Соцреализм

Вечер, сумрак, хлопья серой пыли.
Грязный снег едва мерцает, тая.
Вдаль летят мечты автомобилей
о техническом железном рае.

Выплывает косоглазый месяц,
и звучит, как в неумелом клипе,
музыка январского предместья:
скрежет, грохот, воркотня и всхлипы.

В небе загораются софиты,
и выходят мерно на подмостки
Гамлеты, поэты и бандиты,
идиоты, бесы и подростки.

Музычку врубают в сквере дети,
слепленные из сырого теста,
и гремит мелодия столетья:
тыц-дыц-дыц – и далее по тексту.

Вот над сонным царством, где росли мы,
огоньками небо замигало:
поджигают рыжую солому,
тянет гарью, ропотом и гулом.

Лишний, лишний человек, ненужный,
ты пойми, ты зря ломаешь руки,
сквозь тебя проходит ветер вьюжный,
сквозь тебя – все всполохи и звуки.

Только, может, я зачем-то нужен,
и такой я для кого-то важен:
пьян, угрюм, не выбрит и простужен,
но в стихах и прозе обумажен.

И пускай под вечер, очень скоро,
в  этот дымный и лохматый воздух
выплюнет меня угрюмый город,
снова втянет в двери, словно в ноздри,

оглушит и высмеет, задира,
продиктует пару строк не к месту,
и – пошли опять валять Шекспира,
тыц-дыц-дыц – и далее по тексту.

И пускай горят в ночи софиты
и шагами меряют подмостки
Гамлеты, поэты и бандиты,
идиоты, бесы и подростки…