Листая старые журналы 827

ДУМА НА ДЕДОВСКОЙ ПАШНЕ

Стою на дедовской пашне я
В тени беспамятных берёз.
Сочатся солнечные щели —
Обозначения борозд.

В них глохнет истина простая,
Как взять зажиток под уздцы.
Неустроенные зарастают
Усилий дедовских рубцы.

За шумом леса молодого,
За шумом лет, прожитых мной,
С полатей детства слышу снова
Далёкий спор в избе ночной.

— Ты, тятька, жаден до работы,
Нас подведешь под кулаков.
— Помилуй, Санко. Я? Да что ты!
Я сам ломлю. Я не таков!

— Зачем тебе ещё-то пашня?
Ведь ты и так уж середняк.
— Эх, сын! Живёшь умом вчерашним.
Я — середняк, а ты — дурак.

Жить надо, Санко, потолковей
И не чесаться на ходу.
— Эх, тятька, время-то какое!
Мы залетим с тобой в беду.

— Ты что? Не хочешь брать наследство?
— А брать, пожалуй, не с руки.
— Ну, чёрт с тобой! Живи и бедствуй!
Теперь в почёте бедняки...

Крик разрывной отца и деда,
Он и поныне сердце жжёт,
И в этой схватке чья победа —
Никто не скажет наперёд.

Дед пребывал в тяжёлой думе
И всё ласкал меня, мальца,
Без пашни жить не мог и умер.
Он пожалел и спас отца...

Шумят безвинные берёзы.
Шумит не рожь, а листопад.
Сквозь навернувшиеся слёзы
Я вижу деда хмурый взгляд.

В рубахе красной из тканины
С заплаткой потной на плече
Вкруг пашни бродит и поныне,
Уже давным-давно ничьей.

Александр Рома
(«Север»), 1989, № 2)