двери электричек, они, как вихрь, врывались в вагон и, быстро пристроив свои попы на сиденья, притворялись спящими, то теперь, после появления «вай-фая», чтобы не уступать места пожилым людям, они глубоко погружаются в свои гаджеты, создавая видимость чрезвычайной занятости. И эта циничная тактика воинствующего невежества давала и продолжает давать свои результаты: пожилые люди и старики, воспитанные до мозга костей, никогда не позволяют себе будить спящих или тревожить людей, занятых «делом».
Всё чаще и чаще приходится наблюдать, как бредущие по вагону электрички старушка или старик, нередко с костылём, выпрашивают для себя сидячие места у безвкусно разодетых фифочек c напомаженными силиконовыми губами. А существа, напоминающие людей, не поднимая глаз, спокойно отказывают им или просто-напросто не обращают внимания на их просьбы.
Боже, как же хочется мне в эти минуты подойти к ним и одним ударом размазать надутые их губищи, напоминающие ворота в детородный орган!.. Врезать так, чтобы силикон залил их бесстыжие коровьи глаза с искусственными ресницами…
Совесть осталась только у молодых людей из отдельных республик Кавказа и Средней Азии, которые всегда уступают места пожилым людям и даже женщинам среднего возраста. У них всё ещё сохранилось почтенное отношение к старшим, которое напрочь выветрилось у большинства молодых русских людей… Да и откуда ему взяться, этому уважению, если патриархальные устои царской России канули в Лету, а воспитание молодёжи почти три десятилетия назад пущено нашим государством на самотёк. Если практически все средства массовой информации с утра до глубокой ночи вливают в глаза, уши и подкорку людей рейтинговую пошлятину и стяжательство, а духовно-нравственная деградация населения давно уже никого не волнует…


…Случай, о котором мне хочется рассказать, произошёл, когда однажды я возвращался домой после трудового дня. Как воспринимать его, какой делать вывод и делать ли его вообще – выбор за вами…
Итак, на одной из станций метрополитена в вагон с большим трудом вошёл человек достаточно преклонного возраста, с костылём. Прислонившись к поручню, он встал около сидевшего кадета лет шестнадцати-семнадцати, рядом с которым, уткнувшись в планшеты, восседали молодые «быки» с беспроводными наушниками, подпрыгивавшие на волнах ритмической музыки. Вращая своими безумными глазами, они совершенно не обращали внимания на стоявшего близко от них инвалида, как, впрочем, не обращал внимания на него и рослый кадет, слегка поигрывавший своими мышцами.
Левая нога кавказца-инвалида явно не выдерживала нагрузок от резких остановок и разбегов состава. Он то морщился, то налегал на костыль, то переставлял ноги, умываясь потом, который от физической боли, вызывавшей напряжение, струился по его худощавому лицу.
Одну или две остановки я наблюдал за происходящим. Наконец моё терпение лопнуло…
– Молодой человек, – обратился я к кадету, – уступите место инвалиду с костылём.
Но тот даже ухом не повёл, тупо глядя мне в глаза.
Во мне нарастали негодование и ненависть. Не понаслышке я знал, какую боль испытывает пожилой кавказец, у которого были явные проблемы с тазобедренным суставом.
– Кадет, уступите место инвалиду! Я к вам обращаюсь!.. Вы же будущий офицер! – жёстко потребовал я, глядя на него в упор.
Я хорошо понимал, что взывать к совести «быков», сидевших рядом с ним, – занятие бесполезное, а в моём немолодом возрасте – и небезопасное.
– Ты что выступаешь, дед?! Заткнись!.. – грубо заявил мне кадет, вставая.
– Ты что сказал, салага паршивый, – опешив от подобной наглости, возмутился я, – как ты разговариваешь со старшими?!
– Вы что привязываетесь к мальчишке? – вступилась за кадета блондинка предбальзаковского возраста.
– Э, мужик, харе базарить! Завязывай! – процедил неожиданно стоявший рядом кавказец с бородой, сверля меня нахальными глазами.
Подобная реакция мощного бородача средних лет меня крайне удивила…
«Ах ты, сучонок, – подумал я, – сказал бы ты мне вот так… хотя бы лет двадцать назад!..»
Инвалид-кавказец виновато и напряжённо смотрел мне в глаза, остро переживая, что явился причиной конфликта.
– Мужчина, вы же взрослый человек! Что вы пристали к ребёнку?! – протиснувшись, пропела гражданочка в белоснежной шляпке.
– Вы что же, не видите, как себя ведёт этот мальчишка?! – воскликнул я.
А кадет, почувствовав поддержку, тут же заявил мне:
– Заткнись, дед, а не то я сейчас тебя сам затку!
Ни один голос вокруг не прозвучал в мою поддержку…
– Боже мой! Где я живу?! С кем разговариваю?! К кому взываю?! – Моё тело содрогнулось от подобной реакции окружающих. Я почувствовал себя раздавленным и униженным. Продолжать разговор или спорить с людьми, моральные «ценности» которых превзошли все мои ожидания, я был не в силах. Было горько и противно, мне хотелось тут же, на ходу, выйти из электрички, чтобы больше не видеть их лиц…
Между тем электричка остановилась на станции «Выхино», все вышли. В душе у меня клокотало возмущение. Ускорив шаг, я догнал кадета, и сказал: «Назови свою фамилию, молодой человек».
– А больше ничего не надо? – нахально процедил он, обернувшись.
– Как твоя фамилия, кадет?! – настаивал я.
– Моя фамилия «Никак»! – усмехнувшись, заявил он.
– Ну вот!.. Что вы опять пристаёте к ребёнку?! – нудно запыхтела та же самая блондинка предбальзаковского возраста.
Я развернулся и пошёл прочь, ощущая себя оплёванным с головы до ног…

Автобус, на котором мне предстояло ехать дальше, пришлось ждать недолго. Удобно разместившись у окна, я продолжал переживать событие, произошедшее в электричке. Мысли неслись потоком… «Надо было сказать кадету… Нет-нет!.. Надо было не отступать… А кавказец-то хорош!.. Даже своему земляку не посочувствовал!..» – пережёвывал я всё заново.
Прошло минут двадцать, и автобус тронулся. Перед выездом на Рязанский проспект нас ожидала пробка. Мы стояли, не двигаясь, уже минут тридцать-сорок. Водитель, нервно покурив, пошёл выяснить обстановку. Возвратившись, он обречённо объявил, что на проспекте серьёзная авария, возможно, со смертельным исходом.
– Граждане, – громко сказал он, – короче, если кому-то надо быстрее доехать, ищите другие варианты. Деньги я возвращу…
Все пассажиры загудели, а некоторые, решив сами выяснить обстановку, засобирались к месту происшествия. Среди любопытных оказался и я.
Мы пробирались всё ближе и ближе к тому месту, где завывала сирена полицейской машины. Недоброе предчувствие заставило меня протиснуться непосредственно к очагу события, которое так возбуждало зевак, обсуждавших аварию.
Перед моими глазами предстала страшная картина: три машины, сгрудившиеся в кучу, прицеп «жигулей» и двухкамерный бытовой холодильник чуть поодаль.
Человека в форме, лежавшего без сознания, я заметил не сразу.
Через некоторое время приехала бригада скорой помощи. Положив носилки около человека, попавшего в аварию, медики начали осматривать его, аккуратно освобождая от одежды нижнюю часть тела. Чудовищный открытый перелом бедренной кости левой ноги торчал у несчастного белым зубом из прорвавшейся ткани тела.
Мужчина в белом халате колдовал со жгутом, пытаясь то ли наложить его на бедро пострадавшего, то ли использовать для каких-то иных целей. Женщина, видимо, врач, торопливо вводила инъекции с лекарствами, тут же выясняя детали освобождения пострадавшего из-под упавшего на него холодильника.
– Граждане, пожалуйста, разойдитесь! Не мешайте работать скорой помощи! – требовали полицейские.
А неподалёку суетился невысокий мужичок с огромной шишкой на лбу, оправдываясь то перед полицейскими, то перед медиками: «Он стоял посреди дороги, я ехал, а потом отвлёкся на него… А тут авария… Я резко своего «жигулёнка» вправо, а впереди джип… Я по тормозам, ну и… влетел, а холодильник, видно, вывалился из прицепа…».
– Он был привязан… в прицепе, – продолжал тараторить мужичок, – хорошо привязан!
– Ага, и стоял в прицепе в полный рост, – прервал его полицейский, – возникает вопрос: а почему он так стоял?!
– Дык не мог же я его положить-то! – заскулил мужик.
Минуты через три-четыре пострадавший человек в форме застонал.
– Слава богу! – радостно воскликнула врач.
– Сейчас мы его чуть-чуть повернём и по моей команде будем класть на носилки, – обратилась она к коллеге.
Человека в форме, напоминавшей военную, слегка повернули, и я узнал в нём того самого кадета из вагона электрички, который хамил мне…
– Ну что, парень, – обратилась к нему врач, – с возвращением!.. Как себя чувствуешь?
Кадет что-то промычал, озираясь по сторонам.
– Ты лежи, лежи! Ничего, жить будешь, – обнадёжила врач кадета, – но, боюсь, что полностью нам тебя не собрать. Можешь ты, сынок, остаться хромым на всю жизнь… Не дай бог инвалидом!.. Как же ты так умудрился-то?..
– Я спешил домой, хотел перебежать, – простонал мальчишка.
– Паря, куда же ты лез, под машины-то? – кудахтал чуть в стороне незадачливый мужичок.
Между тем на «раз-два-три» пострадавшего постепенно переложили с асфальта на носилки. Он стонал и морщился, то и дело вращая головой. В какое-то мгновение глаза наши встретились… Он долго не отпускал мой взгляд. Кадет уже не казался мне таким нахальным… И мне вдруг стало нестерпимо жалко этого пацана!.. Жалко до боли в сердце!.. И тут, будто почувствовав моё настроение, кадет громко-громко заплакал.
– Ничего, мальчик, ничего, потерпи! Скоро приедем, – уговаривала его врач.
Через некоторое время скорая помощь, взвыв сиренами, увезла кадета с места происшествия, оставив его на долгие годы в моём сердце.


…Вот так, порой сталкиваясь с кажущимися мистическими совпадениями или какими-то странностями, невольно приходишь к мысли об их закономерности. Ведь не просто же так дошли до нас через столетия Заповеди Божьи, кармические законы и другие религиозно-философские назидания всех народов мира… Наверное, дошли они всё же, чтобы открыть нам глаза на единый вселенский причинно-следственный свод правил, согласно которым деянья, чаянья и помыслы человека определяют его дальнейшую судьбу.

Сентябрь 2020 г.