Целеустремлённость... Автор Валерий Банных

               
«Человеку мечты нужны не меньше, чем воздух. Однако мечтами не нужно дышать – их нужно превращать в реальность. Маленькими шажками, большими усилиями, преодолевая сотни сложностей. Главное – не останавливаться».

Эльчин Сафарли

Сегодня, когда сняты всякие барьеры, равнодушие, неуважение, бездуховность, отсутствие морали, жестокость, злоба, вседозволенность, меркантильность, ограниченность считаются обыденностью, и список перечисленных пороков стремительно расширяется. Можно только предположить, как тяжело жить в такой среде больным, беспомощным людям и инвалидам с детства. Как ни парадоксально, но среди них больше духовно чистых и искренне доброжелательных личностей, хотя, казалось бы, у этих людей много оснований озлобиться и быть агрессивными к окружающим.
Лишний раз я утвердился в этой мысли, познакомившись с замечательным человеком, азовским поэтом (как он себя позиционирует) Максимом Прокофьевым. Я бы не сказал, что только азовским – вообще поэтом – так будет правильнее. У Максима болезнь ДЦП 2-й степени, – куда уж серьезнее, – передвигается с помощью костыля, шатаясь во все стороны. Фигура непропорциональна, черты лица искажены, речь затруднена, листает страницы книги с тру-дом, полноценно писать рукой не может. Но, по мере того, как узнаёшь его ближе, начинаешь понимать, что перед тобой целеустремлённый человек с открытой душой, настоящий мужчина-борец, силе духа которого остается только завидовать.
Я не знаю, как к нему относились одноклассники (нетрудно представить – дети жестоки), но знаю, что первые три класса он учился в обычной школе, не интернате. Затем мать решила, что дальше ребёнок продолжит образование дома, – и правильно сделала. Правильно, потому что этим он был избавлен от издёвок одноклассников, которые, конечно, могли сломать ранимую психику ребенка-инвалида. Правильно, потому что внезапно возникла угроза потерять подвижность и стать «колясочником» или еще страшнее – «лежачим», приходилось по несколько месяцев в году проводить в клиниках разных городов, что несовместимо с регулярными посещениями школы. Титанические усилия, безграничная любовь и оптимизм мамы спасли Максима.
В девятнадцатилетнем возрасте, в 1996 году, наш юный герой (случайно ли?) на одном из фасадов дома, мимо которого проходил, прочел «Всероссийское общество инвалидов – ВОИ». Зашел, встретила милая тётя, лет шестидесяти – председатель. Любезно разговаривала. Максим мне рассказывал: «Проговорили часа два, первое впечатление – шок: я – инвалид нашел и работу, и общение. Уже через два месяца она поручает мне с нуля начать работу с детьми и молодежью. Сколотив команду, я начал готовить нормативную базу. Интересно было, жуть. Сутками сидел в правлении, изучал бумаги, находил нужных мне людей, писал сценарии мероприятий, дого-варивался со спонсорами. А потом я искал себя, невзирая на свою болезнь, я был МАКСИМАЛИСТОМ. Помогать людям, пока я живу, я обязан, а не только потреблять. С головой окунаясь в работу, часто забывал, что я инвалид. Я радовался жизни – я летал!»
На волне эмоционального подъёма в 1997 году Максим опубликовал первое стихотворение. К своему и окружающих изумлению, казалось, что у Максима нет предела работоспособности. Помимо основной работы в 1999 году он ещё активно включился в организацию совета матерей, имеющих детей-наркоманов. Под эгидой этого совета и при активном участии Прокофьева впоследствии был создан реабилитационный центр в Азове, который и сегодня успешно функционирует. На фоне фантастической загруженности,– уж не знаю когда,– Максим успевал писать массу стихов, надеясь издать авторский сборник. Хотя это не являлось, пока, самоцелью Максима. По натуре наш герой неисправимый романтик, а как же иначе? Поэт – состояние души. Будучи инвалидом, он был фактически лишен многих, присущих нам, здоровым, радостей, и ему очень непросто давалось общение с противоположным полом. А у двадцатидвухлетнего парня, что являлось самым приоритетным? Естественно, таинственные женщины. Если кто-то думает, что гормоны нашего героя ведут себя не так, как у здорового человека, то он глубоко ошибается. И это большая проблема. Мужское естество требовало своего, а если ещё учесть и душу поэта, то проблема превращалась в трагедию. Но тот, наверху, кто вращает колесо сансары, иногда милостив к нам и дарит подарки. Так и произошло в упомянутом 1999 году, совершенно неожиданно. Одна христианская организация предложила организовать совместно с азовским отделением ВОИ поездку на море для инвалидов. В составе группы отдыхающих поехал Максим и его сотрудница и друг Оля. Поездка оказалась ошеломительной. Читатель может подумать, что между ним и Ольгой возник Амур, но спешим огорчить – адюльтер. Но будем честны, где-то в глубине души Макс (так он себя называет) на это надеялся, даже, возможно, желал, и желания сбылись, но только на короткий недельный срок. По возвращении в Азов отношения прекратились – pas le destin /Не судьба. (Фр.)/, а в душе остались на всю жизнь. О тех звездах над морем, лунной дорожке на воде, о криках чаек на закате и шуме вечного прибоя Максим написал десятки стихотворений. Приведу только одно из них, написанное четырнадцать лет спустя.

Несравненный закат

Закат над морем душу не тревожит,
Луна младая вышла из воды.
Смотри, родная, день ушел погожий,
Ему вослед я крикну: «Погоди!».
Наверно, потому, что в нем был счастлив,
На побережье только мы вдвоем.
Я нежностью своей тебя измаслю,
Не вспоминай о боли, о былом.
Уйдут пусть в ночь все страхи и сомненья.
Я – новое, а прошлое забудь…
Открыт источник мой для вдохновенья,
И Бог пусть освятит житейский путь.
2013

За четыре года работы в ВОИ Максим уже легко ориентировался во всех направлениях его деятельности и стал незаменимым работником, но вдруг, к своему ужасу, стал подозревать руководителя в незаконных финансовых махинациях, а когда подозрения подтвердились неопровержимыми фактами, до крайности возмущённый, он доложил о преступлениях городскому и областному руководству. Эх, наивный романтик! Не подозревал даже, что жизнь запросто макает мордой лица в грязь,– и преимущественно чистых людей.
В общении со мной он написал: «Вскоре она вызывает меня и говорит открытым текстом: "Жить хочешь, пиши заявление и убирайся к такой-то матери". Ну, я ушел, громко хлопнув дверью, в конце 2000 года, но это не конец – это начало. В 2003 я женился. Мы с женою начали свой маленький бизнес – брали газеты на реализацию, плюс пенсия, плюс я ещё подрабатывал в реабилитационном центре. И вдруг в ВОИ узнают, что я в шоколаде, а они в полной ж..е. Пока был Макс – что-то делалось, а как ушел Макс – вот они в ней. Ну и началась обработка жены типа "ты красавица, а он урод никчемный, и уж совершенно не пара тебе" и т.д. и т.п. Итог налицо – я один».
Об этом, вероятно, самом важнейшем периоде жизни Максима, следует написать подробнее. Я не являюсь верующим, но из опыта точно знаю, что высшие силы часто сводят людей, необходимых друг другу. И в этом случае (случайно ли?) на глаза Максима попадается газета службы знакомств инвалидов. Он написал письмо в      редакцию после мучительных раздумий. И получает ответ: «Молодая женщина (25 лет) желает познакомиться с мужчиной-сверстником для дружеского общения, тел. .. e/mail .. – Таня». Переписка с Таней длилась полтора года и, в конце концов, Максим с мамой и бабушкой поехали свататься в райцентр Тарасовский, а в двадцатишестилетнем возрасте он венчался с Татьяной в церкви города Азова.
У Татьяны была легкая форма ДЦП внешне малозаметная, в данном случае это и неважно, – так, к слову. Главное, что два человека были счастливы безмерно. Сбылась самая главная мечта обоих – у них семья, у них полноценная жизнь! Жена, правда, относилась равнодушно к его увлечению стихами, а его мечту издать сборник считала блажью. Он не обижался. Да и за письменный стол садился редко – ему было некогда, он обалдел от счастья, а если свободная минутка и позволяла подойти к клавиатуре, то кроме слов «родная моя, любимая жена… как я счастлив…» ничего другого не мог написать.
Счастливый брак продолжался пять лет.
За это время девушка из далёкой деревни привыкла к городской квартире, убедила себя, что слова «ты красавица, а он урод несчастный» соответствуют истине, даже успела изменить мужу (к счастью, он не знал тогда об этом). Не буду вдаваться в детали, которых я толком-то и не знаю, но через пять лет, в 2008 году, она ушла от него.
Отчаянию Максима не было предела. Окрылённая душа его, летевшая в светлую радостную высь под звуки сладостной музыки, с ужасающим грохотом и болью ударилась о каменную стену;
окровавленная, в темноте и тишине, она падала в бездонную яму; ориентиры потеряны – только мрак. Первая мысль, которая приходила в голову – «Я схожу с ума?», и тут же вторая – «Может это и хорошо, я тогда не стану понимать, что происходит». Когда первый бесконтрольный шок начал отпускать, его пошатнувшийся разум сразу же нашел выход, который совершенно не пугал, а даже обрадовал своей простотой – «Надо покончить с жизнью. И никаких проблем». Если бы не мама, то так бы и произошло. Выздоровление происходило мучительно медленно. Ужас заключался в том, что Максим винит себя в произошедшем даже сегодня, когда прошло более десяти лет с тех событий.
– Это я виноват, – говорил он, – я не смог быть мужчиной, я перед Богом клялся быть опорой и защитником.
– А она разве не виновата? Она не клялась перед Богом быть верной женой и помощницей мужу своему? – возражал я.
– Всё равно, значит, я неправильно вёл себя, я спровоцировал её на такое поведение.
– Ну, дурачок! Что ты гнобишь себя на пустом месте? Тебе горя мало в жизни?
Он замолкал, исподлобья глядя на меня.
Конечно, десять лет – срок большой. Боль то утихала, то возвращалась. То он вдруг начинал мечтать и верить, что вот завтра, ну буквально завтра, Татьяна вернётся и будет слёзно просить его о прощении и он, конечно, простит, и всё станет как прежде. То возникала убеждённость, что эти мысли глупые и не надо об этом вообще думать, бесспорно, его ждет впереди большая и светлая новая любовь, а то, что было – уже не вернуть, и хватит трепать себе нервы. И эти бесконечные смены настроения с одной стороны угнетали, доводили практически до депрессивного состояния, но спасала непреодолимая тяга писать и писать стихи. И он писал их днем и ночью, мечтая издать, но стеснялся выставить душу напоказ. Но душа поэта, даже израненная, рвётся в полет, и красноречивее, чем сам Максим, об этом не скажешь.

Запереть? Она же летает…
Запереть бы мечту на замки.
Припасти для грядущего впрок…
Да остыть от любовной тоски,
Для неё не настал ещё срок…
Ты ушла. Что ж, иди в пустоту…
Пожелать готов тебе счастья.
Не ругаю тебя, не кляну,
Пусть укроет Бог от ненастья.
Ты же женщина, значит, слаба.
Не сумел я подставить локоть.
Или, может, такая судьба?!
Что ж, мечту отложим до срока…
Помолюсь за тебя: «Защити
И грехи оставь у порога,
Поведи по прямому пути
И оковы ослабь хоть немного…»
А мечту – на замок? Это бред.
Запереть? Она же летает…

В 2012 году мечта об авторском сборнике осуществилась. Помогли друзья, местные издатели. Книга вышла небольшим тиражом за счет средств автора, без надежды на реализацию, но официально, с присвоением всех кодов. Теперь Максим совершенно законно мог называть себя поэтом. Слух о том, что какой-то там Прокофьев выбился в поэты, да ещё и издается, в маленьком городе быстро достиг ушей сотрудников общества инвалидов. По «старой дружбе» попросили Максима зайти в гости. Он зашел. Сначала его встретили дружелюбно, даже прощения попросили за былые обиды, затем последовало предложение:
– Максим, мы от всей души поздравляем тебя с выходом книги, но ты совершенно неверно поступил, издав её самиздатом. Ты же член нашего общества надо издаваться под нашей эгидой, и с реализацией поможем и рекламу соответствующую создадим, и доход честно поделим, – ласково убеждала его бывшая начальница.
– То, что я инвалид – это факт, но я не член вашей организации и ни при каких условиях не захочу им быть. Что я пишу и что издаю, вас совершенно не касается, – ответил Максим.
– Зря ты так говоришь. ВОИ – сила серьёзная. Может не только помочь, – несколько другим тоном возразила она.
Далее продолжать разговор было бессмысленно. Максим злобно хлопнул дверью и ушел. Ушел куда? Ушел к маме? Ушел под её крыло, которое готово прикрыть его всегда? Нет. Он ушел в собственный полёт. Он ушел в преодоление, зачастую враждебного к нему мира. Он весь погрузился в творчество, но не для самобичевания:
...«Пусть корявые строчки мои,
Но стараюсь нести в них добро.
Я пишу для людей о любви,
Если даже на сердце темно»…

Теперь Максим издавал сборники стихов ежегодно. Издавал за свой счет, на буквально нищенскую пенсию, но при этом умудрялся компенсировать свои затраты, а иногда и заработать, реализуя самостоятельно свои книги в оживлённых местах Азова. Постепенно весь город знал, что на центральном бульваре, возле памятника основателю города Петру I, сидит на раскладном стульчике инвалид и продаёт книжки со стихами, разложенные на картонном ящике, – многие не верили, что стихи написаны им самим.
Место было удобное – историческая часть города, посещаемая туристами. Но вскоре к нему подошли два симпатичных молодых человека в фирменно безукоризненной одежде от администрации города, со словами: «Простите, молодой человек! Мы просим Вас больше здесь не появляться. Поймите нас правильно, это место отдыха горожан и гостей города, и Ваше присутствие совершенно не украшает историческую площадь. В следующий раз сотрудники полиции Вас выдворят отсюда». Проглотив обиду, Максим был вынужден переместиться на центральный рынок, где дела пошли хуже, но несколько книжек в день всё же продавались. Вот там я и познакомился с этим прекрасным человеком.
Ну, а что же в личной жизни? Мечта о прекрасной спутнице не реализовывалась. Однажды – будто вот оно! Появились сразу две женщины. Одна бывшая одноклассница, разведённая, с детьми, сохранившая школьную любовь, а другая – знакомая по обществу инвалидов, слепая, любительница поэзии. И с обеими одновременно возникли интимные отношения. Как часто мужики и делают, Максим похвастался своему близкому другу, на что тот ответил: «Ну, ты прям половой гигант, познакомь с одной из них». Максим взял и познакомил с одноклассницей, представив её как будущую жену, а кончилось тем, что она вышла замуж за друга, с которым у неё появились ещё двое детей, но самое ужасное, что они впоследствии разошлись.
А другая, известным только женщинам способом, узнала об измене Максима и тоже оставила его. Максим снова остался один и готов был повеситься. Произошло это в том же знаковом для поэта 2012 году. Надо извлекать выводы из своих поступков и верить в награду за наши труды. Там, наверху, следит Он, и награждает, но и наказывает.
Последующие шесть лет жизни Максима были относительно спокойны. Внешне спокойны. Он нигде не работал, полностью посвятив себя творчеству. Когда сидел на тротуаре, на низеньком раскладном стульчике перед стопкой разложенных книг и смотрел на многоликий шумный поток прохожих, в голове его грохотали такие душевные переживания, что трудно найти слова, чтобы передать их вам. Например, подходит мужичок, на вид трезвый, берёт в руки одну книжку, перелистывает её, берёт другую; Максим, добродушно улыбаясь с обычным заиканием, спрашивает у него:
– М-м-мужчина, Вам что-то подс-сказать?
– Спасибо, мне без твоих подсказок всё ясно. Я хочу у тебя спросить, образина, зачем ты тут сидишь? С такой харей – поэт долбанный. Твоё место в богадельне, – злобно ответил прохожий, швырнув книги под ноги.
И, уходя, продолжал ещё говорить какие-то ужасные слова, которые, оглушённый обидой и беспомощностью Максим, уже не мог разобрать.
Еле уняв дрожь и слёзы, наш поэт погрузился в грустные раз-мышления: «Я изгой. Никчёмный человек. Мир ко мне враждебен. Зачем я хочу достучаться до этой бездушной толпы? Жена была – теперь нет, а кто у меня теперь родная душа? Мама. Бесспорно, мама. Но мама стареет, и скоро я останусь один, и что? Известным поэтом я не стану, значит, прав мужик – впереди бедность, одиночество и богадельня».
От горьких мыслей отвлёк голос молодой женщины. Здравствуйте, Максим Владимирович!
– Здравствуйте! А откуда вам известно моё отчество?
– Мне много о вас известно. Я ваш читатель и почитатель, и давно читаю ваши публикации в Стихи.ру.
Они поговорили ещё о чём-то приятном. Ну, мы не знаем, да и не это важно, главное – мысли Максима сразу переключились на другое: «Какая замечательная женщина, а как дружелюбно и с интересом она на меня смотрела». А затем фантазии свои он не мог остановить: «Это она, это моя женщина, теперь мы будем писать стихи вдвоём. Я буду дарить ей цветы каждый день, и однажды она скажет: "Я хочу быть твоей женой". Разумеется, я соглашусь. Мы будем самой счастливой семьёй на свете».
Подобные смены настроения, от отчаяния до оптимизма, происходили часто, и это всё ложилось на бумагу стихами, криком души. Уместно будет здесь привести одно его стихотворение без названия:

Кто ответ даст, почему же так вышло,
Что в пути на дороге – завал?
Это дал испытанье Всевышний,
Чтоб почаще о нём вспоминал.
Заблудился в трёх соснах… в дороге,
И назад мне тропы не найти,
Так болят от усталости ноги,
Но до цели придётся дойти.
Поведёт пусть тропинка прямая,
Ведь другой мне, увы, не найти.
В испытании Бог укрепляет
На немыслимо сложном пути.

«Знаешь, Валер, сейчас пока я буду ждать, ждать своего часа, случая, встречи. Я очень надеюсь, что какая-то из книг попадет в нужный час, в нужные руки», – сказал мне однажды Максим, имея в виду и признание своего творчества, и встречу с долгожданной спутницей жизни.

***

И 16 сентября 2019 года вдруг. Нет – не вдруг, а в результате упорного двенадцатилетнего труда, совершенно неожиданно для себя, Максим занимает первое место среди поэтов-инвалидов на конкурсе поэтов в Ульяновске. Радостный, он вечером сообщает мне об этом в соц.сетях.
Он: «Поздравь меня, занял 1-е место среди поэтов-инвалидов в городе Ульяновске».
Я: «Вот это радость! От души поздравляю. То ли ещё будет!»
Он: «Сам офигел».
Всем известна избитая пословица: «Беда не приходит одна», но, хоть и реже, бывает, что и радости приходят одна за другой.
И буквально спустя неделю Максим получает новое письмо:
«Здравствуйте, Максим Владимирович!
Сообщаем Вам, что редакционная комиссия портала Стихи.ру приняла решение номинировать Вас на соискание национальной литературной премии «Поэт года» за 2019 год.
Вы получаете статус номинанта премии «Поэт года» и право издания произведений в альманахе для Большого жюри. Диплом номинанта будет вручен Вам после издания Ваших произведений вместе с авторскими экземплярами альманаха в офисе Российского союза писателей, либо доставлен по почте».
А затем ещё:
«Сообщаем Вам, что Секция поэзии РСП приняла решение рекомендовать Вашу кандидатуру в Российский союз писателей».
И, наконец, 10 октября:
«Поскольку Вы получили рекомендацию от Секции поэзии, Комиссия по членству РСП рассмотрит Вашу кандидатуру в особом порядке и после получения анкеты и необходимых документов примет положительное решение».
А 28 октября ещё сообщение:
sovet@rossp.ru сегодня, 14:45
«Комиссия по членству одобрила Вашу кандидатуру для приема в Российский союз писателей с льготным членством. Необходимо только подготовить фотографию для удостоверения, которую Вы можете предоставить в электронном виде через кабинет автора, либо принести в приемную РСП.
После получения фотографии будет изготовлен Ваш членский билет, который вместе со значком члена РСП будет либо доставлен в приемную РСП, либо выслан почтой, в зависимости от способа получения, выбранного Вами при заполнении анкеты.
С уважением, Мария Смирнова. Секретарь Комиссии по членству Российского союза писателей».

***

Вот так сбываются мечты, превращённые в реальность!

Банных В.Б.
Ноябрь 2019 г.