Длинные мысли

Только проснулся — день насмарку.
Снова вывернул себя наизнанку
Народ потешить да самому
Посмеяться.
Парцелляция. За. Парцелляцией.
С длинными мыслями немыслимо уж
Тягаться мне.

А немыслимо ли, коль путь мыслей
Вымазан весь, забрызган,
Выстрелом через письма
Высказать всё без визга

В перепонках опухших, озябших,
О прекраснейшем
Настоящем,
О мечтах, что боюсь помечтать,
И о зелёных её
Глазах.

Сломана голова.
Спорота будто пуговица с пальто.
С пола себя подбирать,
Не сегодня, когда-то потом.
Написать ещё один том
О том,
Что боли и драмы — фантом,
Что более драк, кулаков — важен дом,
Который ты строишь в себе, чтобы в нем
Поселить однажды уют,
Чтобы каждому дню там хватило кают.
Ты выбираешь — жить ли в чудесном раю
Или личный свой ад опять наряжать к декабрю.

Но что если весь выбор —
Лишь у каких синяков или выбоин
Будет сегодня кровить абсцесс?
(До конца пока мне не ясен процесс).

Перед собою
В открытые двери смотря,
Я, как дитя,
Боялся чудовищ, что выползти могут из темноты,
Не осознавая, что чудовища — это мы,
И нами самими пугать бы детей
Видом осунувшихся и ветхих тел,
Уставших и баррикады воздвигших
От взрослых и острых тем,
Надоевших тем, что вырваться невозможно,
И надежды возложены
Горлу наперекор да поперёк.
Вот видишь:
Будто б хранил, но всё равно не сберёг
Ни недоспелого мозга несносного
Ни молочной своей души,
Которую вырвало время-дантист,
Приговаривая: «это непросто вынести,
Ещё поболит, не спеши,
Коренная успеет вырасти», —

Забыв уточнить,
Что коренная будет кровить
До конца этих сказочных дней.
Что она будет черствее
На кухне забытого хлеба куска.
И что, как бы ты эту душу
В стороны не распускал,
Не получится больше сделать ни шага,
Её при этом не расплескав.

И хирург, что второй свой задёрнув рукав,
Добавил лениво, будто лыко его — река,
Давно усохшая и впавшая в берега:
«Сердце ваше, дорогой пациент,
Перележало словно забытый томат,
В нем сокрыты тома
О прошедших чудесных днях,
Что прокисли давно и теперь будто яд
Только травят и травят и травят.
Вот рецепт,
Мой коллега вам лихо новое впарит и вправит,
Вы отказаться не вправе,
Подпишите вот эти бумаги».

Мускулистый и молчаливый,
Сердцеправ оказался прав: впарил лихо,
Забыв сказать, что этот новый мотор
Едва ли крепче чем мамин фарфор,
И его надо беречь от слюнтяев, оторв,
От стресса и пресса сапог,
Что попытаются его раздавить.
И что рёбра, под которыми его надо носить,
Едва ли надёжней сельских оградок,
Что гнилым деревом пахнут после дождей/снегопадов.
Но надо быть благодарным.

И вот,

Только проснулся — день насмарку,
Ко мне ходят врачи в палату,
Глядят сквозь сельскую ограду,
Трогают корни души и с фарфора пыль трут,
Выворачивают наизнанку.
А мысли — будто пропущены через фильтр,
Аккурат под формочки обожжены.
Парцелляция. За. Парцелляцией.
С длинными мыслями.
Как там его. В общем,
Трудно справляться, так они
Тяжелы.

11 октября 2020г.