жытнiца

***
было всё до поры не познано
невестимо до слепоты
разбредался шиповник розовый
в непритронутые сады

закипал золотился слепнями
спелый воздух и так звенел
словно звёздочки эполетные
позолоченные в цене

ты стояла к тому лицована
что не знало себе конца
терпко-накрепко окольцована
до нестерпленного рубца

***
что-то ещё послышится
в рокоте чердака
пенистый огнедышащий
выговор кабака

или трескучий вязовый
вылесок смольный бор
стало быть пена -
язвенность
выговор -
приговор

знать при порожнем береге
не переждать зари
ахают коробейники
охают рыбари

окна коптят лампадками 
сызнова измала
и разливанна сладкая
срезанная смола

***
когда в таёжной гуще
зажжётся бузина
бессмертный и насущный
поймёшь что здесь на суше
я ввек тебе жена

а там в открытом море
я мать твоих детей
одно на свете горе
пасётся в неверморе
и вечной мерзлоте

они с тебя состригли
некрепкое руно
и в руки дали иглы
и кости домино

разбросанные точки
молотят чернозём
я так сказала дочке
он выжил он спасён

я сыну так сказала
всего не отменить
и натуго связала
узлом под одеялом
просоленную нить   

они тебя смешали
с соляркой и углём
и стены обветшали
и сделался мне мшаник
обеденным столом

и цапля голосила
над прелостью болот 
и ягода густилась
и вусмерть
что есть силы
твой целовала рот

***
что ни сделай чего ни выскажи
за каким ни таись кустом
всё из рук неприютно выскользнет
и змеиным вильнёт хвостом
 
так тебе я обрывки имени
шила к лацкану рукаву
а ты серыми тёмно-синими
голубыми глядел в траву
 
и меня не знавал не видывал
отзывался лишь до поры
и маячила голь безвидная
беглым облаком мошкары
 
так и вышли таким и сделался
ненадкушенный нами пай
и змеилась и в нас гляделась
несладимая пустотелость
неотъемлема и слепа
 
***
стали сосуществовать
собирать гербарии
и ложились на кровать
полнолунья карие
 
и казались в темноте
долговязо сгорбленно
эти самые не те
божеству подобные
 
растерялись не нашли
своего же запаха
извелись как от швеи
отрекалась запонка
 
от руки как от огня
так бежит привязанность
как едина простыня
и ни с чем не связана
 
***
так я вставала на табурет
чтобы достать дотянуться как-то
до к потолку приращённой дальней
самой неласковой антресоли
там обитали мои видения
бывшие мне в безвозвратном детстве
страшные черноволосые громкие
с пеной у рта со змеиными пальцами
о невозможности беззаступности
неотмщённости непрощённости
о свежесрубленной тонкоствольной
в воду глядевшейся но умерщвлённой
прежней ракиты у косогора
птице оставленной в тёмной комнате
без пропитания и обещания
воздуха и тепла
 
так я росла вырастала гибко
длинно древесно нечеловечески
чтобы дотронуться доискаться
переиначить переназвать её
эту косматую смольную едкую
тайну до времени не отверстую
и отвратить её и отвести её
от твоего до поры нетронутого
пеплом и порохом обитания
препровождения существования
кровного млечного воплощения
и у тебя за плечом всегдашняя
пела  горячая тонкокрылая
белая птица
и дальний-дальний
твой не случившийся
не наставший
страх
под ракитовым
спал
кустом 
 
***
видимость и кажимость
каждому в хребет
что ты неприкаянный
отчего без бед

у какого ясеня
станешь бос и сед
в час когда опасливый
заячий да басенный
заметётся след

холодность и голодность
осерчалый век
и взашей приколоты
ягоды на снег

***
всё что между нами проросло
ветром унесло

всё чему мы делались верны
не пришло с войны

всё чем будет венчан этот год
во-до-во-рот

так он говорил мне и стоял
у стены и шевелил губами
мукомольно-белыми как память
прошлыми как брошенный штурвал

и неотвратимо шли ко дну
пол и потолок темнело скоро
вся я вмиг прихлынула к нему
житницею пущенной с затвора

нас не стало разом и по нам
облако молочно розовело
дом наш лёг под марши сапогам
и порос порошей можжевелой

всё чем были мы в последний час
вовсе не про нас

всё чего нам ввек не рассказать
расслышит сад

всё чего не будет на земле
перегниёт в золе