***

Летит, плывет, качается
                молебный дилижанс.
Мы молча погружаемся
                в экстазный декаданс.
Творим хулу противникам,
                приспешникам дворца,
Возносим боголепную
                служителям творца.
Живем бедой, не ведаем,
                что сроки сочтены,
А, притворяясь, сетуем,
                что поздно рождены.
Обглоданные кости
                возводим в ранг мощей;
С похмельной дикой злостью
                торопим смерть вещей.
Лишь после крови пролитой
                мы заповеди чтим;
Когда блажит юродивый,
                он нам святой почти.
Гроши считать повелено:
                в богатстве мало толку,
А зависть ненамеренно
                глядит глазами волка.
Отмерено – не отдано,
                поделено и спрятано,
А все, что не распродано,
                достанется навряд ли нам.
И так живем – молебствуем,
                и верим, кто, во что,
И вроде бы не бедствуем,
                кому-то повезло.
Кто куш сорвал,
                кто кукишу испуганно моргает
И с лавочек гуляющих
                по сотне собирает.
А все-таки мы добрые -
                но где-то глубоко,
И хлебушками сдобными
                разводим молоко.
А все-таки мы нежные -
                рычим, когда ласкают нас,
Со злобой безбрежною
                глядит подбитый глаз.
И катит жизнь нелепая,
                катится под откос.
Метет пурга свирепая,
                скрывая полог звезд.