Палачи

    В тот день он был явно в ударе,
Со смаком рубил от плеча;
А рядом довольные хари
Взирали на труд палача.

А после кровавой расправы,
Когда расходилися все,
Он так и стоял величавый
Во всей своей жуткой красе.

Заляпаны алою краской
И руки, и мощная грудь;
И мнится, что скрыта под маской
Сама неизбывная жуть.

А ты погоди на минутку,
И душу пошире открой,
И сразу почуешь, как жутко,
Как больно той жути самой.

Ей жутки не красные брызги
И хруст позвонков и костей,
А эти азартные визги
И хохот безумных людей.

Ей жутки не крик и рыданья
Жестоко казнимых бедняг,
А острая жадность вниманья
Застывших в молчанье зевак.

И тем, кто стоит бессловесно,
И тем, кто трясётся, рыча, –
Всем страшно, но так интересно
Смотреть на страду палача –

     Сменились обличья и роли,
Давно не свистят топоры;
Но много сменилося, что ли,
С той давней кровавой поры?

Услышатся где-нибудь стоны,
Кровавая грянет беда,
И сразу же, словно вороны,
Летят журналисты туда.

Чем более действо кошмарно,
И крови чем более в нём,
Тем больше оно популярно
Становится в стаде людском.

И кровь по усталой планете
Сочится под взглядом людей,
И жадные зрители эти
Страшнее любых палачей.