Потом и потом

Походку спружинив в дороге,
Привычкой переставляя ноги,
Руку согнул я в локоть.

И сознание неумолчно шумящее спросило:
"Зачем тебе локоть руки беспричинно согнутый?"
Горе ответило:
"Для той, кто возьмётся за локоть"
Локоть заметил:
"Здесь чаще носят не руку, а книгу,
ещё чаще бутылку".

От ненужных вопросов до ответов лишних
Брови сползались одна к другой
Стягивая сонмы морщин дугой,
Взятых у лба и у глаз.

И сознательность, чаще всего дремлющая,
Прикрикнула в этот раз:
"Морщины — признак присутствия времени,
Хотя бы лицо ненадолго избавь
От этой мерзкой болезни,
Обратной не будет дороги ни вброд, ни вплавь".
И по лицу пошла гладь от новой боязни,

Но память-проказник,
От нотации разгулявшись,
Метнула скопом беззвучно бушующие картины,
В которых царили горящие цыганские палантины,
Улыбки, оскала счастливо-львиного,
Руки и ноги протянутые так или иначе,
Но самообладание с самообманом возмутились,
мол: "Это ни больше, ни меньше не значит!".

Тогда ладонь, прохладой упершись в котельную лба,
Прикрыла в том числе и глаза,
В которых как будто сверкала,
Пересчитывая немногочисленные года,
Молодая усталость,
За капилляром жгуче лопая капилляр
И окружностями синевы выражаясь.

Вагон объявил название следующей остановки,
Голосом веки отделил от забытья упаковки,
Которая вслед прозевала
Тёмным и тёплым провалом.

Спину ссутлив в карманы пальто,
В квартиру прибрёл на седьмом.
Тут кеды стянул с трудом,
Свернулся в кровать, чтобы снова забыться сном.

Так повторилось потом,
                потом
              и потом.

08.10.20