О Евгении Витковском

Моё знакомство с Евгением Владимировичем состоялось, вначале заочно, на портале Стихи.ру. В 2004 году я написал там отзыв на понравившиеся мне переводы Витковского, а он прочитал мои и пригласил на портал «Век Перевода». Я авторизовался там и стал активно участвовать в обсуждениях. Мэтр не подвергал мои переводы подробному анализу — эту ношу взяла на себя замечательная переводчица Екатерина Хованович — он же либо принимал, либо отвергал опус в целом. Он писал: «Алексей, где вы были раньше? Переводы стихирцы теперь выкладывают на форуме Век Перевода, недовольных не было, и обсуждение всегда профессиональное».
И правда, где я был раньше? В своей любимой астрофизике, как и в мире русской поэзии,  до 2003 года меня как переводчика не существовало. Правда, я овладел разговорным английским. В один прекрасный день, получив в подарок том стихотворений и поэм американского поэта Робинсона Джефферса (1887-1963 гг.), увлёкся переводами его произведений, ощутив некоторый резонанс с мироощущением поэта-философа. Этому способствовали два моих путешествия по тихоокеанскому побережью штата Калифорния в 1998 и 2000 гг. с американскими друзьями, которые ранее посетили Иркутск, где я живу, и озеро Байкал. В окрестности залива Монтеррей живёт писатель Робин Уайт (Robin White). Он — автор увлекательных триллеров, по одному из которых (Hostile Waters), написанному совместно с подводником Игорем Курдиным, поставлен популярный фильм «К-19» с Харрисоном Фордом в главной роли командира советской подлодки.
Вместе с Робином, мы прогуливались по причудливому каменистому берегу залива близ поселка Pacific Grove, видели многонациональное местное население. Это позже помогло мне воображать зрительно образы поэм Джефферса. Подобное обстоятельство в устах Евгения Владимировича обрело следующую форму: «то, чем мы занимаемся — не просто перевод, а этноперевод». Он считал, что чем глубже переводчик вникает в историю и этнографию страны, где написано стихотворение, тем больше его шансы создать лучший перевод из всех возможных. Помнится, кто-то усомнился, что корабль на английском — женского рода, и Витковский сказал «ну неужели нация мореплавателей (правь, Британия, морями!)  могла не уподобить корабль женскому существу, носящему экипаж в себе?»
Соревнование за лучший перевод — это та реальность, в которой я оказался, принимая участие в конкурсах переводов на «Веке Перевода». Это было самое жёсткое испытание, в которое я попадал в этой роли. И хотя победителем не стал, один раз в конкурсе по стихотворению Джефферса «Раненые ястребы» победительница Александра Петрова признала достоинства моего варианта.
Когда настала эпоха публикации антологии «Век Перевода» в издательстве «Водолей», состоялось несколько очных встреч с Евгением Владимировичем у него дома. Помню его выразительные и слитные устные экскурсы в практику поэтического перевода, с некоторыми забавными и курьёзными ситуациями. Он был приверженцем идеи создания книги как произведения искусства книгопечатания. Как-то однажды он взял только что изданную книгу, раскрыл её на триста шестьдесят градусов и закрыл, демонстрируя отличное качество переплёта, в котором книга может жить долго в руках читателей. Он проявлял страстность в создании книжных шедевров, но однажды с грустью заметил, что доставал велюр для обложки трехтомника «Семь веков английской поэзии аж в Голландии, а спрос на издание, паче чаяния, оказался ниже ожидаемого.
Последнее обстоятельство отразило некий перелом течения общественной мысли — большой интерес в 90-х годах к зарубежной литературе, не издававшейся ранее в нашей стране, и спад этого интереса в нулевые и десятые годы нового века.
Евгений Владимирович состоялся в качестве выдающегося мастера поэтического перевода с 70-х годов — это может увидеть любой по его авторству переводов поэзии, изданных в 200-томнике Библиотеки всемирной литературы — до самого последнего времени, когда он отдавал литературе последние силы. Его многочисленные высказывания и ремарки, опубликованные на портале «Век Перевода», вероятно можно собрать в большой том, который мог бы привлечь интерес современных переводчиков на долгое время. Все, кто сталкивался с Витковским, надолго останутся под влиянием его незаурядной личности.   
Некогда я перевел стихотворение Мервина Белла, а позже обнаружил, что его перевел и опубликовал также и Витковский. Это довольно символично, и  пусть мой  перевод послужит своего рода эпитафией замечательному мэтру поэтического перевода:

* * *

Вы некрасивы, это правда.
Неправда также, что красивы Вы.
Вы разрешили сорняку расти в малине,
В то время как малине - возле дома.
Так близко и в такой интимной тишине
Ненастной ночи, она чешет стену
И соскребает день, пока мы спим.

Дитя сказало, - значит, это правда:
"Потерянные вещи все равны".
Не думаю. Ведь если потеряю я тебя,
Замрет весь воздух, прекратится рост деревьев.
И кто-то выдернет сорняк, а это мой цветок.
Спокойствие не будет вашим. Если потеряю,
Я попрошу траву мне разрешить уснуть.