Вчерашний сон. отрывок. вольф

 Мирон сегодня встал после обеда.
 Да и не сразу встал, а четверть часа на кровати просидел.
 Потом не ел, но кофе крепкого отведал.
 Наспех оделся. Уходя, собаке просвистел.

 Ну как собаке... Вольф и не собакой вовсе был,
 А полукровка, волк матерый.
 От предков волчью хватку не забыл.
 Не позавидуешь заблудшим к нему ворам.

 Они вдвоём шли быстрым шагом.
 Мирон курил, Вольф рядом.
 Сегодня Вольф проявит всю отвагу.
 Для него ринг был состязаньем, а не адом.

 Хозяин Вольфа брал туда ещё волчонком.
 Он молча с интересом наблюдал.
 И понял, хоть это не гонка,
 Но кто успел - тот своё взял!

 Они пришли. Там как обычно шумно.
 Накурено, и за собачьим лаем обрывки нецензурной брани
 Вольф был невозмутим, смотрел угрюмо,
 И ждал, пока до схватки падут грани.

 "-Ну вот, дружок, и наш черед!"
 Мирон присел, Вольфа погладил.
 Тот знал, что будет наперёд.
 Был ко всему готов, и сил не тратил.

 Сегодня к схватке с полукровкой рвался алабай.
 В народе просто волкодав.
 Мирон снял поводок: "-Давай!!!"
 А сам уставился не шелохнувшись, как удав.

 В эти секунды для него весь мир остановился.
 Он слышал только пульс свой в голове.
 Лоб потом окрапился.
 Бессмыслие царило во главе.

 Бойцов стравили. Победитель был через мгновенье.
 Вольф в глотку своему противнику вцепился.
 А волкодав с волком не шёл в сравненье.
 Он если б мог, то от позора удавился.

 Собак разняли. К алабаю подошёл хозяин.
 Вольф нарочито гордо шёл с Мироном.
 И по пути заглядывал в глаза ему.
 Мирон присел, и обнялся с героем.

 Мирон на это шёл не ради денег.
 Он не был у рубля в рабах.
 Он был адреналина пленник.
 Из-за мгновенья, когда кровь кипит в висках.

 Они уставшие, плелись довольные.
 Мирон вином отметил их победу.
 Они степные волки были вольные.
 Им нет границ! Им нет запретов!

 Мирон отчасти был воспитан отцом-аристократом.
 Он Моцарта любил. Питомца в честь него назвал.
 А улицу познал он с братом.
 Знал, что такое мёрзнуть в подворотне, цену жизни знал.

 Они довольные, свободные, домой ввалились уже ночью.
 Обоих в крепкий сон втянуло.
 Сон повязал их вязкий очень.
 Они не слышали, как гостья заглянула.

 Той ночью он её не ждал. Она пришла.
 Присела около, руку его крепко сжала.
 В своём зелёном взгляде не была грешна.
 И со слезами ему на ухо шептала.

 "-Пиши мне письма не отправленные.
 И где бы не была - я их прочту.
 И мысли ложью не отравленные,
 За лучшее в тебе сочту".
 
 Она к его щеке притронулась губами.
 Сомкнув ресницы, замолчала.
 Нежно погладила его лицо руками.
 Затем ушла не слышно. Не прощалась.