Моя рыжая планета. зарисовка. Фото из интернета

24 Октября. Ну вот я и выполнил поставленную вчера вечером перед собой задачу. Всё что нужно было сделать по хозяйству, я сделал, и что теперь, ложиться на диван и смотреть телевизор? Ну уж дудки, такое в мои дальнейшие планы не входит, как говорит Господь, - в ленности время губиши... Да и смотреть то там собственно говоря нечего. Сейчас идёт любимая передача тёщи "Видели видео". А мне она если честно не по душе, кошки, собачки, у меня своих пять, плюс собака, так что живности хватает и по мимо экрана.

Решаю прогуляться в степь. Беру походное ведро, платок на пояс, я на него привязываю летом ведро, и рву ягоды вишни, сливы, а в сентябре шиповник. Это очень удобно, повязываю на голову привычный белый платок (бандану), и в путь. Иду по узкой тропинке по которой уже давно мало кто ходит, иду "в объятиях" разнообразных деревьев, между старых уродливой формы верб, и думаю, Боже мой, даже их не щадит время и старость. А ведь они когда то были молодые, стройные с нежно зелёными ветками. А сейчас страшно смотреть на них. Тёмные, толстые, мрачные с большими не красивыми наростами на ветвях, они словно бородавки портят их и без того безобразный вид. Неповоротливые, не сгибаются, не поддаются потокам ветра и беспомощно стоят с обвисшими поломанными ветвями опираясь на землю, зияя своими "трухлявыми ранами, и гнилыми артериями". Изломанные местами белые тополя напоминают кадры из фильма ужасов, их ветки словно гигантские пауки стоят у корней поджидая свою жертву.

Подъём на гору по размытой когда то дожём канаве был не долог. За то я увидел "дух" прошлого времени. На дне канавы были скрюченные горелые в печах гвозди, угольная зала и стекла, свидетельство деятельности некогда живущих рядом людей. Об этом говорит едва заметный фундамент былого дома, и густые заросли бузины.

Ещё немного и я в степи. Как непривычно, степь меня встречает необычной тишиной, нет даже лёгкого дуновения ветерка. Полная тишина. Даже облака над головой как нарисованные на холсте, стоят без малейшего движения. Куда не глянь, всюду до горизонта рыжая степь, и массы брошенных байбачьих нор. Я будто на неизвестной мне планете, подумалось мне, а норы давно ушедших от сюда байбаков это кратеры. Интересно, а есть ли где нибудь на самом деле рыжая планета? Ну ведь красная же есть, есть, это Марс. Так что я во временном перевоплощении нахожусь на рыжей планете с глубокими незаметными кратерами, ловушками для ног зазевавшихся красотами "планеты" людей.

Везде растут мини яблоньки дички, и полным полно алого шиповника, напоминающего из далека капельки крови, особенно на очень маленьких кустиках что едва заметны из высокой прилизанной ветром равы. Невольно вспомнились строки:

...Горят на травах утренние росы,
А может кровь, погибших за меня... К сожалению не помню названия и имени автора этого стихотворения.

Но только там росы, а тут шиповник. И не мудрено, ведь здесь тоже были бои, до сих пор во время пахотных работ, то тут, то там из плоти земли словно застарелые занозы выходят ржавые осколки былой войны. (ВОВ)

Привязываю на платок ведро, и рву нежные плоды шиповника. Но тишина, о эта необычная тишина, как же тихо, я не припоминаю такой тишины на своём веку. Разве что такая тишина была в кинофильме "затерянные во времени". Это жутковатый фильм по своему сюжету. Моя дочь уже сама мама, а до сих пор помнит те "зубастые шары Лангольеры", и вспоминает их с нескрываемым ужасом. Где то далеко, далеко прошёл трактор, и слышно как на каком то полевом массиве кричат присевшие на отдых дикие гуси. В кармане подал голос телефон, беру трубку...

Всё ясно, надо срочно возвращаться домой, ну что же, надо значит надо. Снимаю с пояса наполовину наполненное красными плодами ведро, и с лёгкой грустью покидаю свою "рыжую планету". Но всё же чтобы добавить себе ещё немного удовольствия от прогулки, иду по иному пути, другой дорогой, мимо крутой песчаной балки, через терновые кусты которые ещё совсем недавно пестрели тёмно синими ягодами. Но их увы уже нету, похоже их посбивал и "похоронил" под опавшей листвой ветер, или оборвали любители компота. Я съел несколько вяжущих язык ягод, и они мгновенно стянули горло, и оно стало как мне показалось деревянным. Нет, уж лучше пусть их доедают птицы, а с меня милостию Божией и шиповника хватит. Если честно, я пожалел что пошёл этой дорогой. Былая тропинка заросла мелким колючим кустарником, и молодой дерезой, опутана жилами ненавистного хмеля. Одна отрада, я увидел притаившегося  в зарослях непролазных дебрей как партизана боярышник. Одно светлое, стройное деревце по среди всего этого хаоса, которое наблюдало за мной своими алыми плодами.
- Я вижу тебя, кричу ему, жди в гости, я приду к тебе позже. И я сдержал данное ему слово, пришёл и порадовал себя и свою семью его слегка горько сладкими, но очень полезными плодами. Но это было потом, а сначала...

Придя домой, я начал ремонтировать поломанную перегородку, и ясла коровы. Оторвался февральский бычок, и стал пытаться не повремени обхаживать корову. Начались  бурный натиск и сопротивление, и они борясь друг с другом поломали всё что смогли, тяпку, ясла, перегородку, погнули вёдра для воды, замесили в навоз стульчик для доения, выгребную лопату. Я просто поправил всё, менять предстояло только черенки лопаты и тяпки, выгнул смятые вёдра с непонятно куда отлетевшими ручками. Выпустив корову во двор, я стал налаживать ясла. По окончании дел вышел из хлева за коровой, а её нигде нет, ни  на огороде, ни за двором, ни в курятнике где насыпанное в кормушки зерно, она бывало туда заходила. Обошли улицу, ближайшие закоулки, но её нет, будто на НЛО улетела. Но потом всё же нашлась. Она видя что у будки нет собаки, спустилась по ступенькам в открытый погреб, и стояла с аппетитом ела из закрома картошку. А мы даже и не подозревали, что она там, ведь до этого она ни разу туда не входила. Так же досталось капусте и сладкой тыкве из которой мы зимой варим вкусную кашу. И не смотря ни на что, я всё же пошёл собирать манящий к себе боярышник.