Форт Деборн

        Здесь стоял старый форт
    Когда река наклонилась на юг.
    Теперь, потому что мир вливается в Чикаго,
    Озеро впадает в реку
    Прошлых доков и свалки,
    И под мостами железа.

    Вдоль озера на многие мили тянулись песчаные дюны.
    В Петле был большой лес.
    Теперь Мичиган-авеню лежит
    Между милями огней,
    И Риальто пылает,
    Где завыл волк.

    В одиночестве бревенчатой хижины,
    Через реку,
    Торговец мехом играл на скрипке,
    Когда лежал снег,
    О лагере Поттаватоми
    В большом лесу.
    Теперь под музыку Kangaroo Hop,
    И раздирая весы,
    И La Seduccion,
    Мальчики и девочки танцуют
    В кафе возле Лейк-стрит.

    Теперь мир принадлежит им.
    Нет ни прошлого, ни завтра,
    Спасение танцев.
    И они не знают, что за ними
    В семени еще не посеяно
    Есть глаза, которые откроются на Чикаго,
    И ноги, которые расцветут для танца,
    И руки, которые поднимутся
    И подтолкнуть их в тишину
    Старого скрипача.

    Они бросили флаг
    Над гробом лейтенанта Фарнума
    И похоронил его за фортом
    В земле, где сейчас
    Стоят мельницы для специй.
    И его маленькая скво с младенцем
    Сидел на крыльце скорбя
    Пока группа играла.
    Затем руки толкают мир
    Похоронен миллион солдат, а потом
    Бледные толпы пронеслись через здание суда
    Смотреть в последний раз
    На сморщенном лице Линкольна.

    И форт на тридцать пятой улице исчез.
    И где жил Маленький Гигант
    Они сделали парк
    И поставить его статую
    На мраморной колонне.
    Теперь ослепление сталелитейных заводов в Южном Чикаго
    Освещает бронзовое чело Дугласа.
    Это его большое горе
    Бродить по озеру посреди ночи.

    Когда Юг был побежден,
    Они играли,
    Тело Джона Брауна разлагается в Могиле,
    И пал Вавилон и разбудили Никодима.
    Теперь мальчики и девочки танцуют
    К весёлому водовороту и привет Фриско,
    Где они вальсировали в кринолине,
    Когда Союз был спасён.

    Была Мраморная терраса
    Слава семидесятникам!
    Они его разрушили,
    И принес цвета и цифры
    Из более поздних Афин и Помпеи
    И повесить на стены.
    И под панелями из красного и золота,
        И маски трагические и маски комические,
    И венки и букрания,
    На мозаичных полах
    Красные губы танцуют
    С темными мужчинами.
    Некоторые сидят за столиками, пьют и смотрят,
    Влюбленность в воздухе французских духов.

    Как корабли посреди ночи
    Королевства мира,
    Не знаю, куда они идут и в какой порт.
    И вы, зародышевые руки,
    В семени ещё не посеянных,
    Знайте о грядущих войнах.

    Они могут заполнить небо бронированными драконами
    И воды с железными чудовищами;
    Они могут создавать арсеналы
    Где сейчас на мраморных полах
    Мальчики и девочки
    Танцуют юбилей Алабамы,
    Процессия времени - это падающий поток
    Через которую ты просовываешь руку.
    И между танцорами и тишиной навсегда
    Будет печень,
    Глядя на зажженные ими факелы,
    И наблюдая за своими, которые терпят неудачу,
    И плачет по маслу,
    И не нашёл!