Случилось в горах

Ночь тропою горной вьется.
Взвод, из рейда по тылам,
Возвращается, смеётся.
Хоть досталось крепко там.

Все живые, целы все,
Нет тревоги на душе.
Если, только не считать,
Сколь пришлось там испытать.

Вдруг стрельба. Почти в упор.
Падаем. Даём отпор.
Все стволы полны огня,
Отбиваясь от врага.

Отрываемся. Отходим.
Проверяемся. Находим -
Нет двоих. Мы не уйдем,
Пока наших не найдем.

Мы - десант. Особой чести.
В самом трудном бьемся месте.
Чтоб не стало, твердо знаем -
Мы, своих не оставляем.

Возвращаемся обратно.
По пластунски, как ужи.
Расползаемся пошире.
Где вы, братцы, живы ли?

Тишина лежит, на месте,
Где гремели автоматы.
Здесь остались, распластавшись,
Наши, русские солдаты.

Вот то место, где огнем
Нас накрыли на тропе.
Мы не бросим. Мы найдем.
Отзовитесь, только. Где?

Вот «чужой» лежит. Он ранен.
В ноги, грудь, еще куда.
Что нашли, перевязали.
Ищем дальше. Не беда.

Вот ещё «чужой».  И вот,
Двух своих находит взвод.

Саня! Жив? Да, жив, но ранен.
Ребра жжет, плечо горит.
Автомат, еще горячий,
Рядом с Санькою лежит.

Вату затолкнули в раны,
Чтобы кровь потише шла.
Донесем, не сомневайся.
Только б вынесла душа.

Коля дышит. Значит, жив.
Что ты, Коля, где болит?
Ноги обе, как чужие.
Видно, стал я инвалид.

Руки целы. Я лежал.
Ваш отход огнём держал.
Враг ушел. Спустился вниз,
По ущелью, за карниз.

А своих не уносили.
Слева, снизу стонут там.
Бросили людей скотины.
Отлежусь, по морде дам.

Плащ-палатки в ход пошли.
Вшестером подняли дружно,
Очень, даже, подошли,
Прямо скажем, не натужно.

Своих взяли. Этих брать?
Или бросить умирать?
Совесть строго потом спросит
Будешь как ответ давать?

Забирай, гвардейцы этих.
Может быть, еще споем.
Может выживут страдальцы.
Мы то что, мы донесем.

Солнце из-за гор тревожно.
Смотрит вниз, как там идут.
Молча, тихо, осторожно
Раненых домой несут.

Двое спереди идут,
Двое сзади, прикрывают.
Остальные «груз» несут.
От жары изнемогают.

Путь, всего на сутки хода.
Километров шестьдесят.
Крутит по горам дорога.
Все приходится петлять.

Вот «чужой» один затих.
Доктор говорит – «ушел».
Он покинул этот мир.
Здесь свою судьбу нашел.

Так не бросишь. Роем грунт.
Хоть сколь можно, в землю спрячем.
Сверху, холмик из камней.
Так могилку обозначим.

Плачет взрыд  другой «чужой»,
Старший брат его родной.
Глянет как в глаза отца,
Что настигла смерть юнца.

Двое суток взвод в пути.
Все мы дома. Донесли.
Санька, Коля и чужой
В лазарете на постой.

Живы все, но на пределе.
Еще сутки - всем конец.
Взводный, мы, повеселели.
Что добрались, наконец.

«Чужаки» лежат средь наших.
Лечат так же. Как еще?
Кормят всех перловой кашей.
Чтоб покрепче зажило.

Быстро месяц пролетел.
По утру «петух» пропел:
Снова взвод уходит в рейд
Тайных огненных бесед.

Три недели по тылам
Рейд-задачу выполняли.
Возвращались по местам,
Где «чужого» прикопали.
               
«Братан» сидит, нас поджидает.
Подсумки, новый автомат.
Такого мы не ожидали,
А он, воистину, был рад.

О! Ты куда, «дружок», собрался?
Где ж ты так экипировался?
Вас я ждал. На том пути
Меня послали старики.

Месяц я у вас лежал.
Сердцем правду постигал.
Не постиг, но кое-что
Все же, до меня дошло.

Не враги мы вам теперь.
Распахнулась в сердце дверь.
В заблужденье долго были.
Делом нам мозги промыли.

Возвратился я домой.
Зажило, лишь чуть хромой.
Рассказал про крайний бой,
Как нас гнали на убой.

Про то, сами как живут.
Что едят и что поют.
Как спасли нас, рассказал.
Своим видом показал.

Брата перехоронили.
Дома так определили.
Всем селом совет держали.
Мирными для вас мы стали.

Старики меня послали,
В гости видеть вас желали.
Без обмана. Честь за честь.
С нами выпить и поесть.
               
Это хороший подарок для нас.
Горные тропы к проходу открыты.
Можно и днем здесь бывать без опаски.
Если, конечно, все это не сказки.

Отцы-командиры, двинем в село?
Да, необычно. Предельно опасно.
Если не врет, то тогда, всё для нас,
Выглядит, прям, совершенно прекрасно.

Взвод осторожно проходит тропой.
Скалы вплотную. А, может, ловушка?
Всех размолотят за пару минут,
Сброшенной сверху миной хлопушкой.

Вот и село. Вмиг собрался народ.
Все. Старики, даже малые дети.
К нам без боязни подходят вперед
Празднично, к случаю, переодеты.

Взвод внасторожке, но чувствуем мы
Нет здесь ловушки, добрые лица.
Дедуля подносит ведерко воды,
С дороги тяжелой нам  освежиться.

Напеременку, за спину «ружье»,
Лица хрустальной водой умываем.
Нам интересно на взрослых смотреть.
За поведением их наблюдаем.

Всего два месяца с той поры,
Когда они нас в упор разносили.
Огнем автоматов в развалах горы,
Словно зеленую траву косили.

Эти же люди теперь стоят
Рядом, в груди улетучились страхи.
Эти глаза нам теперь говорят.
Мы не враги. Мы «снимаем» папахи.

Нас запугали политики так.
Нас убедили, что НЕЛЮДИ вы.
Вот и воюем за свой кишлак.
Детей сберегаем от этой войны.

Правда открылась сама собой.
Жив наш собрат и вернулся домой.
Несли его долго, от ран излечили.
Без всяких условий домой отпустили.

Могут ли изверги так поступать?
Не надо нас более в чем убеждать.
Слово-словами. Делам–дела.
Правда сама к нам в селенье пришла.

Кто еще может нести «чужих»?
Не одного, а сразу троих.
В тяжелых горах, до разумного смысла,
Когда уже сердце в гортани стучится.

Несли ведь, не час, и не два. А два дня!
Сможет ли это даже родня.
Тяжко вам было, но ВЫ донесли.
Тем, кто стрелял в вас, вы жизни спасли.

Взвод автоматы отправил за спину.
Сели за стол посредине села.
Женщины здесь, дети все и мужчины.
Стакан поднимает старик-тамада.

Нет. Мы не пьем, хотя, нам и налили.
Дома глотнем по стакану вина.
Мы поедим то, чем нас угостили.
Нас понимают. Война, есть война.

День. Мы уходим. В руках автоматы.
Нас провожают до кромки села.
Совсем не враги уже, хоть и не сваты.
Вот до чего доброта довела.

Скажи, а как можно бросить больного?
Ранен - не воин. Простой человек.
Бросишь, и Дух твой не будет спокоен.
Будешь потом еще мается век.

Русские мы. Наше сердце такое.
Боли вселенной вбираем в себя.
Горе чужое, словно родное.
Это привычно нам, это - любя.