За утками

За утками.
За окном только - только проявлялись очертания соседних домов.  Дождь почти прекратился.  С крыши скатывались последние капли и падали в наполненную до краев бочку.  Всю ночь дождь шумел по крыше, по последним листьям черемухи у окна.  В камине еще рубиновыми каплями сверкали последние угольки. В доме было холодно.   Всю ночь слышались какие-то  скрипы,  вздохи.  Да еще этот  шум дождя.
   Я ночевал в родительском доме. Пришел вчера вечером, затопил камин, достал взятую с собой немудреную закуску, фляжку. Все в этом доме было до боли знакомо. Каждый сучок в потолке,  каждая вещь в шкафу. И хотя вместо русской печи, занимавшей треть дома, сейчас камин, убраны  лавки, врубленные в стены, запах далекого прошлого еще витал в этих стенах, и порой казалось, что сейчас громыхнет ухватом или сковородкой  мать, принесет  отец  дров и затопит лежанку.
   Открыл окно. Уже видно всю деревню, а внизу под горой в сером тумане уже угадывалось озеро. Допил вчерашний чай, оделся, нацепил патронташ  с ножом, взял стоявшее в углу за кроватью ружье и вышел на улицу. От утренней свежести пробежала дрожь по телу, мелькнула мысль – не вернуться ли под одеяло, но решительно сделанные первые шаги развеяли все сомнения.
   Быстро спустившись к озеру, замедлил шаги, снял с плеча уже заряженное  ружье. Тропинка бежала у самой воды, иногда удаляясь от берега, обходя труднопроходимые места, но всегда возвращалась к воде.  Осторожно ступая, медленно продвигаюсь вдоль берега.  Край озера зарос  травой, и только метрах в пяти от тропинки  можно было видеть  сквозь туман чистую воду.  Здесь, у озера, было еще прохладнее, но меня уже захватил охотничий азарт, и прохлады я не чувствовал.
 Перелет уток начался неделю назад.  Стаи со свистом проносились над озером, мигом растворяясь в сером небе.  Некоторые с шумом садились на озеро, осматривались на середине озера, потом осторожно подплывали на мелководье и начинали кормежку. Ныряли, подолгу задерживаясь под водой, плескались, кричали.  Но эти утки, как говорится, были стреляные воробьи.  Любой подозрительный звук с берега  и всё – стая срывалась с озера и тут же исчезала.
       Если же стая оставалась на ночлег, утки еще с вечера заплывали в прибрежную осоку и дремали там до утра. С надеждой поохотиться на таких уток я и встал сегодня пораньше. Влажные опавшие листья заглушали мои шаги. После каждого шага я останавливался, прислушивался, не донесется ли всплеск ныряющих уток, вглядывался, не расходятся ли по воде круги от вынырнувших уток.
       А туман чуть приподнялся над озером. Стала дальше просматриваться зеркальная гладь озера. Изумительное зеркало свинцового цвета. Ветра нет. Нет волн. Звенящая тишина.
      Но вот по деревне проехала какая-то машина. Остановилась. Хлопнули дверцы. Я немного отвлекся от озера, а когда вновь глянул на него, сердце приятно заныло. Впереди в двадцати шагах от меня из маленького заливчика расходились круги по воде. Вот они! Сразу куда-то исчезла неопределенность, все внимание сфокусировалось именно на этом заливчике. Затаив дыхание, мелкими шагами осторожно передвигаюсь в  ту сторону, держа ружьё наизготовку.   А может это щука порезвилась? Нет, не может быть.  Заливчик все ближе, кусты все реже.   Я передвигаюсь почти на четвереньках, опираясь одной рукой на кочки.  Все. Подполз на расстояние, уже  достаточное для выстрела.  Слышу плеск ныряющих уток.  Осторожно приподнимаюсь, одновременно поднимая  ружье и прицеливаясь. Очередной всплеск, расходятся круги, и все затихает. Я уже поднялся во весь рост, весь заливчик у меня как на ладони.
       Краем глаза замечаю какое-то движение. Утка во все лопатки улепетывает  от берега. Рядом с ней вынырнула еще одна, еще…  Разрезая водную гладь, стайка все дальше и дальше скользила от берега.  Вскинул ружье, прицелился. Нет, далековато уже.  Шепотом выругавшись, зашагал дальше, уже не таясь. Шагов через пятьдесят увидел торчащие из-за куста ноги. По мере моего приближения,  ноги с тропинки исчезли, зато появилась голова знакомого охотника.
  - Кому-то еще не спится,- проговорил он, протягивая руку.- Рядом же были, чего не стрелял-то?
 Я отмахнулся, ничего не  ответив. Сели на упавшее дерево, закурили, глядя на озеро. Откуда-то прилетел легкий ветерок. Космы тумана качнулись в одну сторону, потом в другую. По воде пробежала легкая рябь. С берез посыпались последние листья. Сквозь рассеивающийся туман стал проступать противоположный берег с домами. Посреди деревни можно было разглядеть машину с суетящимися камуфляжными мужиками. Вскоре они потащили к озеру  резиновую лодку.
  -Вот кого испугались утки,- гася во мху окурок, проговорил мой товарищ по несчастью.- Ну, ладно. Здесь мне делать больше нечего. Сейчас здесь будет канонада. Пойду, рябчиков погоняю.
Поднял ружье и зашагал в глубь леса.  Потом оглянулся и крикнул :
- Запомни, охотнику на сороковой день везет!
Я махнул ему рукой и зашагал в другую сторону, улыбаясь словам охотника.