Если хочешь оставайся

Одиночество многим страшнее других болезней,
но помочь не сумели ни лезвия, ни психолог
и зачем только люди мне эти в башку полезли?!
Как не жмусь к батарее, а чувствую зябкий холод.

Помню как в день венчания с другом ушла невеста.
Мне и раньше везло в личной жизни чертовски мало.
От обиды с тех пор отзываюсь о ней нелестно.
Что любила — врала, но несчастного обнимала.

Толку ноль от пилюль, пью горстями — одна изжога.
И улыбка фальшива, во взгляде устал искру жечь!
А они говорят, что я выбраться смог из шока
и теперь меня ждёт — лучший мир: облака из кружев.

Если вы не уйдёте, то стану чуток светлее.
Каюсь, что драматурги героев с меня слизали.
Между рёбер ещё непогашенный уголь тлеет,
правда я так боюсь что его затушу слезами.

И не стоит упрёков. Где видели здесь мужчину?
Он всего лишь полвека стареющий лысый мальчик,
а мгновения счастья всё шепчут "во тьме ищи нас".
Как же голос их трепетный сладостен и заманчив.

Год за годом искал — шёл на зов, только кроме гнева
ничего не нашлось в сердце от бедноты убранства.
Помню я день и час как вошли и сказали мне вы:
"Вы не буйный случайно? Велели у вас убраться".

Вёл себя хорошо? То нельзя запрещать прогулку
вдоль забора и елей — такое, как мир, старо уж.
Важно! Осень бушует, зубрю "не забыть про куртку".
И в лицо узнает меня новый больничный сторож.

Вдаль с пяти до семи! Потемнеет сегодня рано.
Тихий час и на воздух, а после идти на ужин.
Вы под курткой моей разглядели на рёбрах раны?
Это когти судьбы. Неужели кому-то нужен?

Здесь размеренно всё — за неделей ползёт неделя,
пожирая надежды насмешливо и бездушно.
Вы для встречи со мной столь красивый наряд надели?
Вам идёт и халат медсестры... и глаза без туши.

Я готов долюбить, если вас обижали раньше,
только, если вы тоже сбежите с другими — вскроюсь.
В этой странной игре я летящий на пламя бражник,
опаляющий крылья светящий в меня искрою.

Где на скатерти неба белеет луна опалом
у озябшей рябины плоды отдают пунцовым
и на первую изморозь с горкой листва опала.
Под мохеровым шарфом скрывали своё лицо вы.

И приятно не пахну, полгода уже не брился,
но вы за руку взяв, наши тени внесли в аллею.
Первовыпавший снег в свете лунном заноябрился.
Я не то, чтобы робок — на первом снегу алею.

В этом аде явились перчаткой ладони гладить
и шептали о счастье, в небритость меня целуя,
и как жаль, что нельзя вас оставить в моей палате.
Правда что вас другие не видят? О, аллилуйя!

3 ноября 2020 04:25