Муза

Он не должен был заморозить руки.
Последние деньги потратил на тёплые перчатки. Бежевый мягкий ворс во внутренней части был похож на тёплое зимнее одеяло, на объятия любимой, на надежду. Он снова пошел домой пешком, его трясло от мороза, это было обычно и не важно.
В старом двухэтажном доме, давно пережившим все сроки реставрации, из соседей были только мыши под обоями. Но он уже привык засыпать под их размеренный шорох.
Чувствовал ли он себя одиноко? Нет.
Ведь рядом с ним, в левом углу комнаты, у высохшего деревянного окна стояло пианино "Муза".
Муза была первым, что он видел, когда открывал глаза.
Он видел её даже во снах. Это был не просто инструмент, не только вдохновение, не сама муза как таковая. Ночью с ним разговаривала Музыка. Она нежно шептала осенними вечерами, а в особенно холодный зимний день могла кричать или плакать. Могла признаваться в любви, а на следующий день ненавидеть
Но она не произносила слов.
Ради Музыки он жил. Пианино "Муза" было вещественным доказательством смысла.
Конечно, он был не уверен. Он сомневался в справедливости своего дара - слышать Музыку. Иногда даже мечтал окунуть свои руки в ледяную воду и навсегда перестать чувствовать.
Заморозить руки - подобно смерти для музыканта. Духовной. И не только.
Сегодняшние перчатки вновь вернули его к этим мыслям. Стоит ли жертвовать? Правильно ли отказываться от клише "быть нормальным" и такого необходимого спокойствия?
Он не хотел спать, но провалился в тяжёлый сон с этими мыслями.
Среди кошмаров, голода и странного воя вдруг появился голос музы, всё стихло:
"Надень перчатки завтра, будет холодно".
Дурной сон исчез. Он тихо спал, повернутый к "Музе" и укрытый лунным светом, который чем-то напоминал тёплые руки, убаюкивающие ребёнка.