из неизданного 537

О, как убийственна бывает тишина,
Предательски подкравшись из засады,
Обрывки ночи путая в слова
На перечёркнутом клочке бумаги!

Запутав в запятых пространство,
Ударный слог пульсирует в виске.
И Муза с перегарным ароматом
Моей рукой рисует в пустоте.

Фантомной болью призраков рождает
Безликими ошмётками из снов
И гематому прошлого взрывает
Из параллельных сказочных Миров.

Холодный пол. Пучок соломы
Пропитан потом и мочой.
Под потолком дыра с решёткой.
За дверью спящий часовой.

Два раза в день шаги за стенкой,
И скрип тележки с медным тазом,
Дымящийся баландой клейкой,
Что в сны уносит бренный разум.

Не дав так просто мир покинуть
В Севильском каменном остроге
За трату золотых дублонов
Сеньору - мытарю налогов.

Чтоб бился сумасшедший рыцарь
За даму сердца с целым миром,
Пока "отец" его томится,
Зажатый в сумрачном эфире.

Как тот в туманном Альбионе,
Сэр и разбойник - два в одном -
За поругание всех законов
На двадцать лет был заточён.

Читал в темнице те же сказки
Про славных рыцарей французских
И собирал фольклор ирландский,
Смешав все мифы странной кучей.

Собрав за стол гостей Артура
Из разных сказочных преданий,
Писал по новой партитуру,
Вертя свой меч над головами,

Как автомат системы Томпсон,
Что в руки взял преступный Гарри,
Став "мокрым" над сухим законом,
В Синг-Синге ганстеров прославил.

В другой тюрьме, в другое время
На берегу печальной Кеннет
Под боком братьев Бенедикта
Страдал тоской ночной сиделец.

Доверив исповедь бумаге,
Улыбку слал во тьме Прокрусту,
Любовь попутав с вожделеньем,
К богам взывал эстет искусства.

А во Владимирском централе
Вселенная рождалась в муках,
Когда шипами розу рвали,
Как волкодавы травят суку.

И силы Света с Мраком бились
В застенках тюрем средь скелетов
По пять восьмому приговору -
Расстрел иль десять лет в браслетах.

Какие разные герои!
И то, что в их мозгу рождалось,
Когда Судьба, в лице закона,
Их жизнь решёткой закрывала.