Месопотамская сира продолжение, отрывок

Глава 15
...А как же Месопотамия,
от давних времён которой
ведётся повествование –
древний край, где величье Истории
началось у священных истоков,
край, откуда по Божьей воле
потекли культуры потоки,
край, хранящий поныне тайны,
не раскрытые археологией?..

В результате арабской экспансии
к исходу седьмого столетия
на земли месопотамские
подули иные поветрия.
К тому времени край этот райский
уже называли Ираком –
получив это имя однажды,
Ирак сохранил то названье.
Временами менялись границы,
притязания и правители,
но Ирак на Востоке арабском
оставался державой значительной.
И, вписав не одну страницу
в летописные своды анналов,
сохранил для потомков память
о различных и важных событиях,
в том числе, и о роли ислама
в управлении государственном
и в культурном развитии.
И поныне звучит эхом дальним
грохот дел эпохальных...

А когда наступил век двадцатый,
ниспослав миру новые веяния,
даже ближневосточные страны
с их почти феодальным правлением
от новшеств индустриальных
в стороне не остались.
За техническими достижениями
началось бытия обновление
и возник интерес к демократии,
что влекло за собой изменения
в государственных формах правления.
И на новом витке историческом
стал Ирак однажды Республикой
Аль-Джумхурией, аль-Иракией,
что на международном уровне
было важным событием.

Но военною хунтой добытая
власть на деле была диктатурою
с зелёным оттенком исламия
и с тускнеющим блеском монархии.

Как и прежде, менялись правители,
добывая власть разными средствами –
слыл Ирак государством воинственным,
зачастую враждуя с соседями.

А к концу двадцатого века,
когда  новый правитель*18  Ирака,
подавив все ростки оппозиции,
объявил себя властным диктатором,
алчность стала ещё заметнее
и амбиции безграничнее.

Хоть Ирак сам владел безраздельно
нефтеродными щедрыми недрами,
но вдруг зариться стал откровенно
на богатства соседские.
И азарт нефтяного бизнеса
с порождением топливных кризисов
в странах нефтезависимых
стал решающим прецедентом
в иракской политике.
И тогда иракский диктатор,
в порыве своих притязаний
возмечтал самолично возглавить
всеисламской державы созданье
на восточных арабских землях,
враждою бурлящих.
С этой целью решил он сначала
навести «порядок» в Ираке.
И после террора неистового,
искоренив оппозицию,
утвердиться в единоначалии.
Затем создавать начал армию,
сильнейшую между странами
на всем Востоке арабском.
И, почувствовав власть безграничную,
и, владея страной беспрепятственно,
выступать уже стал в открытую
против «прогнившего» Запада.

К тому времени в диком поле
всемирной и вечной вражды,
подчинясь идеологов воле,
неприязни созрели плоды...
И кровавые волны террора
обрушили кровь и горе
на народы и страны, которые
в своём культурном развитии
одолели давно путь мучительный
из мрака средневековья
в век научных открытий
и живут по законам Истории,
блюдя идеал гуманизма.

...Но «инакость» зудит мракобесам:
в поле зрения их интересов
теперь уж не только Израиль,
с постоянным его процветаньем,
или Штаты далёкой Америки,
с их богатством  «немеренным»,
но и те европейские страны,
где авангардность витает...
И что мочи  вопя в истерике
о пути этих стран неправедном,
мракобесы борьбу с «неверными»
повели по бандитским правилам...

И в какой-то момент предельный
конфронтация с тёмными силами
из бесчисленных споров-полемик
почти не оставила выбора.
И опасность, став очевидной,
и безвыходность положения
породили необходимость
военных решений...

Но куда же направить усилия,
чтоб сломить террора насилие,
если в этой войне необъявленной
(по понятьям привычным)
и линии фронта не видно,
и неявна вражья граница?..

И враги в бой идут не в открытую,
а с коварством неслыханным?..

И на разных общественных форумах
начались бесконечные споры
о средствах борьбы с террором
и о поисках первопричины.

Но затёртую в спорах истину
отыскать уже было немыслимо...

К тому времени вся дипломатия
по поводу мирных решений
назревшей иракской проблемы
исчерпала себя окончательно.
И тогда сам собой обозначился
фронт действий военных.