Гром

               
                Рассказ
                Утро явно не задалось - Гром напрасно прождал хозяина у двери. «А если не будет утренней прогулки, придется  мочиться  в лоток для Красотки. Она семенит за мной, куда бы я ни пошел, будто следит». Гром, конечно, знал, что Красотка очень боится одиночества, поэтому как бы сурово не относился он к хозяйке, при ее долгом отсутствии, повторял про себя: «Так приходи скорее!  Хочется на волю, так меня утомляет твоя китайская хризантема.  А чуть рыкнешь, сразу бежит ей жаловаться. Вот я Красотке  подарок и сделаю. А хозяин, видно, у друзей застрял. За последнее время  уже не первый случай. Хотя на него это не похоже. Я у него всегда на первом месте. За это его люблю и прощаю», - размышлял Гром. «А его фурия – так он про себя называл хозяйку - со мной на прогулку не пойдет. Она кроме своей крошечной собачки Красотки, да звонков по телефону и знать ничего не хочет. Видать все идет к разводу. Но меня-то хозяин не бросит. Да нам вдвоем только лучше будет. А то, что у них есть, и семьей не назовешь. Дочка вся в мать, если не хуже. Только с гаджетом и разговаривает. А гонору, а спеси! Думает, если отец хорошо зарабатывает, она стоит чего-то.  Вот и из института чуть не погнали. Хорошо, что мать через любовника договорилась, а то бы выгнали за прогулы. А теперь ей в связи с пандемией на дистанционном обучении даже лучше. Мать отстегнет кому надо, и зачеты и экзамены сданы».
                Гром лежал на веранде и грустно смотрел на промокший и облетевший от листвы сад. Он вспомнил, как его трехмесячным щенком хозяин - здоровый и крепкий красавец Кирилл принес в дом, прижав под дубленкой к груди. На улице было стыло, морозец под двадцать да с ветерком. Кирилл растопил камин, налил ему молока и накрошил хлеба. «Ешь, не брезгуй, другого нет ничего, да и кормить тебя как правильно – не знаю. Я давно мечтал о доге, чтобы собака была как я: высокая, сильная!»
             «Экая уродина. А какая громадина. Ты ведь говорил маленькую возьмешь.
- Так ему три месяца всего, куда меньше!
- А по размерам уже сейчас громадина, а когда вырастет?.. Я специально Конан  Дойля перечитала, чтобы узнать, что за порода была эта собака Баскервилей. Твой Гром на нее похож очень. Оказывается, что в рассказе автор упоминает о мастифе, а точнее я узнала, что это была его помесь с другим страшилищем, породу уже забыла. А морду твоего Грома фосфором и мазать не надо, итак любой испугается.
               Так и пошло - стали звать Громом, но фурия или длиннее Агнесса Изумрудовна, всегда чуть слышно добавляла: «Страшилище!» А себе, в отместку мужу, приобрела совсем маленькую собачку  ши-тцу. Она, конечно, с ней не занималась и из контактной и доброжелательной собаки, какой ей было предназначено быть от роду при умелом воспитании, Красотка превратилась в упрямую и нервную, во всем сомневающуюся сучку. Тем не менее, Изумрудовна любила ее такой, видно была близка по духу ей самой и не выпускала ее с рук, правда, когда была дома, и в руках не было телефона.
- Кирилл, нам нужно установить в ванной еще одно биде.
- Это еще зачем?
- Это для Красотки. Она уже третий день как перестала ходить в свой лоток. Не нравится он ей, да и не по-женски это… в лоток… а может твоего Грома стесняется?
- Раньше не стеснялась, ходила…а про себя подумал, что лучше сразу согласиться, иначе дороже станет. А вообще, ты со своей китаянкой достала…
- А ты меня со своим Громом… Лучше б дочери машину купил. Коронавирус когда-нибудь закончится… Как Аллочка будет с дачи в город добираться до института?
- Пусть в городской квартире живет…там рядом. Пешком 10 минут. Да и ты с ней можешь жить, а я здесь на даче с Громом. Кирилл видно догадывался об увлечениях жены. Нам кроме природы и не нужно ничего.
                Грому нравилось на даче. За зиму он заметно подрос и как говорил  Кирилл, стал настоящим воином. Особенно Гром любил долгие прогулки по лесу с хозяином, да и по лугу побегать был большой охотник. Тело его тогда летало как снаряд.  Каждая мышца, связка, сухожилие работали легко и играючи, а все гибкое и сильное тело получало от бега бесконечное удовольствие и чувство удовлетворения. В беге он забывал про все: и неувязки в отношениях с Красоткой и бесконечные окрики на него фурии. «Что громадина, опять жрать хочешь? Толку от тебя никакого. От Красотки  хотя бы ласка. Да и посмотреть приятно…».
              Хозяин все чаще задерживался на работе и приходил выпивши. Он садился на диван у камина и долго молчал, а однажды, потрепав Грома по голове медленно изрек: «Вот и кончился мой бизнес… Продал по дешевке. Иначе бы отобрали». Глаза у него были грустные, но руки теплые и ласковые. Гром понял, что произошло что-то неладное и, несмотря на нелюбимый им запах спиртного, засунул морду под мышку хозяина. Тело его изредка мелко вздрагивало: так сильно он сочувствовал хозяину.
               Кирилл, как ни странно, не запил напропалую, хотя частенько и прикладывался к зелью. А Изумрудовна, недолго думая, подала на развод и переехала на городскую квартиру вместе с Аллочкой. Кирилл и Гром остались на даче. За окном наступала третья зима с момента появления Грома. У Кирилла появилось много свободного времени, да и деньги от продажи бизнеса еще не закончились, поэтому он часами просиживал дома, занимаясь рыболовными снастями.  Кирилл и раньше любил рыбалку, а теперь пристрастился еще и к зимней и долгие ноябрьские вечера читал в интернете о рыбалке. Гром лежал у ног и оценивающим взглядом следил за действиями хозяина и запоминал, как привязывать крючки, связывать лески и какие прикормки для какой рыбы. Он все хотел узнать у хозяина, а какая рыбалка лучше: летняя или зимняя? Но догадка как ответит Кирилл, пришла сама собой. А что если спросить какая женщина больше нравиться: блондинка или шатенка? Обе хороши по-своему!         
           Как-то вечером, в середине декабря, Кирилл позвонил друзьям и пригласил на рыбалку. Но они отказались, сославшись, кто на занятость, а кто на то, что еще рано - лед не крепкий. Мол, если будет такая переменчивая погода как в последнее время, то раньше января не стоит и ходить. Кирилл же был настроен решительно. «Ну что Гром завтра на разведку, вот и ветер стих, а снежку прибыло, правда, морозец отпустил. Но ничего Мы недалеко от берега. Так что ложись пораньше, а завтра с утречка - на рыбалку. С моей снастью без рыбы не останемся».
            Вышли рано. Солнцу еще спать и спать. Погода была великолепная. Было тихо со слабым морозцем. Неторопливо падал пушистый снег. Деревья стояли в инее, который искрился голубым светом и был похож на невесомые одежды с запахом небесной чистоты. До реки всего километр. Кирилл отошел от берега метров на десять-пятнадцать. Лед под ногами поскрипывал, и Кирилл решил дальше не ходить, а забуриться здесь. Видно от перепадов температуры первый слой льда под снегом чуть подтаял и просел. Да, друзья  верно говорили: лед действительно тонковат: сантиметров  пять-семь – опасный лед. Несколько оборотов шуруповерта  и лунка диаметром 150мм готова. Кирилл сделал три лунки. Гром в своей шубейке, сшитой Кириллом, морозец все же чувствовал, но побегать ему не удавалось. Лапы скользили и разъезжались, снега на льду было немного, да и не схватился он еще с ледовым панцирем. И пришлось Грому ходить осторожно кругом хозяина, а присесть - тоже зябко. Меж тем он услышал радостный возглас хозяина: «А вот и первый окунек! Да неплохой - грамм на триста!» Часам к одиннадцати Гром совсем замерз, а хозяин набросал на лед килограмма два рыбы и был очень доволен. Здесь были и плотва, и красноперка, и подлещики, и три хороших щуки.       
          «Пойду, посмотрю, что соседи поймали», - метрах в ста сидели двое.  Кирилл видно хотел размяться, а может и похвастаться уловом. «А ты здесь сторожи рыбу. Я скоро… и  домой». Не успел Гром доскользить  до берега - там он бегал, чтобы согреться - как услышал треск и звон… Хозяина не было. Гром понял происшедшее после того как появилась голова хозяина. Он пытался ухватиться за край промоины, но лед обламывался, и Кирилл с его 100 килограмовой массой и намокшей одеждой барахтался как беспомощный ребенок. Гром проскочил, вернее, проскользил расстояние до полыньи за минуту и еле остановился. Он никак не мог изловчиться и схватить хозяина за воротник тулупа. Когда это удалость, его лапы заскользили к полынье и только напряжение всех сил и то, что он почти лег на лед, остановили его движение. Он знал, что клыки не разожмет. Он чувствовал, что он, воротник тулупа и сам хозяин – это одно продолжение, одно целое… Либо он вытащит хозяина, либо в воду вместе. Когти скользили, а Гром терпеливо перебирал ими, процарапав во льду неровные кровавые стежки. Благодаря им лапы судорожно замерли на месте и не скользили. Но и сил подтянуть на себя хозяина не хватало. Он понимал, что если подаст голос, то разожмет пасть и тогда выпустит уже обледеневший воротник тулупа хозяина. Потому он рычал, потом стал выть, не разжимая челюстей, надеясь вместе с хрипами хозяина привлечь внимание соседних  рыбаков.
           И помощь пришла. Двое рыбаков уже лежа, держа один другого за ноги, подползали к полынье. Тот, что был у ее края, протянул  Кириллу   коловорот. Гром же, несмотря на помощь, так и не разжал клыки. Уже когда хозяин лежал на льду, он продолжал  удерживать воротник тулупа. И только хриплый голос Кирилла: « Все хорошо, Гром, и попытался непослушной рукой потрепать его… Только тогда Гром разжал челюсти. Рыбаки дотащили Кирилла до машины, погрузили и отвезли домой, а Гром всю дорогу лизал шершавым языком кровавые руки хозяина, как бы прилепляя отторгнутую железом с ладоней кожу.
          После второго стакана водки Кирилл еще продолжал мелко дрожать. А через пару часов уснул, изредка шепча  или ругаясь на что-то. Гром лежал  в ногах хозяина и смотрел на языки пламени в камине. Он видел образы. Они разворачивались так, что Гром видел как наяву каждую деталь. Видел и помнил. Вот его несет Кирилл под дубленкой домой, вот они с хозяином бегут наперегонки к речке, вот они купаются в еще не прогретой майской воде, вот они на рыбалке и в тот раз на лодке, что не очень нравилось Грому из-за стеснения движения. Вот он тащит хозяина из полыньи… Веки у Грома медленно смыкались.               
           Неожиданно его полусон прервал обгоревший уголек, который громко выстрелил и упал на пол. «Это Изумрудовна!» - почему-то подумал Гром. Вскоре и второй уголек, еще малиновый, также вылетел из-за решетки камина. «Это Аллочка! - почти во сне мелькнула мысль.- Мы с хозяином догорим вместе».
                Виктор Попов