всё в прошлом

              I

вино, шквал эмоций, любовь, облака сигаретного дыма,
подъезды, улыбки при встрече и грустность недолгих прощаний,
звонки, допоздна переписки – всё в прошлом уже, мчится мимо,
теперь каждый миг я прошу
 у треклятых апатий пощады.

теперь: по ночам разговоры сменила инсомния, я же –
пишу не тебе о любви, а стихи, наполняя их грустью;
разорваны узы сердец – между ними незримая пряжа;
неспешно уходит надежда,
 что боль хоть когда-то отпустит.

осталась лишь память, которая мозг выжигает напалмом.
я был тебе верен, как пёс, но отныне – никчёмная псина,
что помнит твой запах прекрасно. увы, до сих пор не напал на
твой след, ведь жестокая осень
листвой заметает так сильно,


  что я перестал ощущать тебя. знаю: все поиски – тщетны.
верни солнце, жившее в сердце моём,  отбивающем такты
мелодии чувств. всё ушло столь нежданно и столь незаметно,
что я не успел подобрать
 на подобные случаи тактик.

сейчас меня греешь не ты, а дешёвое мерзкое пойло,
его я вливаю в больное, буквально гниющее тело,
и ныне в груди моей даже не сердце – холодный осколок,
застрявший и режущий плоть.
я не знаю, что с этим поделать,

поэтому и продолжаю себя убивать (постепенно,
но верно), приблизившись к точке, чтоб после оставить пробелы.
пока в океане тоски меня вновь накрывает дней пена,
я тщетно барахтаюсь,
 силясь хотя бы добраться до мели.

но нет. всё затоплено. выход – на дно погрузиться, как Иден,
ведь воздух отравлен обидами, снами о днях, что минули,
осенне-холодным закатом под сводом, лазурью покрытым,
и сотней бесценных сапфиров,
 пробивших злой космос, как пули.

               II

вино, поцелуи, звонки, сигареты, что стлели, и чувства –
лишь миг, но который важнее всего, словно истинный праздник.
теперь: если боль – мотиватор того, чтобы делать искусство,
то жаль, но в своём ремесле, без сомнений,
я – подлинный мастер.