Бородино 41 года

Давно уж бои отгремели
И трудно им вспомнить порой,
Всё то, что было, когда то
Солдатам, второй мировой.

Но внукам всегда интересно,
О том, что же было тогда,
Когда на землю родную,
Страшная пришла беда.

И вот уж с расспросами лезут,
Расскажи-ка нам дед, расскажи,
Как в серой солдатской шинели,
Ты Родине нашей служил.

И вот седина заблестела,
И выгнулась деда спина,
Как будто ему восемнадцать
И вновь он идёт на врага.

И начал дед мне свой рассказ,
Про то, как ушёл он до срока,
Прибавив к возрасту своему всего лишь полгода,
Москву-столицу защищать издалека, далёка.

Я много раз ходил внучёк атаку злую,
И ранен был я много, много раз,
За то, что выжил на войне я этой,
Она печать поставила кривую в груди над сердцем в самый раз.

Совсем ещё юнцами были мы тогда,
Когда с Европы нас беда настигла,
Фашистские орды, всей силой своей
Напали на нашу страну в одночасье.

Огромное небо, всё было в дыму,
Нельзя было нам в сторонке остаться,
А враг был силён и всё рвался к Москве,
И время пришло мне с родными расстаться.

Попал я внучёк на защиту Москвы,
Дивизию нашу тридцать вторую,
Полосухин В.И. был комдивом тогда,
Совсем ещё молод, какие года…

И вот уж октябрь, вторая декада,
И славы поле, Русской славы,
Хранившее мужество, доблесть веков,
То было памяти поле, наших прадедов.

Ведь там, почти сто тридцать лет назад,
На поле том ратном, сошлись в строю,
Француз мусью, да вся Европа,
И русских воинство в бою.

О том наш классик написал,
И в школе как сейчас я помню,
То Лермонтов Михайло сочинил,
Стих Бородино и я его учил.

Вот там я внучек воевал,
Нам холод был уже привычен,
Октябрь сорок первый год,
И враг стоял уж у Москвы ворот.

А здесь на бородинском поле,
Где наши прадеды сражались,
И супостат один и тот же,
Как будто все, так и осталось.

Французы, немцы и румыны,
Из разных стран на те равнины,
Позарились они тогда,
Они ж все были господа.

В округе ж нас деревни были,
Бородино, Шевардино, Татариново и Кузьково,
В конце боёв, всего осталось пять домов,
Всё уничтожил враг, вот так...

Был жаркий бой стреляли пушки,
У леса прямо на опушке,
Где батарея Раевского была,
Разбомблена была она.

И юнкерсы тогда кружили,
И бомбы складно так ложили,
В ответ свинцом их поливали,
Да многих мы недосчитались.

И танки с чёрными крестами,
Моторов гул стоял такой,
Покрылось небо чёрной мглой,
Но батарею отстояли.

Горело всё вокруг, пылало,
Ревело, жаром обдавало,
Катюши вой и взрыв снарядов,
Всё было там, всё было рядом.

И кровь, и грязь, и боль и стоны
Кончалось всё гранаты и патроны,
Снарядов не хватало нам,
Но мы стояли насмерть там.

Горели танки и машины,
И жарко было как в горниле,
Но выстояли и победили,
Пришёл приказ и отступили.


Потери были велики,
Остался каждый лишь десятый,
Погибло много молодых ребят,
На той войне, войне проклятой.

Сорвав врага, мы наступленье,
И обескровив СС Райх,
Отборную дивизию фашистов,
От туда начался их полный крах.

Силён был враг тогда ещё,
И танков было и пехоты,
Орудия и самолёты,
Да много было у него...

Но наши соколы им спуску не давали,
От их стервятников нас с неба прикрывали,
Громили оккупантов танки,
В земле лежат от них останки.

Да, отошли мы ненадолго,
Полгода немцы были там всего,
А в январе сорок второго года,
На землю ту освобождение пришло.

И гнали немцев без оглядки,
Громили мы их пушки, танки,
До самой вражеской столицы,
Ведь то внучёк истории страницы.

О том я позже расскажу,
Ну а пока на том закончу,
Как отстояли мы Москву,
Не отдали её врагу.