Армейские будни. былое

                Рассказ.
НАЧАЛО. Служба моя в армии начиналась с чрезвычайного происшествия, как в пунк –
те прибытия, так и в полку. 1955 год скатывался к окончанию, когда двадцать первого
октября, семеро призывников из города Баку, в сопровождении молодого лейтинанта,
прибыли в Тбилиси.
                У всех прибывших было одно настроение – мрачное. Первое, что бросилось в
глаза, то, что почти весь город находился в трауре; юноши и мужчины – все с отросшими
бородами, женщины  - либо одеты в черное деяние , либо с повязками на голове из мате –
рии чёрного цвета. Оказалось, накануне нашего приезда, в местной бане, находившийся
ниже уровня реки, было прорвано ограждение. Как итог случившегося – гибель купавших-
ся, в пределах шестидесяти человек, правда, некоторые называли цифры с двух кратным
увеличением. Впечатление от того, что мы услышали, дополняло наше личное состояние;
от обильного возлияния в дороге и отсутствия воды для питья в месте отсидки, а день был
солнечным и жарким. Лейтенант, наш собутыльник, «испарился» - где – то наводил справ
ки о времени отъезда и транспорте для проезда в часть – Тетри – Цкаро (Белый ключ)…
По прибытии в часть нас ожидал ещё один сюрприз.
                Октябрь месяц – время, когда у офицеров полка наступает напряженный пери-
од; прием и размещение новобранцев и сдерживание « слабенькой уздечкой» «стариков»,
попавших под приказ о демобилизации, отслуживших положенный срок (три года) в ар –
мии . Тут и самоволки и частое возлияние, порой, драки.
                Буквально, за день до нашего прибытия в часть, в посёлке, недалеко от КПП,
такая драка, между дембелями и поселковыми парнями закончилась крайне печально. При
чина всему та – же – девчата. Когда потасовка было в зените раздрая, подоспел и офицер
для защиты солдат, одновременно послав одного из участника драки с сообщением о слу –
чившимся, начальнику караула (в звании старшины на неделе готового покинуть часть,
согласно приказа о демобилизации). Тот, вместе с двумя солдатами, при полной боевой
экипировке, немедленно прибыл на место происшествия и, в тот момент когда граждан –
ский мужчина занёс над головой офицера топор, прозвучала автоматная очередь стар –
шины. Она была короткой, но смертоносной – гражданин, вместе с топором, завалился
набок и драка закончилась. Наступило безмолвие. Все участники этого события сгруди-
лись над остывающим телом.
                Суд состоялся, но весомый аргумент подсудимого: «Я действовал согласно
Воинского устава, где сказано – подчинённый обязан защищать своего командира», осво
бодил его от наказания. Офицер был переведён в другую часть –старшина, на следующий
день после суда, был отправлен домой.
                А жизнь в полку шла своим чередом; нас разместили в одной казарме, ночь
провели на каких – то тонких матрасах расстеленных на полу. Утром – баня, получение
формы и распределение в «учебке». До трёх часов уходило на строевую подготовку, ос-
тальное время – отдых и приобщение к СЭС (станционно – эксплуатационная служба). Од
новременно определялись способности каждого к приёму морзянки на слух и ставили на учёт по направлениям в работе: перенгаторщики (высшее качество приёма текстов с ла –
тинскими буквами), слухачи (с теми – же качествами) для приёма радиограм, телетайп-
щики и прочие направления… Мы уже стали привыкать к особенностям армейской служ
бы; привычными стали команды младших командиров, офицеров, пробудка по утрам –
включался репродуктор и , после сообщения по местного радио: «Лабаракобс Тбилиси,
Тбилисис зроиц швиди (или рва – запамятовал) саатиц* - звучало громкое: «рота, подъём
и тут – же – время на одевание сорок пять секунд»…
                - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
*Говорит Тбилиси, тбилиссое время (семь/восемь)часов.
БУДНИ. Оп! Я попал в список пеленгаторщиков. Здесь особой сноровки не требовалось;
короткий перехват позывных и радиожаргонов и пеленгование станции на слух. Поначалу
работа проходила на незамысловатом пеленгаторе; палатка армейская, в которой размеща
лись стол небольшого размера с прибором пеленгации, лёгкий табурет и аккумуляторы
для питания аппаратуры, четыре диполи с растяжками снаружи. Такие – же установки
находились в других регионах Кавказа (в двух пунктах) от которых, в купе с нашими дан-
ными определялось местонахождение работающей радиостанции.
               Один из моих новых приятелей, в разговоре, однажды, заметил: «ну и повезло
тебе. Ты знаешь, что одного такого радиста в Ленинакане «пришили» прямо на рабочем
месте. Он, для отдыха откинулся спиной на стенку палатки, а снаружи ему в спину вса –
дили нож. Забрали карабин и были таковы». Среди прочих баек меня развеселила такая;
радисты – «старички» прикормили какую – то собаку дворнягу и, каким – то образом зас –
тавили лаять на офицерские фуражки. Летом, во время жары, порой, расстёгивали пуго –
вицы с нарушением устава (предельно две пуговицы на стоячем воротнике) и не какой
проверяющий офицер не мог застать их врасплох. Это поняли и проверяющие; подходя
к пеленгатору, снимали головной убор… А вскоре собаку вообще изъяли. Что – то близ –
кое к рассказанному произошло со мной. И месяца не прошло после моей работы на «по –
латочном пеленгаторе», как меня перевели на новейшую, по тем временам, технику. На
самой высокой точке, ближайшей к нашему полку, на её плоскости, была установлена
бронированная машина со сложной аппаратурой, где работа строилась на визуальном определение местонахождения работающей станции по световому визиру, с восьмью
деполями и растяжками. Сама машина была поддонкрачена , на колёсах покоился шит из досок с верхней плоскостью шириной от корпуса машины 30 сантиметров (это важная
деталь моего рассказа) – светозащита резины колёс от солнечных лучей. Режим работы был таков: смена проводилась каждые шесть часов. Тот, кто после обеда, менял в 14 ча –
сов радиста, обязан был нести алюминиевый чайник с широкой горловиной, наполнен –
ной питьевой водой. В летнее время это было актуально. Чайник устанавливался с тене –
вой стороны машины на тот щит о котором уже шла речь.
                Вот, однажды, спускаюсь я, после смены к обеду в столовой и, в ожидании
подхода нашего взвода, слышу: «солдат, подойди ко мне». Откуда он взялся? За деревом что – ли стоял? Это был начальник штаба полка в звании подполковника. Неприятнейший тип. И это было отражено на его лице, что – то в виде брезгливости или высокомерия.
Тут –же задаётся вопрос:
                - Почему без строя в столовую идёшь?- я представился и в ответ:
                - С пеленгатора строем не ходят.
На его лице отразилась злоба, лицо ещё больше перекосилось, но тут – же приняло своё
обычное выражение
                - А-а, почему расстёгнуты две пуговицы на гимнастёрке?
                - Виноват. Согласно устава, нам разрешено на дежурстве…
                - Дай – ка твой военный билет – и положил его в свой карман.
После штабные ребята сообщили мне, что им лично была вычеркнута моя фамилия из
списка награждённых за отличную боевую подготовку с поездкой на десять суток на роди
ну. Деловой офицер.
                Служба моя, между тем, пошла по восходящей; через два – три месяца росла
классность радиста – 3, 2, 1 класс, а параллельно ей и обязанность сержанта – командир
отделения, помощник ком. взвода …Увеличились нагрузки, но с ними я легко справлялся
заниматься составлением графика дежурств на пеленгаторе приходилось мне. Поначалу
не отдавал предпочтение кому – либо, в том числе и Саше Рогову, моему искреннему дру
гу, но вскоре разобравшись в характере каждого, определил их предпочтение при отправ –
ке на дежурство. Иногда самому выпадало время смены с двадцати часов до двух ночи.
Для меня это было мучительно. Казалось, отработал и спи до утра. Более того, дневаль –
ный такого не трогал, разве только на завтрак. Но что значило в такое время входить в
казарму; после чистого, ночного, горного воздуха проникать в помещение, где были двух
ярусные койки со спящими солдатами. Иногда, остановившись у входной двери, набирал
ся решимости и, вдохнув полную грудь духа, «совершал подвиг» - пробивал плотную
завесу казарменной среды. Воздух там был настолько спёртым, что, казалось висел куб
наполненный массой. Да, к тому – же засыпать мешали звуки извержения негативов в
разных местах казармы; тут тебе и шипения и прострельные очереди…Некоторым нра –
вилось такое дежурство – отработал своё и спи себе без забот, под утро сон крепкий у
некоторых. Мне нет. Выбрал себе, на радость остальным, подъём к двум часам ночи и
дежурство до восьми утра. Был этим весьма доволен . Приняв смену на пеленгаторе, зак-
рывал дверь накидной щеколдой , стелил на пол машины кожух от аппаратуры и добирал
свой сон. Правда, к восьми часам, «слухачи» как с цепи срывались – ежеминутно звуча –
ло: «задание, задание» и, буквально до прихода сменщика, этот час проходил в напряжении…
НАКАРКАЛ. А суть моего рассказа вот в чём. Один из солдат нашего подразделения, в
спокойной беседе, промолвил о том, что кто – то шастает в ночную смену около пеленга-
тора; то растяжки диполей создают звуки, то слышно чьё – то дыхание, порой шуршание
камешков от ходьбы. Я, поначалу, не придал этой беседе значения, но когда всё то – же
услышал сам, доложил командиру взвода.
              Тут –же руководством подразделения было принято решение брать с собой на дежурство личное оружие – рядовой состав карабины, мне, как сержанту, автомат «калаш», да ещё подсумок с рожками полными патрон. И это всё тащить на пеленгатор
по склону горки, в темень иногда в дождь или снег. Словом – накаркал.
              И вот, в одну из таких ночей, готовясь ко сну на полу машины, услышал шурша –
ние растяжки диполя , затем звуки камешек от ходьбы по ним и, наконец, звук упавшего
чайника с водой. Дело принимало серьёзный оборот. Решил, не сообщая в штаб, начать
разведку самому. Погасил свет и все светящиеся приборы. Снимаю предохранитель с кур
ка автомата. Рожок на месте. Осторожно освобождаю дверь от накидной задвижки и так –же бесшумно нажимаю на ручку с слегка приоткрываю дверь. В образовавшейся шелке –
сплошная темнота. Сажусь на пол и ногой расширяю щель. И так миллиметр за мили –
метром открылась дверь с возможностью выхода из машины. Начинаю спускаться по приставной лестнице на землю. Одна мысль застряла занозой в голове- как –бы не нажать на курок раньше необходимого. Увлеченный этой мыслью, зацепился за камешек и тот
со звуком покатился вниз по склону. В тот – же момент точно определил место нахожде-
ния «врага». Разворачиваюсь в ту сторону и …о, радость, появляется свет луны из редких
просветов в облаках. Поначалу не понял в чём дело. В полумраке явно вырисовывались
рога коровы, а затем и полное её очертание. И это всё я пережил в четвёртом часу ночи?
                Каков должен быть её хозяин, если она периодически приходила попить из на –
шего чайника и почесать свои бока о растяжки наших диполей.
                Вскоре с нас сняли обязанность носить личное оружие на нашу «сопку».
                14. 10. 20.