Наследие Эдема

Неиссякаемая глубь,
Что души орошает, их запечатывает и открывает вновь и вновь,
В анфиладе тайной юдоли просторы открывает,
И закрывает, когда застывает в сердце кровь.

А якорь,
Явственным светом окропляет,
Материи багровые полотна.
Закольцованные колодцы, тенями замыкая,
Разбудят мёртвый, дикий холод.

В колодцах,
Обитатели чувствуют лишь жажду,
Полно болот и топей.
Увязшие деревья уже почти мертвы.
Тропы к полянам всех ведут,
Но вечный хруст слышен под ногами,
Костей, что никогда не будут прогнивать,
Пронизанных сухими длинными ветвями.

На тех полях сотворение порока,
Стало неотъемлемой частью всеобщей жизни,
"Священным балом" его прозвали,
Нагие пляски, в окровавленных цветах,
Переплетения ног и рук, сомкнутых в пучине похоти и блуда.
И длинных отрастающих рогов никто и не заметит,
Как и липких, паучьих сетей, расставленных повсюду.

Пока балы, похоть, жажда и пороки в всеобъемлющую кому поглощают,
Рога растут, затуманивая их волю,
У кукловодов появится новый план и новая игра.
Станет больше новых костных трупов,
От сумрачной, заболоченной чумы.
Вылечить никого уже не суждено,
Всё повторятся по кругу.

Рождённый в печали Прометей,
Который должен принести пронзающий сознание огонь,
В мир, где всё уже забыто,
Запутался в пуповине своих собственных оков,
Пророс к скале, давно окаменевшим своим телом.

***

Каким был пленительным тот плод,
Что Ева поедала в райских, Эдемовых садах,
Который по наследию должен отразиться на всех,
Кто был рождён, и кто будет дальше всё рождаться,
Но пусть будь ты глухим, слепым, немым, да хоть каким,
Даже если рождён при непорочном зачатии,
Ты будешь участвовать в своём запланированном распятии,
Заложенное при рождении в подкорке подсознания,
Как вытесанные на скрижалях покаяния, частицы "не" и "нет".