Письмо далёкой музе

«Ну, это… Как бы… Э-э… с чего начать…
Сумбурность мыслей слог сбивает с толку.
Сказать без звука или промолчать,
Болтая в то же время без умолку, –

Так просто: вот. Но всё стократ сложней.
Шаг вправо, влево. Вниз. Волчком по кругу.
Туманность лжи и правда вместе с ней
Как цепкий вьюн, вплетаются друг в друга.

Невысказанных мыслей снежный ком
Рождает мглу – упрямую и злую.
Потоки мглы проносятся кругом,
На сердце тени блёклые рисуя.

И хочется припрятать тени в шкаф,
От глаз подальше. В угол самый тёмный
Забить, закутав плотно и скомкав.
Забыть. Не помнить – срок определённый.

Ведь правда, да? А призраки из мглы
Шептать продолжат, рядом где-то виться,
То забиваться в тёмные углы,
То, пробуждаясь, подле вновь клубиться.

А, впрочем, каюсь, я здесь виноват:
Брожу полгода будто бы в дурмане,
Уставив в черноту асфальта взгляд
И путая клубок воспоминаний.

Как призрак. Сам – виновник, сам же – суд.
Как называть мне свой дурман продажный?
Любовью? Нет. В любви не предают.
А я предатель – и предатель дважды.

В чужую жизнь вновь лезу без стыда,
В которой нет теперь совсем мне места.
Недели, годы скрылись навсегда,
Пути разняв. Судьба глуха к протестам.

Но это всё – вслух мысли, шум теней.
Что есть, то есть. А начал я с другого:
Возможно, мглу прогнать с тенями в ней
Порой сумеет искреннее слово? 

Без недомолвок, театральных пьес,
Без бегства и без дёрганья за косы?
Так, чтобы мгла утратила свой вес
И не осталось больше в ней вопросов?..»

Такие строки, маясь, я слагал
Невольной музе. У тоски под властью.
Перечитав, смял лист и написал
На новом ей: «Привет! Спасибо! Счастья!».