Экспрессия

    (из папки "для узкого круга лиц")

Ты прыгнула в поезд с последним свистком,
уладив в постели конфликт с Анатолием.
Вас с мужем едва не поссорил местком,
за что-то тебя наградив санаторием.

В ночную поездку неспешным экспрессом,
зачем-то красиво оделась – "балда" ты!
Измучены крайне нарзаном и стрессом
горячие парни-южане, солдаты.

Самцы с галунами на чёрных погонах,
гурьбой предлагают тебе породниться!
"Такая же песня в соседних вагонах" -
нетрезво махнула рукой проводница.

Ругливая баба по своему рада
тому, что бедлам и не скоро столица.
В своём закутке поит чаем Мурада,
при этом совсем не рискует "спалиться".

Бывают с востока такие шалманы -               
на родину едут тимуры, салманы.
Попутчице, даже рождённой от жабы,
в любви признаются расулы, раджабы…

В зловонный букет перегара и пота
вплетается запах прокисшей мочи.
Кого-то на полке терзает икота,
гитара грохочет, как ужас в ночи.

Красавчик, назвавший себя Джабраилом,
играет, гитарой не очень владея.
Умерил горячность другим заправилам
без лишнего крика, с улыбкой злодея.

Оставшись вдвоём с ним, ведёшь себя робко -
поблизости нет адвоката и пристава.
Открыта с пугающим выстрелом пробка,
решаешься выпить немного игристого.

Нетрезвые парни с холодным оружием
настойчиво ломятся, двери пиная -
терпения нет оставаться снаружи им.
Слегка накрывает реальность иная.

Про безвариантность чутьём поняла ты.    
С неловкостью справиться парень помог.
Игривый наряд на тебе, а не латы,
он задран, приспущен, присобран в комок.

Нельзя исключать, что такое получится.
Способствует чья-то удача, вина ли
тому, что кого-то одарит попутчица
дорожным эссе с "тет-а-тетом" в финале.

Могла быть бесстыдницей вплоть до утра ты,
любить Джабраила и слушать гитару.
Но твой покровитель горазд на утраты -
покинул партнёршу, окурки и тару.

Сплошной тарарам не стихает в вагоне и,
похоже, созрели плохие сюжеты.
На полке ногами сучишь, как в агонии -
бежать без оглядки не можешь уже ты!

Не выйти из тесной вагонной каюты,
не хочется прыгать в оконный проём.
Влиять не способна на участь свою ты -
не вырвешься, если ласкают втроём!

Становишься вещью казённо-матрасной
абрекам, на время спустившимся с гор.
Попытка бороться была бы напрасной -
конец доброты неминуемо скор.

Взбрыкнув, получаешь пощёчину сразу.
На жарких щеках высыхают слезинки.
Вживляются маты в нерусскую фразу.
До приступов рвоты любовь без резинки...

Раскинув колени, лежишь на спине ты,
спешишь отдышаться чуть-чуть перед их
повторным запросом на те же минеты,
иное считается за передых.

Порой ненадолго ныряешь в трясину,
но слышишь, как снова зашлёпал веслом.
какой-то поклонник из пьяных в дрезину,
которых в вагоне с двузначным числом...

Очнулась, стошнило, хлопочет врачица.
Светло от окошка и лампы горят.
Должно быть давно писанина строчится -
работу ведёт милицейский наряд.

Свидетелей нет, пострадавший не ведом,
любой криминал отрицаешь сама ты.
Во время беседы с Кази-Магомедом
он всё осознал, извинился за маты.

Является случай в купе аморальным,
без тяжких последствий, участники живы.
Внесли в протокол, что контакт был оральным,
в него ты вступила без цели наживы.

Опрос не по форме, поскольку пьяна ты,
ответив, продолжишь езду по курортам.
Бойцов ожидают родные пенаты
по месту на юге, есть свой прокурор там...

Сойдёшь на перрон из экспресса в Уфе ты.
Лотки, туалеты, аптеки, буфеты
в конфликте с тобой провонявшей, измятой.
Размякнешь от чая с ромашкой и с мятой.

Чуть позже получишь лечебные грязи,
курортный карт-бланш на внебрачные связи,
с которым, конечно, отправишься в клуб.
Мужской контингент в санатории глуп.   

Заметишь активность соседа за столиком,
но в койке с ним будет, как в будни, да с Толиком.
Он сможет о чём-то напомнить всего-то,
в процессе совсем одолеет зевота...

Ты мужа с трудом, но избавишь от ревности -
природа мужчине напомнит о древности.
Допьёте к утру и коньяк, и ситро вы,
проснётесь опять, как супруги Петровы.

Придумав на вечер причину отказа,
уже в этой жизни не вспомнишь о муже.
Смешаешь суровые сводки с Кавказа
с креплёным напитком, палёным к тому же.

Задремлешь - приснятся хаттабы, шамили и,
другие, которых не знала фамилии.
Стошнит, как на полке в восточном экспрессе и...
Легко захлебнуться в потоке экспрессии!