Эмигранты

В свободном незнакомом Тель-Авиве,
топя воспоминанья в пенном пиве,
Исай и Зяма, хмелем подогреты,
про жизнь калякали в стране советов.

Исай, хлебнув глоток, спросил у Зямы:
«Послушай, ведь с тобой друзья мы.
Скажи по правде, жили мы неплохо.
Страдали молча, и дурили лохов.

Так мало нас, и потому все знают,
евреев там, в России, не хватает.
А здесь, в Раю Господнем, хоть убей,
куда не глянь, так ведь любой еврей.

Мой папа химик, опасался травли,
и вот мы в джунглях, два забытых Маугли.
Утих папаша,  больше не химичит,
и на иврите песенки мурлычет.

А ты в Союзе, Зяма, был зав. складом,
клад под рукой, достанешь всё, что надо.
А я считался лучшим казначеем,
а здесь живу обычным иудеем.

В России ведь евреи люди света –
учёные, писатели, поэты.
Певцы есть, есть народные артисты,
я уж не говорю о коммунистах.

В России мы историю писали,
в Израиле ты Зяма, друг Исая.
То грустно, то печально, не пойму я
Хочу берёзку видеть я, тоскуя».

А Зяма отвечает: «Друг мой, битый,
не корчи из себя антисемита.
Прекрасно знаешь, нет назад дороги
в страну, где нормы лживы и убоги.

Уж лучше здесь пахать за кусок хлеба,
чем в там в довольствии царапать небо.
Уж лучше здесь остаться без работы,
чем от советской пропадать заботы». 

1986