Адам Мицкевич. Друзьям московитам

Друзьям московитам

Меня  в ы  помните? Я вспоминаю часто
друзей моих– казнённых, сосланных, в застенках...
И ваши личности, к событиям причастны,
гражданские права имеют в моих темках.

Друзья, где  в ы ? Рылеева крутая выя,
мои объятья ведавшая честь по чести,
удавлена: пророка вздёрнули слепые–
тем вся Россия проклята на лобном месте!

Бестужева рука, что я своею нянчил–
привыкшая водить пером, разить оружьем–
на руднике царём прикованная к тачке
с рукой поляка рядом делит труд и нужду.

Иной, кому возмездие небес не страшно, (*)
законным подозреньем власти ущемлённый,
свободу предал и царю душой отдавшись,
кладёт ему с дистанции своей поклоны,

триумф его пером и языком восславил,
утешен муками уже ему не братьев,
и следом– Родины, восстанием кровавой,
тем сыт и горд– вождёк кириллической рати.

Коль к вам издалека, с иного гуляй-поля,
на север долетит поэта стон печальный
и, на головы рухнув вам ещё не больно,
вскурлычет вам весну свободы безначальной!

Ещё узнаете меня!(**) В оковах, чтоб им пусто,
пред деспотом влачась молчком– чин не нарушить,
для  в а с  открыл я тайны замкнутые в чувствах
наивен был пока– невинный, простодушный...

Плесну вам в край холодный, мною незабытый,
пока словесный– действий будущих основу–
яд слёз и крови Родины моей убитой:
пусть ест не вас, но ваши рабские оковы.

Коль кто из  в а с  прочтя сие с оглядкою возропщет,
его проклятья для меня что лай собачий:
на цепь посаженному жить сытней и проще,
вцепиться в руку вызволителя–  тем слаще.

перевод с польского Терджимана Кырымлы
* о предавшем дело Свободы Пушкине;
** в Константинополе Мицкевич собирал Еврейский легион, которых мог освободить Севастополь и дойти до Одессы! Тогда бы я даже не знал кириллицы и вообще не звался русским человеком, прим. перев.
 


Do przyjaciol Moskali

Wy, czy mnie wspominacie? Ja ilekroc marze
O mych przyjaciol smierciach, wygnaniach, wiezieniach,
I o was mysle; wasze cudzoziemskie twarze
Maja obywatelstwa prawo w mych marzeniach.

Gdziez wy teraz? Szlachetna szyja Rylejewa,
Ktoram jak bratnia sciskal, carskiemi wyroki
Wisi do hanbiacego przywiazana drzewa;
Klatwa ludom, co swoje morduja proroki!

Ta reka, ktora do mnie Bestuzew wyciagnal,
Wieszcz i zolnierz: ta reka od piora i broni
Oderwana i car ja do taczki zaprzagnal;
Dzis w minach ryje, skuta obok polskiej dloni.

Innych moze dotknela srozsza niebios kara;
Moze kto z was urzedem, orderem zhanbiony,
Dusze wolna na wieki przedal w laske cara
I dzis na progach jego wybija poklony.

Moze platnym jezykiem tryjumf jego slawi
I cieszy sie ze swoich przyjaciol meczenstwa;
Moze w ojczyznie mojej moja krwia sie krwawi
I przed carem jak z zaslug chlubi sie z przeklestwa.

Jesli do was, zdaleka, od wolnych narodow
Az na polnoc zaleca te piesni zalosne
I odezwa sie z gory nad kraina lodow:
Niech wam zwiastuja wolnosc, jak zorawie wiosne!

Poznacie mie po glosie! Pokim byl w okuciach,
Pelzajac milczkiem jak waz ludzilem despote:
Lecz wam odkrylem tajnie, zamkniete w uczuciach,
I dla was mialem zawsze golebia prostote.

Teraz na swiat wylewam ten kielich trucizny,
Zraca jest i palaca mojej gorycz mowy:
Gorycz, wyssana ze krwi i z lez mej ojczyzny,
Niech zrze i pali– nie was, lecz wasze okowy.

Kto z was podniesie skarge, dla mnie jego skarga
Bedzie jak psa szczekanie, ktory tak sie wdrozy
Do cierpliwie i dlugo noszonej obrozy,
Ze w koncu gotow kasac– reke, co ja targa.

Adam Mickiewicz