Автограф эмигранта

               
      В  это  тихое  утро  работалось  особенно  хорошо.  Доктор  Клагес  писал,  сидя
  за  столом  у  окна  и  краем  глаза  наблюдал,  как  с  легким  шуршанием  падают
  желтые  листья  со  старых  кленов  университетского  парка.  Улица  огибающая
  парк  была  тиха  и  пустынна,  только  одинокий  прохожий  в  штатском  с
  офицерским  стэком  подмышкой  не  спеша  приближался  походкой  человека
  убивающего  время.  Перед  подъездом  дома,  как  обычно,  сидел  хромой  Франц
  демобилизованный  с  фронта  по  ранению  и  читал  "Немецкий  патриот".  Франц
  продавал  пирожки  с  морковью,  часть  из  которых  лежала  горкой  на  столике,
  а  основная  масса  их  томилась  в  зеленом  армейском  термосе,  стоящем  у  его
  ног.  Прохожий  остановился  перед  столиком  и  спросил:
    - Скажите,  уважаемый,  здесь  живет  доктор  Клагес?
Франц  оторвался  от  газеты,  свернул  ее  трубкой  и  утвердительно  кивнул.
    - Дома  ли  он? - снова  спросил  прохожий.
    - С  утра  не  выходил. - ответил  Франц  и  ловко  расплющил  "Немецким
  патриотом"  алчущую  пирожков  зеленую  муху.
    - Тридцать  седьмая.
    - Твердая  рука. - сказал  прохожий,  протягивая  открытый  портсигар.
    - Благодарю, - Франц  выкатил  пальцами  сигарету, - А  доктор  Клагес  дома,
     будьте  уверены.  Обычно  он  здесь  или  в  кабачке  на  набережной  или  на
     семинаре,  дурит  головы  студентам.
    - Что  он  преподает?
    - Науку  о  душе - психологию,  да  еще  графологию.
    - Вот  как,  экзотические  науки. - заметил  прохожий.
    - И  я  говорю,  кому  сейчас  это  нужно, - продолжал  Франц, - он  же  доктор
      химии.  Изобрел  лучше  какие-нибудь  газы,  чтобы  травить  врагов  рейха,
      гдядишь,  мы  бы  скорее  победили  на  фронте,  а  доктор  Клагес  получил
      бы  крест  "За  заслуги",  как  профессор  Габер. - Франц  постучал  костяшками
      пальцев  по  "Немецкому  патриоту".
    - Верно, - сказал  прохожий, - Так  на  каком  этаже  он  живет,  вы  говорите?
    - На  третьем, - ответил  Франц, - Там  на  двери  табличка  "Советник 
      коммерции  Иоганн  Отто  Зухер"  у  его  вдовы  доктор  снимает  комнату.
    - Всего  хорошего. - сказал  прохожий,  приподнял  шляпу  и  шагнул  в  темный
  грязноватый  подъезд.

    В  дверь  постучали.
 - Войдите. - крикнул  доктор.
В  дверном  проеме  появился  подтянутый  господин  в  штатском.  Клагес  цепким
 взглядом  охватил  его  фигуру: "Усы  а  ля  кайзер,  подбородок 
вздернут,  за  спиной  юнкерское  училище  и  служба  в  инфантерии."
   - Моя  фамилия  Зайлер, - сказал  вошедший,  протягивая  визитную  карточку.
   - Слушаю  вас,  господин  Зайлер.
   - У  меня  с  собой  образец  почерка,  прошу  вас  провести  графологическую
      экспертизу.
   - Ничем  не  могу  помочь.  Я  не  практикую  частным  образом,  у  меня  нет
     патента.
   - Извините,  я  не  сказал.  Я  от  полковника  Николаи  из  Генерального 
      штаба.  Господин  полковник  просит  вас  помочь.  Естественно,  ваш  труд
      будет  оплачен.  Нас  интересует  человек,  чей  почерк  вы  видите  на  этом
      листке.
Клагес  мельком  взглянул  на  протянутый  листок.
   - Что  именно  вы  хотите  узнать  о  нем?
   - Все  то,  что  нельзя  узнать  обычным  образом  из  прессы,  от  знакомых,
      от  портье.  Что-нибудь  о  побудительных  мотивах,  тайных  наклонностях,
      о  мере  его  искренности  в  общении  и  тому  подобное.
   - Хорошо.  Дайте  мне  два  дня.
   - Договорились,  господин  Клагес,  через  два  дня  в  десять  часов  я  заеду
     за  ответом.
   - Кстати,  сколько  лет  этому  человеку?
   - Сорок  пять.
   - Кто  он?  Ах,  да,  на  это  у  вас  не  принято  отвечать.  Извиняюсь.
   - Почему  же?  Вкратце:  он  русский  эмигрант,  политик  и  журналист, 
      живет  в  Швейцарии.

    Закончив  семинар  и  отпустив  немногочисленных  студентов,  доктор  остался  в
  университете.  Наступил  вечер,  быстро  темнело.  Клагес  включил
настольную  лампу,  взял  с  полки  лупу,  графологические  таблицы  и  расправил
  на  столе  письмо,  принесенное  господином  в  штатском.  Письмо было  написано  по-русски.  Русского  языка  Клагес  не  знал,  хотя  для  него,  как  для  графолога,  это  не  имело  никакого  значения.  Он  исследует  содержание  личности,  запечатленное  в  движениях  руки,  а  не  в  цепочке  слов.  Он  внимательно  осмотрел  письмо,  оно  начиналось  по-английски  обращеним:  "Dear  friend!"  дальше  шел  текст  по-русски,  но  после  подписи  письмо  продолжалось  и  включало  несколько  немецких  слов.  Он  начал  исследование  именно  с  этих  строчек: "...Еще  одно  поручение:  на  случай,  если  мы  с  Вами  предпримем  большие  прогулки  (это  не  наверное,  но  может  быть,  и  удастся  изредка),  хорошо  бы  знать,  какие  условия  в  Hutten  (Cabanes) - домики  на  горах  с  кроватями,  устроенным  швейцарским  клубом  "альпинистов".  Зайдите  в  бюро  этого  клуба  в  Берне,  возьмите  проспекты  и  все  узнайте  подробнее...."

    В  назначенный  день  Зайлер  появился  точно  в  десять,  сухо  поздоровался,
взял  поданое  ему  Клагесом  заключение  и  стал  читать,  далеко  вытянув  руку
с  листом,  как  это  обычно  делают  дальнозоркие  люди:

       "Русский  эмигрант,  политик  и  журналист,  45  лет,  Швейцария.
   Умение  энергично  и  напряженно  работать.  Настойчивость.  Некоторая  торопливость  под  давлением  чувств.  Честолюбие.  Стремление  к  выявлению
своей  личности.  Независимость  суждений.  Быстрая  восприимчивость.  Способность  проникать  в  суть  вещей,  а  также  способность  легко  ориентироваться  в  незнакомой  обстановке.  Развитое  аналитическое  мышление.
 Логическое,  юридическое  понимание  проблем.  Сильная  внутренняя  дисциплина, организует  контроль  за  действиями,  рассчитанными на  длительный
  промежуток  времени.
      Импульсивен.  Порывист.  Умеет  заставить  полностью  поверить  в  искренность  своего  порыва.  Иногда  в  эти  моменты  недостаточно  владеет  собой,  поэтому  часто  не  в  силах  предотвратить  агрессивные  выпады  против  окружающих.
     В состоянии  "фанатизма  правоты"  способен  навязать свои  требования
 окружающим,  показывая,  что  жертвует  собой  ради  их  блага.  Однако,  за  его
 борьбой  стоят,  обычно,  эгоистические  желания.  Скрытен.  Хитер.  Его  порядочность  не  подчиняется  логическим  определениям и  он  не  пленник  рамок
 закона.  От  него  можно  ожидать  и  справедливость и  волюнтаризм.  Он
 "никогда  не  ошибается  и  всегда  прав",  только  окружающие  просто  не
  понимают  его  правильно.  Часто,  чтобы  убедить  в своей  правоте,  занимается
  демагогией.  От  того,  что  было  свято  вчера,  сегодня  он  может  отречься,  а
  завтра  провозгласить  нечто  противоположное. Для  его  порхающего
  воображения  не  существует  "невозможно".
      В  сугубо  личностных  отношениях  его  искренность  выражается
  эмоциональным  порывом,  идущим  из  глубины  души.  Это  обеспечивает  ему
естественную  свободу  в  общении  с  другими  людьми.  Может  "кривить  душой",
 быть  нечестным,  так  как  его  искренность  следует  чувствам  симпатии –
антипатии,  а  не  объективным  фактам  реальности.  Здесь  он  склонен  смягчать
 противоречия,  идти  на  компромисс.  Главное  для  него - чувствовать  согласие  с
 самим  собой,  внутреннее  умиротворение.  Возможно, поэтому  часто
 поверхностно  решает  беспокоящие  его  личные  проблемы.
    Хорошо  скрытое  чувство  превосходства  над  окружающими,  хотя  его  характер  формировался  в  отрочестве  под  влиянием  чувства  неполноценности,
 возможно,  из-за  физического  недостатка  или  из-за  неприятия  его  обществом.
     Психически  уравновешен.  Очевидно,  по  темпераметру  сангвиник.  Умеет
получать  удовольствия  от  "маленьких  радостей  жизни".  Чувства  и  желания
отличаются  интенсивностью.  Сексуальные  уклоны  воображения.  Склонность
удовлетворять  половой  инстинкт  не  в  традиционной  форме.  Ненормальный
образ  жизни."
                Людвик  Клагес,  эксперт - графолог.   16  октября  1915  г.

   Окончив  чтение,  Зайлер  стал  молча  рассматривать  письмо,  как  бы  ища  в
нем  подтверждение  всему  тому,  что  он  сию  минуту  узнал  об  эмигранте  из
России.  Наконец,  он  прервал  молчание:
   - Это  то,  что  нам  нужно,  господин  доктор.  Такое  впечатление,  что  вы 
заглянули  внутрь  черепной  коробки  этого  субъекта.  Никогда  раньше  не
думал,  что  графология - такой  сильный  инструмент.
   - Рад  был  помочь.  В  наше  тяжелое  время  это  долг  каждого  немца.
   - Возьмите,  господин  доктор, - Зайлер  протянул  чек.
   - Благодарю  вас.

     Сбегая  вниз  по  узкой  лестнице  и  стараясь  на  поворотах  не  запачкаться,
Зайлер  подумал,  что  заключение  стоит  тех  трехсот  марок.  Отчасти  он  был
посвящен  в  стратегические  планы  полковника  Николаи,  который  ставил  на
этого  иноходца,  эмигранта  из  России.  В  конце  дистанции  предполагалась
большевистская  анархия,  ослабление  армии  и,  как  приз,  проигрыш  России
в  мировой  войне.

     В  этот  апрельский  день  1970  года  напряжение,  связанное  с  подготовкой
к  будущему  юбилею,  достигло  в  Берлине  апогея.  Спичмейкеры  лихорадочно
  писали  речь,  которую  Ульбрихт  должен  будет  произнести  в
московском  Дворце  съездов.  Поездка  в  Москву  главы  государства  по  поводу
 торжества  или  на  отдых  всегда  была  многоплановой.  Одной  из  ее
задач  было  выбивание  кредитов,  вооружения  для  армии  или  каких-нибудь
привилегий.  Поэтоми  нельзя  было  ехать  без  подарков.  Брежневу,  понятно,
везли  орден.  С  Сусловым  было  сложнее.  Серый  кардинал  оставался  равнодушным  к  наградам,  к  именому  мейсенскому  порцелану  и  к  другим
вещам,  которые  на  остальных  членов  Политбюро  действовали  безотказно.
В  секретариате  сбились  с  ног  в  поисках  подарка,  наконец,  какому-то 
умнику  пришла  в  голову  мысль,  которую  он  и  высказал  товарищу  Ульбрихту:
  - Ребята  из  Комитета  государственной  безопасности  у  себя  в закромах,  в 
    старом  архиве  полковника  Николаи  обнаружили  папку,  в  которой  до 
    сего  времени  хранится  автограф  юбиляра.  Этот  автограф  можно  послать 
    в  качестве  подарка  партайгеноссе  Суслову.
Он  раскрыл  папку.  В  ней  лежали  письмо,  заключение  графолога, фотография
 юбиляра  в  шляпе,  а  не  в  пролетарской  кепке  и  листок,  на  котором  было  написано:
"Получатель  сего  письма  фрау  Арманд  выбыла  из  Берна  в  неизвестном
направлении.  Старший  почтмейстер  Фукс.  20.06.1914."
      Ульбрихт  повертел  в  руках  письмо,  внимательно  прочитал  заключение
доктора  Клагеса  и  покачал  головой:
   - Это  сжечь,  а  письмо  и  фотографию  передадим  Суслову,  пусть  радуется.

    Тем  не  менее,  через  несколько  лет  заключение  доктора  Клагеса  увидело
свет  на  страницах  журнала  "La  Graphologie",  а  письмо  чуть  позже  было
опубликовано  в  49-м  томе  Полного  собрания  сочинений  вождя.

Справка.
Клагес(Klages)Людвиг (1872-1956) - видный  немецкий  психолог.  Один  из  основателей  научной  графологии  и  науки  о  характерах  человека (характерологии).

Николаи (Nicolai)  Вальтер (1873-1947) - начальник  отдела  III B  Генерального  штаба немецкой  армии  в  годы  Первой  мировой  войны.  Возглавлял  военную  разведку как  за  пределами  Германии,  так  и  внутри  страны.

Арманд  Инесса (1875-1920),  урожденная  Стеффен,  коммунистка,  один  из
старейших  и  преданных  членов  ВКП(б),  сердечный  друг  и  помощник  Ленина.
С  1910  по  1917 г  политэмигрант.  Умерла  от  холеры.