Мадам - любовная лирика. 2 издание

                За любовь! Я выпью стоя.
                Если только настоящая.
                Лишь она чего-то стоит,
                Остальное - преходящее.


ПРИ СВЕЧАХ В УЮТНОМ ДОМЕ...

При свечах в уютном доме,
В старой комнате с гардинами,
Вопреки шальной погоде
Льется музыка каминная.

В змейках пламени поленце,
Прыснув огненными искрами,
Выдаст па или коленце,
Веселясь с восторгом искренним.

Не страшна седая вьюга,
Пусть, свирепая, беснуется.
Если рядом есть подруга,
Сердце вьюгой не остудится.

Если б вьюга эта знала,
То не стала бы упорствовать.
В узких плещется бокалах
Неспроста вино заморское.

А не выпить ли, родная,
Нам за жизнь, ведь живы вроде бы,
Чтоб в сердцах, зимы не зная,
До конца хранилась оттепель.

За любовь! - Я выпью стоя. -
Если только настоящая, -
Лишь она чего-то стоит,
Остальное преходящее.


МЫ С ТОБОЮ НАШЛИСЬ...

Мы с тобою нашлись
в суете убывающих буден,
Раны первой любви
скоротечностью лет залечив.
В перекрестье сошлись
подуставшие линии судеб
В неслучайной ночи,
в неслучайном потоке причин.

Посидим, помолчим,
пусть за нас говорят эти свечи.
Ты горячим плечом
к моему прикоснулась плечу.
Не пойму, почему,
я сегодня смущен и застенчив,
Нет охоты к речам.
Может быть, показаться врачу?

- Счастлив, - думалось, - тот,
кто еще на этапе начальном
В беге жизненных строк
заприметил счастливый итог.
- Успокойся, мой друг, -
ты сказала, нарушив молчанье, -
Я простила тебя,
ты тогда по-другому не мог.

Мне б на это сказать:
пока возраст еще не просрочен,
Все сначала начать
я с тобой, безусловно, не прочь, -
Предпочел промолчать,
ни к чему и пытаться пророчить,
Пусть гадает о том
на свечах неслучайная ночь.


ГРАНАТОВАЯ ЛОЖЬ
 
Душистое амбре, вздыхая виновато,
Спешило источать дрожащее «Бордо»,
Окрашивая в цвет кровавого граната
Последний встречи час и всё, что было до.

Ажур ненужных слов звучит как откровенье.
За золото любви фальшивый выдан грош.
Я слушаю тебя и пью без сожаленья
С гранатовым «Бордо» гранатовую ложь.

Последняя строка последнего свиданья,
Вершит последний слог усталое перо.
Тому, чему не быть, не нужно оправданий,
В игре остывших чувств не выпадет зеро.

- Прости меня, мой друг… и я тебя прощаю...
С измученным «прощай!» раскручена праща.
Портретик в серебре я молча возвращаю,
Им радость первых встреч зачем отягощать.

Растаяли шаги твои в ночной прохладе.
Кровавое вино разлито на столе.
Оставлен влажный след коралловой помады -
Коралловым колье - на тонком хрустале.


КРУЖИТ ВЕТЕР ЛИСТВУ...

Кружит ветер листву над зеркальностью луж,
Осторожно и робко - застенчив.
Что, ответь мне,  добавит родству наших душ
С грузом лет запоздалая встреча?   

Впрочем, нам ли с тобой в них закаты впускать
И бежать от сезонного гриппа,
Коль бокалы теснит золотистый «Мускат» -
Нежный запах акации с липой?

Не тряхнуть ли, подруга моя, стариной?   
Было б странным мне выглядеть старым.
Если двадцать в душе, пусть мальчишка дрянной,
Мне плевать на увечья и раны.

Да - морщины уже, да - уже седина…
Украшают почтенные годы.
А давай-ка - за встречу, до самого дна -
Я, как прежде, еще и негодный.

Над зеркальностью луж ветер кружит листву…
Не «Мускат», а вода колдовская.         
Я, как прежде, тебя и женой назову,
И еще, как тогда, заласкаю.

Где мерцание свеч довершает сюжет,
Были б лишними чьи-то вопросы.
Лишь один: как связать со степенностью лет   
Шепот твой: «Ты еще и несносный»?


КАШНЕ

Вздыхая, плавилась свеча,
«Мускат» в бокале золотился...
В кашне, растерянной, ничья,
Вошла осенняя царица.

В лице - тревога и печаль.
- Прости, мой друг, я так устала.
Мне так тебя не доставало.
Нет-нет, не надо отвечать.

Волос причудливый янтарь -
Прожилки красной меди с бронзой.
Царицы Осени нектар -
Как власть поэзии над прозой.

- Не стоит грусть в себя впускать.
- Спокойно тут, тепло, уютно...
- Мадам, опять на сердце смута?
Согрейтесь. Вот он Ваш «Мускат».

- Идет Вам этот красный цвет.
Вы в нем по-прежнему прелестны.
Я ведь закончил Ваш портрет.
Как Вам сидится в новом кресле?

- Предпочитаете «Шанель?»
Да Вы дрожите, Андромеда.
Я Вас сейчас укрою пледом.
Снимите чертово кашне!


ГОСТЬЯ

Улыбалось свече каберне Совиньон:
 - Не спеши, а иначе пропустим.
Не вините, мадам, я уже обвинен:
Дал когда-то Вам повод для грусти.

Успокойтесь! Вина? Да, конечно же, рад.
Вы же гостья, к тому ж издалёка.
Вам позволено все. Виноват. Виноват.
Никакого, простите, намека.   

Вы и в гневе своем так прекрасны, мадам!
Как развеять сомнения Ваши?
Вам сегодня причин для упреков не дам -
Пусть останутся  там - во вчерашнем.

Так-то лучше. Мадам, пригубите вина...
Вам к лицу улыбаться, поверьте.
Даже если нам встреча осталась одна,
Жизнь, поверьте, прекраснее смерти.

Да какие года? Хороши, как всегда.
И всегда соблазнительны в красном.
Так легко и приятно мне с Вами, когда
Вы со мною хоть в чем-то согласны.

Не спешите, мадам... Предпочтенье парче?
Из чего палантин? Из шиншиллы?
Каберне Совиньон догоравшей свече:
- Вот! Опять, как всегда, поспешили.


БЕСПУТНАЯ

Ветер, вздорный до слез, на осеннем дворе
Спорит с лужами.
На оконном стекле, до прожилок замерз,
Лист простуженный.

Ты вошла: - Это я! Пряди мокрых волос
Ветром спутаны.
Упреждая вопрос: - Не сердись на меня.
Я беспутная.

- Не сержусь, и давно. У камина, мадам,
Отогреетесь.
И примите бальзам. Ваш халат кимоно.
Заболеете.

- Так устала, поверь. Тяжело на душе.
Я в отчаяньи.
- Вам не стоит теперь, раз вернулись уже,
Так печалиться.

- Неужели простил? Вся промокла, дрожу...
Носом хлюпаю…
Отдохну - расскажу... Жалюзи опусти...
Да, я глупая...

- Слышу те же духи... Ваш любимый «Жасмин»?
- Им я верная.
Поперхнулся камин: - Влипли вновь, лопухи,
В дело скверное.


У ТЕБЯ... У МЕНЯ...

Не хочу говорить про кому что дано,
Но у слов не бывает простоя:
У тебя за окном на картине одно,
У меня - совершенно иное.

У тебя не пейзаж - бутики да бистро,
У меня - хоть пиши акварели.
У тебя - визг чумных электричек метро,
У меня — соловьиные трели.

У тебя - дом, одетый в железный бетон,
У меня - у калитки березы,
У тебя — красоту отложи на потом,
У меня - распускаются розы.

У тебя - день и ночь по часам, на весах,
У меня - рыжий пес на рогоже.
У тебя - синева на тревожных устах,
У меня - цвет загара на коже.

Кто составил, скажи, наш с тобою рассказ?
То ль судьба, то ли воля Господня?
«У тебя», «у меня» стать заветным «у нас»
Не спешат почему-то сегодня.


ГОСТЬЯ ИЗ ШКАТУЛКИ

Дождь - осенний старик, обезумевший зверь,
Бил по кровле титановой тростью.
И зачем мне судьба из шкатулки потерь
Вновь достала внезапную гостью?

Тушь на мокром лице, на глазах пелена.
- Снова греки разрушили Трою?
- Я продрогла... несчастна... налей мне вина...
- Быть красивой непросто, не спорю.

- Я прошу, не язви. Растопил бы камин.
Да, я дура, я злая Гингема.
- У меня на гингем есть осиновый клин.
Про гингем мною пройдена тема.

- Не простишь? Или мне указал на порог?
- Нет, мадам, просто пали Помпеи.
Сожалею о том, но, увы, я не Бог
И любовь воскрешать не умею.

Дождь по кровле все бил - обезумевший зверь...
- Что ж, прощай, несмотря на погоду.
Гостья гордо нырнула в шкатулку потерь.
Сколько ж в этой шкатулке народу!


КАШЕМИРОВЫЙ ПЛЕД

Серый вечер мрачнел, обещая ночную прохладу.
Нежно плечи твои обнимал кашемировый плед.
«Каберне Совиньон» легким бархатом южного сада
На губах оставляло дразнящий рябиновый след.

Свеч лавандовый дух окружал колдовским фимиамом,
Их таинственный свет отражали жемчужины бус.
А привет из Бордо - тонкий запах фиалки с сафьяном, -
Источал аромат, вызывая смятение чувств.

Слух ласкала до боли знакомая песня Дассена.
Увлекал за собою в Париж баритон шансонье.
Мы кружились с тобой, словно утлая лодочка в Сене,
В танце родственных душ, и казалось, что это во сне.

Слов опасных клубок распустил искуситель лукавый,
Усыпил на мгновенье защитное чувство стыда
И запретное «нет», осторожности нити ослабив,
Без большого труда заменил на заветное «да».

Ночь усталую вскоре сменил на посту день погожий.
Ты, окончив визит, окунулась в привычное «нет».
Запах матовых плеч и тепло восхитительной кожи
Еще долго хранил для меня кашемировый плед.


ЧУЖАЯ

Судьба в своей текучести беспечной
Вдруг удивит чредою перемен:
Привез ее в морозный серый вечер
Спортивный серебристый ситроен.

В лице мадам - корабль сел на рифы,
Ночная хмурь, сместившая зарю.
- Простите, друг, но в Вас волшебной нимфы,
Как прежде, я уже не узнаю.

Сошла на нет кудесница лесная.
Впитали сталь зеленые глаза.
- Чужая Вы, я Вас такой не знаю,
Ушла от Вас девчонка-егоза.

- Мне плохо! - тихим голосом, печально.
Устала я. - Устали быть собой?
- Молчи, молчи... Устала и скучаю,
Но так слаба, чтоб ссориться с судьбой.

Похоже, явь стократ печальней были.
С чего бы вдруг морщинки на губе?
- Замечу, что не мне Вы изменили,
Вы изменили верности себе.

Ей на лицо упала тень густая.
- Казни меня, но только не гони.
- Я не гоню Вас, что Вы, - отпускаю.
Идите с миром. - Милый, обними.

- Побудь со мной еще немного рядом.
- Мадам, Вы не устали от измен?
Чужая Вы. Чужого мне не надо.
Вас ждет - адью! - спортивный ситроен.


ГОРНОСТАЙ

Мы расстались с тобой в день весенний - последний,
А увиделись вновь в первый вечер зимы.
В то, что прежде казалось, исчезло бесследно,
Не судьбой ли опять были втянуты мы?

Ты все прятала личико в нежную шубку.
Стройный стан, не стесняясь, ласкал горностай.
- Повезло горностаю, - заметил я в шутку.
- Мне совсем не до шуток, мой друг. Перестань!

- Извини... Ты меня ненавидишь, наверно?
Вечер стал на себя примерять полумрак.
- Не сердись, дорогой, это, кажется, нервы.
- Понимаю. - Прости... Без тебя мне никак.

Тут и там светлячки - по небес покрывалу.
- Я устала... Глупа... Никому не нужна.
- Успокойся... Не плачь... Мы начнем все сначала,
Будем вместе умнеть - в этом ты не одна...

Гроздья звезд, словно птиц бесконечные стаи,
Мириадами свеч прорастали в ночи...
Может быть, до сих пор и везло горностаю,
Но теперь мне придется его огорчить.


ОСЕННИЙ РОМАНС

Старый парк берендеем лихим заколдован:
Пруд, ограда, скамья - будто в сказочном сне.
Ты в боа Айседоры сошла с фаэтона
И с улыбкой Джоконды подсела ко мне.

Вновь в усталой душе, вызывая тревогу,
Прежних чувств принялась пробуждаться волна.
- Как живешь, дорогой? - Ничего. Слава Богу.
- Всё один? - Как и прежде. А ты? - Не одна.

- Вышла замуж? - Заметно? - На сей раз удачно?
- Всё язвишь? Не кусайся. Какой листопад!
- Любишь мужа? - Конечно. - А он? - Однозначно.
Поздравляю. - Спасибо. - Ну что же, я рад.

- Но, как видишь, тебя я еще не забыла.
- Ты как будто все та же и все же не та.
- Помню нашу любовь. - Да когда это было?
- Мне пора. - Понимаю. - Я так занята.

Под осенний романс опадающих листьев
И печальные вздохи редеющих крон -
«Не хандри, монсеньор» - мягкой поступью лисьей
С легким шлейфом «Диор» отошел фаэтон.


ОТЧЕГО НА ДУШЕ...

Отчего на душе непонятная грусть?
Видно, жизнь приближается к устью.
Со злодейкой судьбой я уже не борюсь,
А сама все никак не отпустит.

Неужели я с нею навек обручен,
В обруч взят и веревками скручен?
Скажет кто-то в ответ: мол, судьба ни при чем -
Сам сгущаешь небесные тучи.

Может так, только времени струйка течет,
Несмотря на невзгоды погоды,
А кукушка, ведя свой кукушечий  счет, -
Все считать да отсчитывать годы.

Дни - как капли воды. То ли жив, то ли мертв.
Птицы раненой крылья простерты.
Образ твой на холсте и размыт, и растерт,
Да и холст сам безвременно свернут.

Пусть к тебе, как и прежде, бегут поезда,
Задыхаясь в движении частом,
Нет охоты моей возвращаться туда,
Где когда-то был весел и счастлив.

Часто в гости ко мне ты приходишь во сне,
В нем я нежен с тобою, как прежде.
Может, все же приедешь ко мне по весне?
А во сне приходила бы реже.

Побежим босиком по траве на заре,
Задохнемся от запахов луга.
Утопая в росе, на цветочном ковре
Утолим все печали друг друга.


ПУСТЬ ГОВОРЯТ, ЧТО...

Хоть говорят, что зрелый возраст
Порою с памятью не дружит,
Но надо мной твой светлый образ,
Куда б ни шел, парит и кружит.

Все то, что так неудержимо
Влекло когда-то нас друг к другу,
До сей поры свежо и живо
И дарит сладостную муку.

Я помню все: и платья шелест,
И сад хмельной в объятьях лета,
И запах кожи — пряный вереск
Лилово-розового цвета;

В саду, под птиц задорный щебет -
Девичий лепет, еле слышный,
Смущенный взгляд, ресничек трепет
И в поцелуе привкус вишни.

В жабо узорных георгины
Едва плеча касались нежно,
А мы с тобой, во всем наивны,
Купались в радости безбрежной.

Однако… к нам, когда не просим,
Приходит вдруг на смену лету
Совсем не ласковая осень,
Вокруг меняя то и это…

И все ж, не глядя на усталость,
Еще хранит святая зрелость
От встречи той былую радость
И грусть о том, что не успелось.


ТРАМВАЙ НОМЕР 6

Пускай не часто, но подчас
С судьбой случается, бывает:
В вечерний час увидел Вас
Шесть лет спустя в шестом трамвае.

На Вас в трамвайной суете
Смотрел сквозь толщу лиц усталых
И сожалел о встречах тех,
Которых нам не доставало.

Вы та же будто... но не та -
Не избежать коросты прозы:
В чертах лица... лета, лета!..
Уже и Ваш заметен возраст...

С годами, вижу я, сбылось
И даже то, что не хотите:
По глади бронзовых волос
Пошли серебряные нити...

И не предъявите судьбе...
На все всегда своя причина...
Морщины вижу на губе...
- Вы не выходите, мужчина?

Кому теперь вменять в вину?..
Мы все не сделаны из стали.
Вы, головой прильнув к окну,
Дремали, видимо, устали.

Что мне бы в Вас еще прочесть?..
Я на часы взглянул - бывает:

Они показывали шесть,
Шесть лет спустя в шестом трамвае.

Не буду женщину будить,
Судьба ведь та еще плутовка.
- Простите, мне тут выходить,
Чуть не проехал остановку.


К ЧЕМУ С ЛЮБЕЗНОСТЬЮ НАТУЖНОЙ...

К чему с любезностью натужной,
Слегка хотя бы вскиньте бровь, 
Мне предлагать испортить дружбой
Еще вчерашнюю любовь?

Увы, без прежних притязаний
Вам другом быть не научусь.
Остаться верными друзьями
На пепелище нежных чувств?

Пускай немало червоточин
В любви, ушедшей за черту,
Из Вашей дружбы многоточий 
Одну лишь точку предпочту.


АУТОДАФЕ

Зачем зашел я в старое кафе?
Красе мадам, без всяких реквизитов,
Я огласил бы аутодафе,
Когда бы был Великий инквизитор.

И снова рок объятия простер.
Я им уже до чертиков запуган.
Определенно: сразу на костер!
Вот только жаль почтенного супруга.

Солиден... лыс... хотя и не маркиз,
Не финансист, но, думаю, в обойме.
Он ей достался, видимо, как приз,
Она ему досталась как обои.

Да, славно поработала фреза:
Она все та же, стала даже краше.
Тут наши с нею встретились глаза.
Супруг-то Ваш годится Вам в папаши.

Я стал ее рассматривать в упор...
Что с Вами? Вы краснее помидора...
Довольно, отменяю приговор:
Должна же быть у женщины опора.

Бежали мысли путанной строкой...
Я не сержусь и даже не ревную.
Зачем мне нарушать чужой покой,
Вас лучше с той строкою зарифмую.

Адью! Желаю ветра в паруса.
- Вина! Гарсон! Держи свою монету!
Костер - чертям! Да здравствует краса!
Чем жить еще бродячему поэту?
               

ЕСЛИ БЫ...

Если бы лил не сентябрьский дождь,
Дул бы не южный, а северный ветер,
Так и шагали бы врозь по планете,
С грустью теряясь в следах от подошв.

Если бы ты за зонтом не неслась,
Если бы сам он, ломаясь от ветра,
Не угодил в мою шляпу из фетра,
Разве бы встреча сердец удалась?

Если бы вечер на день поменять,
Если бы с губ не сорвалось «Простите!»,
Если б не зонт мой - наш общий спаситель,
Под руку ты не взяла бы меня.

Если б не смел я в глаза заглянуть,
Если бы в них не увяз, как в трясине,
В этих глазах мне, божественно синих,
Не довелось бы и ныне тонуть.

Может, и наш бы ушел дилижанс,
Если б не эти случайные «если»,
Может, судьба, все случайности взвесив,
Нам подарила спасительный шанс


Я ПРИПЛЫВУ К ТЕБЕ В КАНОЭ...

Гонимый ветром непокоя,
Не кутюрье и не рантье,
Я приплыву к тебе в каноэ -
Мадам, приученной к ладье.

Украв тебя у жизни броской,
От надоевших красных роз
Я увезу к себе на остров -
В страну левкоев и мимоз.

Туда, где просто все и мудро,
Где ни упреков, ни вины,
Где перламутровое утро
В объятьях ласковой волны.

В страну тобой забытой были,
Без суеты и кутерьмы,
Где мы уже однажды были
И где недолюбили мы.

В тебе, одетую в юбчонку,
Пускай совсем не по годам,
Узнаю прежнюю девчонку,
А не холодную мадам.

Где в тихой радости покоя
Вновь станет гимном красоте
Цветок лилового левкоя
На желтой шляпке канотье.
               
               
ДУШИ ЛИМОННОЕ ГОФРЕ

Как много к памяти вопросов.
Бегу от жизненных засад
Туда, где пруд — седой философ
И шаловливый летний сад.

Туда, где лотос белоснежный
Пьянит божественным амбре,
А гладиолус, тонкий, нежный,
Одет в лимонное гофре.

Где в легком розовом виссоне,
Купаясь в солнечной любви,
Пионы в сладостной истоме
С мольбой к прохожему: «Сорви».

Где мы с тобой — какое лето! -
В резной беседке у пруда;
Где ты в объятиях поэта,
Дрожа, в ответ прошепчешь: «Да!»

Конечно, «да!» А как иначе?
Рука на девичьем плече...
Когда счет памятью оплачен,
Не надо спрашивать «зачем?»

Как много к памяти вопросов...
Любви несбывшейся - виват!
Я ныне зрел, как пруд-философ,
Но вот душой, что летний сад.

В ней живы лотос белоснежный
С его божественным амбре
И гладиолус, тонкий, нежный,
В лимонном девственном гофре.


ПОД СЕНЬЮ РОЗОВЫХ МАГНОЛИЙ...

Под сенью розовых магнолий,
В саду японском, у пруда,
В одной из дам признал едва 
Из прошлых лет красотку Олю.               

И, верно, было бы ошибкой
Вам досаждать в который раз,
Когда б ни зелень редких глаз
С неподражаемой улыбкой.

Однако, что же с нею сталось?!
Красотки внешность, не трубя,
Уж подминала под себя
Лисой крадущаяся старость.

Да… годы к нам не знают ласки -
Сошла на нет былая стать.
Когда бы нам моложе стать,
Себя не прятали б под маски.

Что старость? - лист осенний с ветки.
Подобно древнему холсту,
С годами прячем красоту,
Мы под морщин густые сетки.

Зачем все той же тропкой к драме
Веду тебя, читатель мой?
Не лучше ль старости святой
Мне обнажить иные грани?

Довольно прежних лет ошибок.
Я к милой даме слишком строг.
Она, держа в руке цветок,
В пруду рассматривала рыбок.

Мы все живем под Бога оком. 
Нет, не состарилась она.
Быть может, чуточку грустна
И ей немного одиноко.

Совсем не старость, просто зрелость.
Она все так же хороша.
И верно, та же в ней душа.
Но где в тебе былая смелость?

Ну что ж, вперед. Была бы воля.
- Не правда ль милые цветы?
Она в ответ мне: - Это ты?
Едва узнала.
-  Здравствуй, Оля!

         
В АЛМАЗАХ РОС КУПАЛСЯ КУСТ...

Уж первый луч входил во вкус,
С зарей сплетаясь в чудный вензель...
В алмазах рос купался куст
Огромных розовых гортензий.

Вползал в раскрытое окно
Авроры летний дух из сада.
В уютном кресле в кимоно,
Устав, спала Шахерезада. 

Историй сказочная нить
Вела ее тропою длинной.
Устал и я, чего таить,
От сказки долгой и наивной;

Устал от сложной вязи слов,
От арабесок оправданий,
От покаяния клубков
И от ажура обещаний.

От бесконечности речей,
От многоточий, междометий,
От невиновности ничьей
И неизвестности соцветий.

Довольно! Все! Пора казнить!
Нить сказки слишком долго вьется.
Я обрубаю эту нить!
Вот только пусть она проснется.

А под окном, широк и густ,
К Шахерезаде без претензий,
В лучах зари купался куст
Огромных розовых гортензий.


ПРОФИЛЬ

У злой судьбы, как мага-чародея,
Для нас в запасе множество идей:
Увидел Вас, одну, в оранжерее
Среди цветущих белых орхидей.

Как не узнать точеный тонкий профиль?
Он словно был один на миллион.
Его Вам подарил не Мефистофель,
А сам Творец и с ним Пигмалион.

Пигмалион - в мечту влюбленный мастер,
Уж не сыскать сегодня таковых, -
Резцом своим, во всем ему подвластным,
Создал себе подобную, как Вы.

Конечно, Вы совсем не Галатея,
А из меня плохой Пигмалион,
И все ж, как он, от радости хмелея,
Я в Вас, мадам, безумно был влюблен.

Но, к сожаленью, наша карта бита.
Любовь - удел, скорее, лебедей.
Ушла, не обернувшись, Афродита,
А вслед за ней ушел и Гименей.

Однако... Вы меня не замечали,
Хоть были рядом - руку протяни...
Как Вы бледны и, видимо, в печали...
Но тут заметил: Вы же не одни.

Судьба, скажу вам, скверная подруга,
За просто так ты с нею не шали.
Вы взяли под руку - наверное, супруга -
И по дорожке медленно пошли.

Нет-нет, не мне мешать чужому счастью.
Я на него беды не навлеку.
Но чтобы быть к событию причастным,
Я помещу Вас с профилем в строку.

А мне, скажу, и большего не надо.
Ведь жизнь давно на радости скупа.
И, проводив точеный профиль взглядом,
Сказал судьбе: - Прости, но не судьба!


КАЛЛЫ

Закатом вышитый узор
Уже ласкался с небом алым.
А мой с утра ласкают взор
Вот эти розовые каллы.

Их крыльев шелковый атлас
Своей красою безупречной
Подви’г меня  в который раз
Поразмышлять о теме вечной.

Ведь люди, верно, неспроста -
И те, кто сведущ, и невежды -
Твердят: любовь и красота
Спасают мир и нас, как прежде?

Тут, как кому ни прекословь,
Услышишь много мнений диких,
Я ж на вопросы про любовь,
Всех отсылаю к Эвридике.

Мы все со страхом не успеть,
Спешим испить любви иссопа,
Забыв,  что надобно иметь
К тому же верность Пенелопы.

Или другой пример: Лейли.
Пусть я далек от званья мэтра,
Уверен в том, что для любви
Важна еще, как воздух, жертва.

А красоту на свой аршин
Я отмечаю мненьем едким:

Она в отсутствие души
Сродни блестящей этикетке.

Что на пиру фужер пустой,
Хоть и  красив с любого бока?
Обремененным красотой
Всегда в итоге одиноко.

Еще не сделались больны?
Мол, он опять запел про душу.
Но в этом нет моей вины,
Ведь вы вольны меня не слушать.

Во всем, к чему ни призови,
Я остаюсь доволен малым.
Вам больше скажут о любви
Вот эти розовые каллы.


КОРДЕЗИИ

Хотел бы я, да не оставить
Воспоминаний прежних лет,
И мне опять злодейка память
Являет прошлого сюжет.

И снова змеями полезли...
Уютный сад, июльский день
И рой махровых роз кордезий,
Собой опутавших плетень.

Играя множеством оттенков,
Кровавый цвет, как карта в масть,
В нас зажигательным фламенко
Будил волнующую страсть.

Нас закрутило в диком танце,
Обдав потоком жгучих струй...
Ах, эти трепетные пальцы!
Ах, этот жаркий поцелуй!..

Где этот сад? где эти розы?..
Сошли в былое с тем огнем.
О Вас я вспомнил слишком поздно
В уединении своем.

Уж нет страстей тех - до болезни,
К ним интерес во мне угас,
Но вид махровых роз кордезий
Меня волнует и сейчас. 

У злой судьбы так много каверз.
Вас обвинить я не спешу.
Вот отыщу Ваш прежний адрес
И Вам, возможно, напишу.


ОЛЕАНДРОВЫЙ КУСТ

Ко мне стучится день вчерашний...
Накинув памяти петлю.
Он мне предложит кофе чашку,
Хотя я кофе не люблю.

И поведет дорожкой-змейкой
Туда, где мы в саду густом
Сидим на маленькой скамейке
Под олеандровым кустом.

Где под прицелом купидона,
А он в любви неудержим,
Цветы из белого виссона
Смогли мне голову вскружить.

Нет-нет, не глаз раскосых зелень,
Я знаю цену их оков,
А олеандровое зелье -
Дыханье нежных лепестков.

Всего одна, казалось, встреча -
И мной полученный  недуг
Меня хожденьем обеспечил
По лабиринту долгих мук.

И не сказать, что наважденье,
Лишь вспомню я о встрече той -
Приходит легкое круженье,
А с ним и смутный непокой.

В душе цветочная гирлянда
Не вызывала бы минор,
Когда б я ядом олеандра
Отравлен не был до сих пор.


ТАНГО

Бокал с «Бордо» украсил ломтик манго.
Мелькнула грусть в улыбке визави.
- Я Вас, мадам, хочу позвать на танго -
Еще до окончания любви.

Что предложить мадам, влюбленной в глянец,
Наложнице гламурной суеты?
Еще один, увы, прощальный, танец
И эти надоевшие цветы.

Сюжетный ряд всего, что было с нами,
За дымкой лет уже неразличим.
Напрасный труд искать между словами
Следы неубедительных причин.

Меня уже, как прежде, не тревожат -
Не раз ее хотевшего спасти -
Ни страстный взгляд, ни сладкий запах кожи,
Ни даже неуклюжее «прости...»

Утихла боль с последним шагом танго.
- За Вас, мадам! Прощайте! Селяви!
Пусть Вам «Бордо» и этот ломтик манго
Напомнят о несбывшейся любви.


НОЧЬ В СТО ТЫСЯЧ ПОЦЕЛУЕВ

Судьба - назойливый диспетчер,
Уж и не знаю, с чем в связи,
В одну связала две стези,
А с ними - нас в июльский вечер.

К чему нам гнет дурных известий?
Исчерпан глупостей лимит.
Давно - ни злости, ни обид
Во мне, лишенным чувства мести.

Давай в одну уложим строки,
С пера сошедшие вчера,
С тобой хотя бы до утра
Оставим ревность и упреки.

Сколь ни плоди заботы будней,
Как ни вертись, а жизнь одна.
С глотком душистого вина
Ее, надеюсь, не убудет.

И раз судьбы мы не минуем,
Друг другу можем мы помочь:
У нас с тобой в запасе ночь
Длиной в сто тысяч поцелуев.


ПОРТРЕТИК В БРОНЗОВОЙ ОПРАВЕ...

Ее забыть я был бы вправе,
Но как стереть глубокий след?
Портретик в бронзовой оправе
Нашел я в хламе прошлых лет.

О, этот взгляд из подземелья!
Богини грез зеленый яд!
Я пить ее хмельное зелье
Когда-то был безумно рад.

Служа прелестнице забавой,
Глупец, вкусивший сладость уз,
Вбирал в себя бальзам с отравой,
Как верный раб, из страстных уст.

Однако... страсть дружна с изменой.
Притворных чувств не долог срок:
Любовь сказалась легкой пеной,
В волне же прятался порок.

Как часто мы, и в это верит
Из нас, наверное, любой,
Страстям распахивая двери,
Впускаем, думаем, любовь.

Меж ними грань тонка и зыбка -
Сродни игре кривых зеркал,
Когда за милою улыбкой
Вдруг обнажается оскал.

И до поры, не видя грани,
Невольно делаясь больны,
Живем мы в сладостном дурмане,
Желаний чувственных полны.

Но... ныне я от них свободен...
Теперь уже слуга пера,
Греховной жизни на исходе
Их предаю суду костра.

И, междометием отметив,
Над прошлым я не господин,
В оправе бронзовой портретик
Отправил в пламенный камин.


ЗАЧЕМ-ТО ВИДЯТСЯ ВО СНЕ...

Зачем-то видятся во сне
Одни чужие лица,
А ты, как ясный образ, мне
Уже не стала сниться.

И там, в сплетеньях тайных сфер,
Где даже мысли виснут,
Ищу тебя среди химер,
Иллюзий и бессмыслиц.

Едва мелькнет размытый лик,
Скользнув прозрачной тенью,
И я почувствую на миг
Твое прикосновение.

Иль вдруг под неба простыней
В сиреневых закатах
Повеет сладостной струей
Волос знакомый запах.

- Ну где ты? - слов бросаю горсть
В незримую помеху.
Но мой отчаянный вопрос
Ко мне вернется эхом.

Застынет точкой над водой
Неведомая птица,
И снова странной чередой
Пойдут чужие лица.


ТЫ ЯВИЛАСЬ ГОТОВЫМ ПОРТРЕТОМ...

Ты явилась готовым портретом -
Со смешинкой в зеленых глазах,
Обожгла, словно шлейфом кометным,
И ушла, ничего не сказав.

Пронеслась, как мгновение, кратким
Вихрем бронзово-медных волос,
На холсте оставляя к загадке
Навсегда безответный вопрос.

От кометы отпавший осколок,
Исполняя вторичную роль,
С «почему?» сотней тысяч иголок
Наносил нестерпимую боль.

Не желая в попытках напрасных
Лишь усиливать чувство вины,
Твой портрет «Неизвестная в красном»
Хладнокровно убрал со стены.

День и ночь чередой неизменной,
«Почему?» заменяя на «пусть»,
Со страницы души постепенно
Стерли ластиком горечь и грусть.

В редких снах - незнакомые лица,
В них тебя не заметно уже,
Но а я, как и прежде, молиться
О твоей продолжаю душе.


ПРОЩАЛЬНАЯ МЕЛОДИЯ

Осенний цвет ее волос,
Предвидя зиму, кутал плечи.
В глазах свечи немой вопрос
Был расставания предтечей.

Седой ручей из зыбких струй
Теней прозрачных и печальных,
Сопровождая поцелуй,
Журчал мелодией прощальной.

Не в силах вслух произнести,
В ночи едва, почти неслышно,
С губ - полушепотом: - Прости.
Прости, что так нелепо вышло.

Свеча - метаться и мерцать,
Не уставая возмущаться:
- Когда б любви не отрицать,
Тогда б не стоило прощаться.

Вином наполненный фужер:
- Вы что такое говорите?
Не осуждайте их, ма шер,
Уж сами скоро догорите.

Свечи последний тяжкий вздох
Фужеру был немым ответом:
- Я догорю, но видит Бог,
Их согревала до рассвета.


СТРАННЫЙ ВИЗИТ

Каприз ли, странная причуда -
В боа, чуть сползшего с плеча,
Она, возникнув ниоткуда,
Пришла как будто невзначай.

Улыбка та же, бровь резная,
Лукавых глаз голубизна... 
Что привело ее, не знаю,
Наверно, ранняя весна.

- Ну как ты?  Жив?
- Как видишь. Вроде.
Вопросы - будто приговор.
Нет-нет, уж лучше - о погоде,
Чем снова слушать всякий вздор.

- Я забежала на минутку.
- Зачем?
- Увидеть, что здоров.
Мне б рассердиться не на шутку,
Шутить, однако, не готов.

Весна  нашла косой на осень,
Красой картинною блеснув.
Зачем пришла, когда не просят,
Не рвусь, как прежде, на блесну.

От прошлых лет не жду я чуда.
- Спешу я, милый, есть дела.               
Пришла - как будто ниоткуда,
Ушла - как будто не была.


ВЫ ЛЕТОМ БАБЬИМ...
 
Вы летом бабьим вновь ворвались в осень.
К лицу мадам осенний кардиган,
Лишь не идет быть с дамской папиросой, 
Ведь я уже давно не хулиган.

Позвольте мне с волос убрать листочек,
Позвольте ручку Вам поцеловать.
От редких встреч и частых многоточий
И Вам, и мне придется отвыкать.

Такая жизнь. Устали. Понимаю.
От важных дел попробуй откажись.
А я устал быть в ней все время с краю
И повторять за Вами: это жизнь.

Еще листок... пора готовить грабли - 
Прибрать в душе, с душою не шали...
Пришли вчера ко мне Вы с летом бабьим,
Сегодня с бабьим летом отошли.


КАК ИЗБАВИТЬ СЕБЯ ОТ ИЗБИТЫХ КЛИШЕ...

Как избавить себя от избитых клише?
Кто-то скажет: «Попробуй прополис».
Мне станичной глуши тишина по душе,
А тебе по душе мегаполис.

Вреден мне мегаполиса каменный лес,
Ядовита обитель Минервы.
Мне по сердцу цветущий вишневый навес -
Верный способ излечивать нервы.

Лет пугающий блеск - сединой на висках...
Для души не гораздо ли проще
Разменять твой скворечник в бетонных тисках
На палатку в березовой роще?

Соберусь и тебя с ошалелой весной,
Согласись, что и это неплохо,
Увезу хоть в шалаш под пушистой сосной
На ковер из парчового моха.


СКАЖИ – И Я К ТЕБЕ ПРИМЧУСЬ...
               
Сгорая в пламени огня,
От вожделенья плачут свечи...
Теченье времени меня
Своим дыханием не лечит.

Что мне до слез капризных свеч?
Судьба роман уже сверстала,
А в нем страниц нечастых встреч
Нам так с тобой недоставало.

Скажи - и я к тебе примчусь   
С клубком несбывшихся мечтаний
Из невостребованных чувств
И нерастраченных желаний.

У мирозданья на виду,
Судьбу избавив от недуга,
Мы утолим, к ее стыду,
Всю недолюбленность друг друга.


СНОВА

Может быть, и хранятся ответы
В тайных комнатах дерзкой весны,
Но зачем, нарушая обеты,
Ты крадешь мои ветхие сны.

Снова запах лаванды от кожи
Набегающей легкой волной
Учащает дыханье на ложе,
Что когда-то делила со мной.

Снова тихие шорохи ночи
В утомлении лунных лучей,
Снова шепот чреды многоточий:
- Только мой ты и больше ничей.

Хороводит видением смутным
То ли явь, то ли призрачный сон 
До тех пор, пока раннее утро
Не окрасит проемы окон.

Снова ляжет на сердце осадком
До конца не понятная грусть,
Снова сна разгоняя остатки,
О спасеньи твоем помолюсь.


ПРИТЯЖЕНИЕ ДУШ

У судьбы про запас много улочек тесных.
На одной из таких в неприглядной глуши
Чей-то росчерк пера неких сфер поднебесных
Двум сердцам обнаружить себя разрешил.

Дождь апрельский, лаская капризные лужи,
Торопился исполнить торжественный туш.
Как бы встречу сердец ни назвали кликуши,
Я ее бы назвал притяжением душ.

И десницей судьбы провидения Гений
Бросил к нашим ногам подходящий резон:
Я тебя, взяв за локоть, без тени сомнений
Пригласил, не спросив, под спасительный зонт.

Шли мы к белому храму по мокрой тропинке,
Теплый дождь, веселясь, омывал купола.
Ты, ладошкой смахнув незаметно слезинку:
- Как же долго, - сказала, - тебя, я ждала.


ЕЖАСЬ, КУТАЕТСЯ ВЕЧЕР...

Ежась, кутается вечер
В кашемировую шаль.
Несговорчивые свечи
Льют с горячих плеч печаль.

По зеркальному безбрежью
Свет растерянный скользит,
Пряча лучики надежды
В тонких складках жалюзи.

От сирени в красной вазе
Тени вьются по стене.
Недосказанные фразы
Тают в розовом вине.

В мыслях грешных кто-то тайный
Чертит дуги и круги,
А в тревожности случайной
Чьи-то слышатся шаги.

Где-то скрипнет половица,
Ей - вторая отвечать.
Впору, видно, помолиться,
Чтоб стряхнуть с души печаль.


В БЕГЕ ДНЕЙ И НОЧЕЙ ВЕРЕНИЦ...

В беге дней и ночей верениц,
Не осудишь ведь суетность буден,
В вечном шелесте жизни страниц
Нас столкнули капризные судьбы.

Мы, спустившись с гордыни вершин,
От небес получили по плюсу,
Заплатив глубиною морщин
И еще сединою по вкусу.

То ль с годами пожухла трава,
То ль сбывается чье-то пророчество,
Разгораться, как прежде, дровам
Почему-то в камине не хочется.

Видно, мы на вершок подросли.
Ни к чему нам ключи и отмычки.
Не пришлись: в нас уже проросли
Обойтись друг без друга привычки.


И СНОВА НОЧЬ...

И снова ночь... видений смутных сонм
Спешат унять дрожащие ресницы.
И снова стон, и снова тот же сон,
В котором наша встреча повторится.

Поры былой деньки умчались прочь -
Не долгой, но веселой, безмятежной, -
Оставив мне зачем-то эту ночь
И сон, где мы счастливые, как прежде.

В сиянье звезд насмешница луна
По небосводу золотом разлита.
Я вновь вхожу в ручей того же сна
С обрывками Иисусовой молитвы.

               
ТЫ МЕНЯ ОТЫЩИ...

Ты меня отыщи в бесконечности серой,
В бирюзовый рассвет за собой позови,
В край березовых грез, не утраченной веры,
В мир оживших надежд и небесной любви.

Из замерзшей души прогони злую стужу,
Словно птицу в ладонях, дыханьем согрей,
Я тебе прошепчу: ты мне дорог и нужен,
Лишь меня отыщи, умоляю, скорей.

Из ромашек браслет мне надень на запястье,
За печали потерянных лет не взыщи.
Я тебе возвращу васильковое счастье,
Только ты не забудь и меня отыщи.


ПРИЗРАК

Своей судьбе я вроде не перечу.
Зачем она, когда совсем не ждешь,
Мадам в слезах из прошлого под вечер
В мой дом приводит осенью и в дождь?

Опять глаза наполнены печалью,
Опять «люблю», «скучаю» и «прости».
Я, этих слов почти не замечая,
Стараюсь чаем женщину спасти.

Мадам дрожит, как лист на голой ветке...
Я б мог еще поверить и простить,
Жаль огоньком от яркой этикетки
Замерзших чувств уже не растопить.

- К чему слова, они как паутина,
У оправданий множество причин.
Вот Ваше место, в кресле у камина,
И Вас прошу: давайте помолчим.

Что наша жизнь? - полна колючей прозы,
Сколь ни срезай шипы у дивных роз.
В горячий чай мадам роняла слезы,
Как будто жизнь пустили под откос.

Она в слезах уснула в мягком кресле.
Пусть спит и видит сказочные сны.
- А ведь могла, - подумал, - вот бы, если...
Хотя... уже и «если» не важны.

Мне за нее осталось лишь молиться.
Господь, ее печали утоли...

И тут услышал скрипы половицы
И плач дверной несмазанной петли.

Не удивляюсь осени сюрпризам,
Привык к ее репризам и ревю.
Ко мне на чай зашел продрогший призрак -
Былой любви мираж и дежавю.


В ГУСТОЙ ТОЛПЕ, БЕГУЩЕЙ В НЕБЫЛЬ...

В густой толпе, бегущей в небыль,
В потоке ветреной судьбы -
Как нам сойти с ее тропы? -
Увидеть Вас готов я не был.

На миг в людских фигур просветах
Я Ваш поймал случайный взгляд -
И вновь взлетела вверх монета,
И вновь желанием объят.

Себя, пусть Вами не был узнан,
Хотел заставить: позови!
Но встрепенулся в сердце узник
Не мной отвергнутой любви.

Заложник вечного сюжета
Судьбу о встрече не просил.
Прервав падение монеты,
Он Вас с толпою отпустил.


УВЫ...

Увы, у жизни скорый бег...
А мы зачем-то с Вами медлим...
Мне очень жаль, что первый снег
Для нас становится последним.

Увы, но кто непогрешим?
Не с Вами нам поют осанны.
А, впрочем, кто чужой души
Считал бесчисленные раны?

Увы, но в ней теперь не Вы,
Не Вы и раны исцелите.
Я Ваш, простите мне, увы,
Плохой, наверное, ценитель.

Снежинки хлесткой полосой
В атаку шли - пора прощаться.
Увы, мне с Вашей красотой
Не научиться обращаться.


НОЧЬ. ЛУНА. БУТЫЛКА  «КЬЯНТИ»...


Ночь. Луна. Бутылка «Кьянти» -
В желтой юбке из соломы.
По ребру бокала кантик,
Полный чувственной истомы.

Предвкушая радость встречи,
От волненья плавя жабры,
Без конца роняют свечи
Воск на плечи канделябра.

Тот ворчит, но все же терпит
Капель восковые грозди,
А бокал: «И где же черти
Носят ветреную гостью?»

Вдруг, за отблеском зарницы,
Ночи сумраку контрастом,
Гостья в дом впорхнет как птица
И с улыбкой скажет: «Здравствуй!»

- Аллилуйя! – вскрикнет «Кьянти»,
Чревом радостно ликуя.
И замрет, волнуясь, кантик
В предвкушеньи поцелуя.


ТАЕТ ВЕЧЕР В ОСЕННЕМ ВИНЕ...

Тает вечер в осеннем вине...
Медь заката морщинит гардины.
От увядших цветов на стене
Тени горбят усталые спины.

От свечи расползается свет
По расщелинам мрачного дома.
Над холодным камином портрет
Проступает фигуркой знакомой.

И лицо — мне знакомо оно,
Взгляд с улыбкой знакомы - и что же?
Не скажу, что уже все равно,
Но как будто на это похоже.

Может быть, возрастная пора
С каждым шагом утраты врачует:
То, что вдруг приглянулось вчера,
Нас сегодня, увы, не чарует.

Отчего? - не спросить у свечи,
И сама уже скоро не спросит;
Просто скуку с тоскою к ночи
Мне навеяла поздняя осень.


МАРТИНИ

Под сладкий запах алых лилий
Мы с Вами пили до рассвета
Мартини с привкусом ванили -
Вино соломенного цвета.

Свечам безумным плавя плечи,
Лихая ночь, огнем пылая,
Быть может, ради этой встречи
Украла Вас у Менелая.

Вы, ночи следуя капризу,
Что златокудрая Елена,
Дарили пылкому Парису
Всю сладость царственного плена.

В ночи блестел немым упреком 
Чужой браслетик на запястье.
Между любовью и пороком
Легло украденное счастье.

Нет счастья там, где будут трое:
Небесных сфер законы строги.
Не потому ль на участь Трои
Прямой намек ложится в строки?

Воровка ночь, расправив брови,
Сошла главою с гильотины -
И не ваниль, а привкус крови
Я вдруг почувствовал в Мартини.


ВЕЧЕР. ВЕТЕР, ЗЛОБНЫЙ, СКЛОЧНЫЙ...

Вечер. Ветер, злобный, склочный,
В лапах путается сосен.
Дождь стеною многоточий
С полотна смывает осень.
Вновь на сердце тяжкий груз,
Вновь к стеклу окна прижмусь.
Кто к ночи в мой дом приносит
Вновь тоску, печаль и грусть?

Мрачно все вокруг и серо,
Вечер скукой изувечен.
Вязнут мысли, ноют нервы,
У свечи худеют плечи.
Шепчет голос - тайный зверь:
- Ты слезам ее не верь.
Может, это время лечит
Боль и раны от потерь?

Отвратительная мука -
Бесконечность дум напрасных.
И кого еще без стука
В дом приносит в час ненастный?
- Это я, - с щелчком ключа. -
Есть кто в доме? Отвечай.
Ты не рад?
- Ну что же, здравствуй.
- Я продрогла. Срочно – чай.


ПРЯНЫЙ ДУХ – ОСЕННИЙ ДЕМОН...

Пряный дух – осенний демон
Со двора через окно
В дом тайком пробрался, где мы
Пьем мускатное вино.

Ты со мной. Пылают свечи...
Вечер - сказочный сатир
На твои накинул плечи
Мягкий, нежный кашемир.

Некий жрец рукою зыбкой,
Принимаясь за рассказ,
Начал вновь главу с улыбки
И лучей счастливых глаз.

В ней, я знаю, слов не будет
«Ты ничья» и «я ничей»,
Как не будет серых будней
И прохладности ночей.

Прочь невзгоды и обиды!
Прежних лет сомненья прочь!
Раз мы ими не убиты,
Всё сумеем превозмочь.

Это, видно, дух осенний,
Боль в сердцах заговорив,          
Вновь для нашего спасенья
Нас к любви приговорил.


«ВДОВА КЛИКО»

Метель беснуется в ночи.
Трещит поленьями камин.
В гостях - Жаклин, а от свечи -
Благоухающий жасмин.

Хлопок «Клико» и возглас: - Ах!
Янтарный блеск в глазах машер
И след дразнящий на губах
От шоколадного драже.

- Вы вновь ко мне из царства снов?
- Слова, мой друг, опять слова.
К чему клубок напрасных слов,
Когда кружится голова?

- Давай уйдем от лишних тем.
На сердце, право, нелегко.
Пришла — и будь доволен тем.
Чем ты разбавил мне «Клико»?

- Как ты неловок, мой корнет! -
Твоя «Вдова» на мне уже.
- Позвольте с губ похитить след
От шоколадного драже?


ОСЕННИЙ ПОРТРЕТ

Любуясь осени портретом,
Ни в чем хозяйке не переча,
С тобой, ее укрывшись пледом,
Как дети, радуемся встрече.

Теперь, когда мы снова рядом,
Печали прошлых лет отпустим
И поцелуя шоколадом
Навек излечимся от грусти.

И ни чему плохие вести!
Гляди, как живо пишет осень!
Давай ее с тобою вместе
О нашем счастье вновь попросим.

Когда она волшебной кистью
Однажды примется за кровли,               
Пускай и нам портрет из листьев
На год оставит в изголовье.


МАДАМ, ИНЫЕ ВЕЧЕРА...

Мадам, иные вечера,
Иное все и даже фразы.
Да я и сам еще вчера
Был жертвой Вашего отказа.

Теперь, признаюсь, Ваши «нет» -
Предмет забавы и курьеза,
И я уже не тот корнет,
Чтоб относиться к ним серьезно.

Сегодня Ваш ответ любой...
Но-но, мадам, держитесь стойко!
Во мне Вы вызвали любовь,
Не в силах быть ее достойной.

Ну что же... перышка к ладье?
Мерси. Простите, что колючий.
Не упадите! Всё! Адье!
Пишите письма. Ваш поручик.


ГЛАДИТ НОЧЬ ПРОЕМЫ ОКОН...

Гладит ночь проемы окон,   
А прелестница луна
Золотой купает локон
В чаше белого вина.

Неспроста с весной разлиты
Всюду запахи любви -
Подарила Афродита
Мне ночную визави.

Сладковатый дух мимозы
С ароматом диких роз
Источали медь и бронза
Девы шелковых волос.

Сколько неги в нимфе дикой!
Да не сердится Морфей,
С несравненной Эвридикой
Этой ночью я Орфей.

Льется огненное скерцо
Истомившихся сердец...
Как любви не разгореться,
Если здесь ее певец?

Пой весну, поэта лира!
Бейся в зависти, сатир!
Звуки горнего эфира
Очищают мрачный мир.

Он не станет больше прежним.
Сладок нам весенний плен -
Просыпаются надежды
Вновь унынию взамен.

Пусть себе луна купает
В чаше локон золотой -
Может, так она спасает
Нас любовью с красотой.


СЕДАЯ ОСЕНЬ НА ЧЕЛЕ...

Седая осень на челе
Рисует линии.
В хрустальной вазе на столе
Сухие лилии. 

Дрожит полночная свеча,
Печалью плавится,
За нас с тобою отвечать
Свече не нравится.

Искрится розовый «Мускат»,
В бокалы просится
И что-то шепчет наугад
Старушке осени.

А ветер, старый хулиган,
Ругаясь с сучьями,
Стучит в окошко: «Капитан,
Еще получится!»


БЕГЛЯНКА

Мне рыжий песик руки лижет.
Вот в ком привязанность без фальши!
А Вы, слыхал, теперь в Париже,
Не стали ближе – стали дальше.

А дальше – значит реже вести;
А реже вести - легче строки.
В каком бы ни были Вы месте,
Держусь я ныне правил строгих.

Не строгий к Вам лишь песик рыжий -
Поводит глазками льняными.
Вы ж для меня в числе убывших
Под грифом значитесь «Иные».

Есть у иных такая тяга:
Им без парижей жизнь безвкусна.
- Ну что, пошли гулять, бедняга,
Пока беглянки место пусто.


ПОВЕРЬ, МЕНЯ ЛЮБОВНЫЙ ШКВАЛ...

Поверь, меня любовный шквал
Напором слов и звоном медным,
Ударом метким и победным
Когда-то тоже с ног сбивал.   

И был на время ослеплен,
Я чувств проглоченный пучиной.
Не видишь сути за личиной,
Когда ты молод и влюблен.

Прозрел, как времени врачи
Глаза очистили от блеска.
От мелодрамы до бурлеска -
Короткий путь одной свечи.

Теперь же, с опытом иной,
Сколь мне в бокал любви ни лей ты,
Под звуки... нет, не меди – флейты,
Я пью лишь верности вино.               

Как с ложью дружат зеркала,
Так у любви в друзьях зола.


ПОДАРОК

Что мне судьба ни приготовь,
Бежать – напрасные потуги.
Ты подарила мне любовь,
И в этом нет моей заслуги.

Как сладок был хмельной настой
Любви восторженной и яркой!
И я, с наивностью святой,
Был рад нежданному подарку.

И пил нектар из нежных уст,
Ни в чем не знающих запрета.
О, как обманчив этот вкус,
Не раз поэтами воспетый!

Пил, словно клюквенный крюшон,
Счастливый, глупый и беспечный,
Но... все, что очень хорошо,
Как и крюшон, недолговечно.

Казалось, будто ждали Вы
К себе моей любви ответной,
А получив ее, увы,
Исчезли в дымке предрассветной.

Ну что ж, судьбе не прекословь.
Прельщает часто и пустое.
Во мне Вы вызвали любовь,
Не в силах быть ее достойной.

Летите по ветру золой!
Прощайте! Всё я Вам прощаю.
Любовь останется со мной. -
Подарки я не возвращаю.


НЕ ОШИБУСЬ, СКАЗАВ, ЧТО ЧАСТО...

Не ошибусь, сказав, что часто
Прельщает внешнее, пустое -
И отдаешь любовь напрасно
Тому, кто жертвы недостоин.

- Любовь же зла, - пошутит кто-то. -
К тому ж слепа, глупа, ничтожна!
А я с упорством Дон Кихота
Зову ее неосторожной.

В ней вопреки всему земному
Нет ни расчета, ни лукавства.
И, соглашаясь на мытарства,
Она не может по-другому.

И даже раненная словом,            
А вслед добитая молчаньем,
Едва смирившись с окончаньем,
Опять готова к жертвам новым.


ЛЮБОВЬ – ОНА КАК ЦЕЛЫЙ МИР...

Любовь - она как целый мир,
Как дар небесной выси,
В ней - нежных чувств весенний пир,
Слиянье душ и мыслей.

Она - и нежный запах роз,
И терпкий дух герани.
В ней - и обидчивость мимоз,
И кровь на поле брани.

Любовь - и к сладком вину
Десерт с лимонной долькой,
И тяжкий рабский труд в плену,
Терпенье и не только.

О ней молчать сколь ни зови,
Свое, как прежде, гну я:
Пою божественной любви,
Ликуя, аллилуйю!


ЕСЛИ БЫ...

Если бы лил не сентябрьский дождь,
Дул бы не южный, а северный ветер,
Так и шагали бы врозь по планете,
С грустью теряясь в следах от подошв.

Если бы ты за зонтом не неслась,
Если бы сам он, ломаясь от ветра,
Не угодил в мою шляпу из фетра,
Разве бы встреча сердец удалась?

Если бы вечер на день поменять,
Если бы с губ не сорвалось: «Простите!»,
Если б не зонт мой - наш общий спаситель,
Под руку ты не взяла бы меня.

Если б не смел я в глаза заглянуть,
Если бы в них не увяз, как в трясине,
В этих глазах мне, божественно синих,
Не довелось бы и ныне тонуть.

Может, и наш бы ушел дилижанс,
Если б не эти случайные «если»,
Может, судьба, все случайности взвесив,
Нам подарила спасительный шанс.


ЛИСТЬЯ – ТРЯПИЦЫ ИЗ СИТЦА...

Листья – тряпицы из ситца
Шелестят на лапках веток.
В том, что ты мне стала сниться,
Виновато бабье лето.

Нет, по мне, поры чудесней!
Что за сладкое проклятье! -
Вновь тебя в уютном кресле
Вижу в красном шелке платья.

И опять ликуют свечи,
Словно не было печали.
Ты, накинув шаль на плечи,
Повторяешь:
– Я скучаю...

В долгом, нежном поцелуе
Слышен свежий запах мяты...
Лето бабье торжествует,    
Соглашаясь:
- Виновато!

Сходит ночь оберткой яркой...
Первый лучик с легкой дрожью,
Строя рожицы огаркам,
Поплывет по ткани ложа.   


НЕПРЕДВИДЕННАЯ ВСТРЕЧА...

Соглашусь, что годы лечат,
Был бы выучен урок.
Непредвиденная встреча -
Прошлой глупости в упрек.

Парк - задумчивый философ
Октябрем позолочён...
- Ничего, что Вам без спроса
Лист уселся на плечо?

- Пусть лежит себе... не трогай!
Ты опять со мной на «вы»?
- Не судите слишком строго,
Я отвык от Вас, увы.

- Начинать опять сначала?!   
Ни к чему мне пьедестал.
Я тебя не забывала.
- Так и я не забывал.

- Так-то лучше. Жалко, время
К эпилогу гонит жизнь!
Ни мольбам оно не внемлет,
Ни приказу «задержись!»

- Наша жизнь, что лист на древе,
Уж висит на волоске.
Но не стоит королеве
Быть по осени в тоске.

- Не смеши. Сравненье пресно!
Впрочем, нет на споры сил.
Ты простил, скажи мне честно?
- Я ТЕБЯ давно простил.

- И еще листок без спроса
К ТВОЕМУ плечу прилип.
Парк - задумчивый философ
Покачал листвою:
- Влип.


А ЗА ОКНОМ РЕЗВИТСЯ ОСЕНЬ...

А за окном резвится осень
Под скрип ночного фонаря...
О Вас бы мне не думать вовсе,
Терзая душу: зря... не зря...

Не зря. В себе смиряя ропот,
Учусь с потерей быть добрей.
Ошибки складывая в опыт,
Я снова делаюсь мудрей.

Минует всё. Прошло же лето.
Всему свой срок и свой черед.   
Вот так однажды незаметно   
И грусть с души моей сойдет.

Судьбе отдавшись на поруки,
Я познаю науку жить.
Трудней всего  – какие муки! -
Та часть, где нужно Вас забыть


С ЧЕГО БЫ ВДРУГ СИНЬОРА ОСЕНЬ...

С чего бы вдруг синьора осень -
Ох, озорница! -
Спешит с себя одежды сбросить
И оголиться?!

А следом, резво и игриво,
Равняя спины,
И свита скидывает гривы,
Что пелерины.

Березка с талией осиной
Уже без блузки,
А полуголые осины -
Что андалузки.

Аллеи парка в пятнах рыжих,
И даже арка.
Глядит на липу клен бесстыже,
Ей, видно, жарко.

Клен о’бнял липу с вожделеньем
Рукою Марса,
Явив великого Мантенья*
Сюжет «Парнаса».*

Она ж с утерянной листвою -
Почти Венера.
Давай последуем с тобою 
Мы их примеру.

* Андреа Мантенья (итал. Andrea Mantegna, ок. 1431, Изола-ди-Картуро, ныне в области Венеция — 13 сентября 1506, Мантуя) — итальянский художник.
*Картина Андреа Мантенья «Парнас». 1497 г.


Я УСТУПИЛ СУДЬБЕ БЕЗ БОЯ...

Я уступил судьбе без боя -
В который раз без лишних фраз -
И вновь лишил себя покоя,
Когда опять вдруг встретил Вас.

Все той же статью удивляя,
В себе несли по праву Вы
Красу супруги Менелая
И мудрость северной совы.

Но сколь во взгляде тайной страсти!
Нет-нет, оставить и забыть!
Жаль, не в моей, простите, власти
Вам запретить красивой быть.

Как тяжелы любви галеры!
Бежать, бежать из плена прочь!
Но как оставить мне Венеры
Столь обольстительную дочь?!

В окно заглядывает осень,
Спеша нарядом удивить.
И как же все-таки Вас бросить?
На осень, может быть, свалить?


ЕЩЕ ЛИСТВЕ НЕ ВРЕМЯ ПАСТЬ...

Еще листве не время пасть,
Не время серому ненастью,
А мы погоде наше счастье
Уже позволили украсть.

Со звуком, воющим в трубе,
Оно развеялось по ветру...
Наверно, зря бросал монету         
Я на него своей судьбе.      

Пришло за счастьем в пол гроша
И понимание однажды,
Что на пути с потерей каждой
Я ближе к мудрости на шаг.

Нет-нет, еще не время пасть
Листве и серому ненастью.
Быть может, к нам под маской счастья
Ходила низменная страсть.


СЕНТЯБРЬ ЧТО-ТО ЗАГРУСТИЛ...

Сентябрь что-то загрустил,
Страницы осени листая...
С одной из них за птичьей стаей
Я Вас когда-то отпустил.

Уж ветер принялся стелить
Бульвары листьями - несносен.
Вы с кем сегодня эту осень
Предпочитаете делить?

Шальному ветру в унисон
Грозится ливень неуютом.
Зачем и Вы виденьем смутным
Опять тревожите мой сон?

Не вспоминайте обо мне,
Вас отпустил, как Вы просили.
Теперь сломать и Вы бессильны   
Мою привычку к тишине.


ПРОЩАНИЕ С ЛЕТОМ...

От волненья свеч искрится
Проседь стареньких гардин,
А по дому дух струится -
Очистительный жасмин.

День грядущий - в дымке зыбкой.
О вчерашнем не горюй,
Лучше мы с тобой с улыбкой
Покоримся сентябрю.

Что наступит, то и будет,
Нас невзгодам не сломать.
Станем все сюрпризы буден
Благодарно принимать.

О былом, прощаясь с летом,
Лишь немного погрустим
И, укрывшись мягким  пледом,
Лету горести простим.

Нам, Сентябрь, не завидуй
И судить нас не спеши. 
Обещаем, что обиду          
Мы прогоним из души.


СУДЬБА ОКОНЧИЛА ГЛАВУ...

Судьба окончила главу,
Все грани обнажились.
С тобою мы в ее канву,
Увы, не уложились.

С тяжелым грохотом мортир
Души сломалась лопасть.
Теперь меж нами лишь пунктир -
Один, размером с пропасть.

- Постой, быть может, я не прав?
Судьбы глава - как веха.
В ответ ко мне с одной из глав:
- Не прав… - вернулось эхо.


И СНОВА ДУША ПУСТА...

Тошнит от тисков лжи.
От злого «прощай!» - жжение.
И снова моя жизнь
Лежит на ребре жребия.

И снова душа пуста.
С чего это кот ластится?
И вновь начинать с листа,
Издерганного ластиком.


МАХА

Как из «Лимонной рощи» Лорки*
С осенним выдохом: - Привет!
В манто серебряном из норки
Ее привез кабриолет.
- Привет.

Пахнул в лицо тончайший запах
Почти забытых диких роз.
Сошла с небес богиня Маха*
С ее янтарностью волос.

Ко мне из вод реки забвенья -
Все те же линии, овал...
- Садитесь в кресло, - ей с волненьем
Я предложил второй бокал.
- Узнал?

- Узнал? - О да! - Что пьем мы?- Кьянти.
- За что? - За вечность нежных чувств!
- Ты тот же чувственный романтик.
- Хватило мне былых безумств.

- За Вас, сеньора! За богиню!
- Прошу, не надо за богинь.
- Тогда за Маху - герцогиню*.
Прости, Ассоль! Простите, Грин!

- За Вас! За Махи бархат кожи!
- Скажи, романтик, кто она?
И кто из нас тебе дороже?
- Не важно. Выпейте вина.

- За ночку с Махой - хоть на плаху.
Уста! - не жалко головы.
- Но все же, кто такая Маха?
- Не беспокойтесь, это Вы.

Истошный вой гулены кошки
К нам доносился со двора.
Едва забрезжил свет в окошке,
Она мне: - Все. Вставай. Пора.

В манто не норка — росомаха.
- Пока! - с улыбкой на губах.
Вошла ко мне богиня Маха,
Ушла - одна из просто мах.

- Вернусь еще, быть может, летом...
И мной разгаданный секрет
Под запах диких роз с рассветом
Унес лихой кабриолет.

- Привет.

Забыла шляпку, растеряха.
Начнутся, чувствую, дожди...
О ноги терлась кошка Маха.
- Проголодалась? Заходи.

*Гарсиа Лорка. «Лимонная роща».
*Маха - богиня ирландской мифологии.
*Маха - — испанская горожанка XVIII—XIX вв.
Махи служили моделями для художника  Франциско Гойи.
«Маха обнаженная», «Маха одетая» - его известные полотна.
Доподлинно неизвестно, кто послужил моделью для картин.
Наиболее распространённым является мнение, что ею  была герцогиня Альба,
которую связывали с Гойей продолжительные отношения.


КОГДА БЫ Я ЛЮБИЛ С ОГЛЯДКОЙ...

Когда бы я любил с оглядкой,
Уже бы Вас не сохранил.
Я Вас любил за недостатки,
За Ваши слабости любил.

За все пороки и изъяны.
Вас не пытаясь изменить,
В своем терпении упрямый,
Старался Вас не разлюбить.

И, шаг за шагом, постепенно,
Мою любовь признали Вы.
Когда б Вы были совершенны,
В ней не нуждались бы, увы.


ВОПРЕКИ

Как эта вишенка в вине
Напиток делает моложе,
Вопрос «и что нашел ты в ней?»
Мое желанье только множит.

Что мне лихие языки?
Пускай склоняют, коль охота.
Ее люблю я вопреки
Их пресловутому «за что-то».

И пропустив сквозь решето
Все пересуды и злословье,
Я подвожу итог: «за что?»
Не уживается с любовью.


ДОЖДЬ

Твой портрет, нарисованный тушью,
Моет в лужах неласковый дождь.
Не терзай мне упреками душу
И визитами сна не тревожь.

Пузыри по лицу - будто пеной,
Виновато лопочут: прости...
Твой прощая обман неизменно,
Мне лица твоего не спасти.

Дождь полощет бумагу чечеткой:
Не сложилось, так что ж, не взыщи.
Пальцы нервно - по бусинкам четок:
Не пиши, не звони, не ищи.

Сердце ноет свирелью пастушьей...
Лишь к ночи успокоился дождь,
Смыв портрет, нарисованный тушью,
И любовью прикрытую ложь.


ДО ВЕСНЫ ОБЕЩАЙТЕ НЕ СНИТЬСЯ...

- Это Вы?
 - Я. Привет!
Привела под кленовые своды
На осенний ковер
               нас случайно тропа в октябре.
- Правда, тут хорошо?
- Только, друг мой, ни слова про годы.
- Я и Вы - у костра...
- И шатер в золотой бахроме.

- Сколько цвета вокруг!
- В этом осень, бесспорно, искусна.
- Барбарисовый куст
                полыхает соцветием чувств.
- Жаль сойдет красота.
- Я прошу Вас, не надо о грустном.
Не спугните, мой друг,
                Вы на осень слетевшихся муз.

- Как красив листопад!
- Но и с ним нам придется проститься.
От вчерашней листвы
                не останется лоска, увы.
- Подождем до весны...
- До весны обещайте не сниться.
- Обещайте и мне,
                что не будете сниться и Вы.


ТЕРПКИЙ ПРИВКУС ОЛИВЫ

Ресторан у залива
В переливах огней.
Золотится олива
В итальянском вине.

Вдохновенное рондо,
Саксофон и гобой.
Мы легко и свободно
Танцуем с тобой.

Запах бархатной кожи,
Зелень пагубных глаз.
На себя не похожий
Я нелепостью фраз.

Из Ахматовой что-то
Про любовь наизусть,
А в душе отчего-то
Непонятная грусть.

В поцелуе на снимке
Неподдельный восторг.
В легкой призрачной дымке
Растворился Нью-Йорк.

Ресторан у залива
В переливах огней.
Терпкий привкус оливы
В итальянском вине.


ОСЕННИЙ МОКРЫЙ ЛИСТ...

Осенний мокрый лист, слетев с холодной ветки,
К оконному стеклу пристал, как злой упрек.
С погодой заодно, шипит с усмешкой едкой
В предчувствии разлук каминный уголек.

Скрипит усталый воз признаний запоздалых.
Горят вовсю мосты сомнений и надежд.
Нет радости в глазах, печальных и усталых,
В любовном полотне зияет злая брешь.

Застыл немой укор в стальных глазах Вселенной.
Неможется душе под тяжестью вины.
В мелодии ее, отравленной изменой,
Нет вдохновенных нот, и звуки холодны.

Текут, как целый век, прощальные минуты.
С оконного стекла сползает мокрый лист.
Теперь у нас с тобой различные маршруты.
Пускай же твой маршрут отныне будет чист.


НАХОДКА

Встречу с нею - оскал случая,
Предзакатный удар прибоя,
Я, потерями в жгут скрученный,
Как и прежде, назвал судьбою.

А судьба, не сказать кроткая,
Все ворчала и все спешила -
Ночь любви, без того короткую,
На живую лишь нить сшила.

И с зарей, не спросясь, вздорная,
Удаляясь кривой походкой,
Обратила в потерю скорою
Ту, что вновь посчитал находкой.


НОЧЬ

В ночи прокричит незнакомая птица,
Подернется свод паутинками звезд,
Почувствую я, тебе снова не спится
Вдали от меня за две тысячи верст.
 
Из сада повеет осенней прохладой,
Разбавленной духом стареющих роз.
Прошепчет луна: огорчаться не надо, -
Струясь нежным светом по веткам берез.
 
Безродным щенком где-то  всхлипнет калитка,
Седой тишине вопреки ли, в упрек -
И к Богу моя обратится молитва
О том, чтоб тебя от невзгод уберег.


ЖИЗНЬ РАЗОШЛАСЬ НА РУКАВА...

Теперь «неправ» и «неправа»
Простыми видятся словами.
Жизнь разошлась на рукава,
И в этом мы виновны сами.

Ты, знаю, не желала зла.
Ни в чем тебя не обвиняя,
«Я по-другому не могла»
Уже как данность принимаю.

Любовь словами не спасти,
Когда она обманом бита.
И все же пусть, и ты прости,
Не приживется в нас обида.

Души изменой не согреть,
И я над памятью не властен.
Порой так хочется стереть,
Да не найдется нужный ластик.


ТЫ ВЛЕТЕЛА КАК ЯРОСТНЫЙ ПРАЗДНИК...

Яркой фразой в коротком рассказе,
Не держась за черты и межи,
Ты влетела как яростный праздник
В мою скучную серую жизнь.

Под весенние звуки свирели
Накатила волною на риф,
Сладким запахом юной сирени
От унылого сна пробудив.

Птицей юркой в смешном оперенье
Ты впорхнула, внезапная, в дом
И меня в колдовском озареньи
Опьянила цветочным вином.

Все сошло: и сомненья, и муки...
До того непокорный судьбе,
Отдавая себя на поруки,
Я как есть растворился в тебе.


ТЫ СНИЗОШЛА ВЕНКОМ ФАНТАЗИЙ...

Ты снизошла венцом фантазий,
Строкою завтрашних стихов -
Как взор чарующий оазис
Среди бескрайности песков.

Явилась мне небес наградой,
Обожествленная красой,
С росою утреннего сада,
С глотком прохлады в тяжкий зной.

Втекла ручья струею свежей
Как дух, как вечный абсолют,
Преобразив улыбкой нежной
Души беспечной неуют.

В соединении незримом
Без лишних слов и суеты
Мы стали вдруг неповторимым
Великим целым – я и ты.

И пусть покажется не новым
Один, приставленный к нулю,
Но десять букв дают три слова -
Заветных: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.


ЛЕДИ ОСЕНЬ

Ее сумел я разглядеть…
- Какие годы? Что ты! Что ты! -
Волос чарующая медь
Среди осенней позолоты.

- Привет! Откуда?
- Сколько лет!
Узнать бы прошлую брюнетку.
- Люблю осенний парк. Привет!
Гляди, нашла какую ветку.

- Как новый цвет моих волос?
Не промолчишь, раз дама просит:
- На этот цвет прекрасный спрос,
Как по сезону – леди Осень.

- Живешь как?
- Жаловаться грех.
- Семья?
 - Конечно: дети, внуки.
- Все хорошо?
– Все как у всех.
Мне, правда, вовсе не до скуки.

- А ты всё, слышала, один?
- Один, один. Не стал моложе?
Давай, немного посидим?
- Давай. Немного. Ты все тот же!

Когда б костра былой огонь
Могли разжечь одной надеждой…

Мне на открытую ладонь
Ее рука легла, как прежде.

Но… течь ручей не может вспять.
И тут она с печальным вздохом:
- Зачем мы встретились опять?!
Теперь опять мне будет плохо!

Да… если б жизнь была проста…
Хотя… кого это волнует?
В ответ замкнул ее уста
Я долгим, нежным поцелуем.

Волос чарующую медь
Украсил желтый лист с березы,
А по щекам, не утереть,
Текли: – Не надо, милый! - слезы.

- Пора мне... Времени лимит.
Прости, что я тебе раскрылась.
Что осень? Скоро догорит. -
И… в ней внезапно растворилась.

Пусть догорает. Это жизнь.
Грустить о том не стоит вовсе.
Все ж… ненадолго задержись.
Ты так прекрасна, леди Осень!


СОН

Вы по весне во сне -
Кто ж от весны откажется? -
Снова явились мне -
Кажется.

Мы, а вокруг миндаль -
Розовый и загадочный, -
Звал под свою вуаль -
Сказочник!

Пчел монотонный гул -
Песня любви кудесника.
Вкус ароматных губ -
Персика.

Пел нам лукавый Лель -
Вечный весны поверенный,
Нас погружая в хмель -
Медленно...

Вдруг... Вам на гладь чела,
Словно на лоно вереска,
Села одна пчела -
Дерзкая.

Этой пчелы укус
К чьей, уж не знаю, радости
В явь обратил искус  -
Сладостный.

Минул видений сонм
Вместе с миндальной россыпью...
Может, придете в сон
Осенью?


СКОРО ОСЕНЬ

Треплет ветер без спроса акации сень
За подвеской подвеску - несносен,
Намекая: - Мадам, Вы забыли совсем,
Что уже приближается осень?

У листвы Вашей, друг, не считая ресниц,
Есть причины уже огорчиться -
Словно вдруг у замшелых усталых девиц,
Легкой охрой подернулись лица.
 
Вон морщинки уже, вон уже седина,
Много трещинок, ежится кожа...
На дворе, что поделать, уже не весна,
На невесту уже не похожи.

- Может, хватит, - акация ветру в ответ, -
Мне про старость шептать и пророчить?!
Красок всплеск впереди, впереди еще цвет,
Бабье лето еще, между прочим.

Ах, отстань! Мне пора наводить макияж!
Есть в запасниках блеск и румяна.
Ты на бал бы помог расписать камуфляж,
А про старость расписывать рано!


ТАЛИСМАН

Признаться, образ Ваш и ныне
Нет-нет мелькнет в одной из тем,
Но Ваш портретик на камине
Уже не трогает совсем.

Смотрю на лик в резной оправе
Как на вчерашнюю главу
И понимаю, Вас не вправе
Судить за редкость рандеву.

А эпилог приму как данность,
Ведь автор строк не я и Вы:
Их неслучайная случайность -
В меню прожорливой судьбы.

Простим мы в ней такую скверность -
Не отменить же аппетит?
А Вы мою простите дерзость -
Бокал и мой уже налит.

Судьба не Золушка в карете,
И сам я вовсе не гурман,
Меня не трогает портретик -
Он мой, простите, талисман.

       
ВЕСЕННИЙ СОН

Вошла под шепот ветерка
В мой сон как тень,
В руках, обернутых в шелка,
Держа сирень!

А голос, нежный, неземной,
Несущий весть:
- Вчера мне снился образ твой -
И вот я здесь.

Прошу принять меня как дар,
Без лишних слов.
Какой чудесный будуар!
Какой альков!

А, впрочем, я переживу
И эту блажь:
Я соглашусь для рандеву
И на шалаш.

И раз уж мы наедине,
Под сна плащом,
Не заплатить ли дань весне?
Когда еще?


СУДЬБЫ НЕ СЛОЖЕННОЙ ГЛАВЫ...

Судьбы несложенной главы
Сегодня мне не жалко.
Не я виновен в том, не Вы,
И даже не гадалка.

Не стала встреча двух сердец
Союзом непреложным,
Но все ж, как нежных чувств певец,
Ищу я плюсы в прошлом.

И если, перьями звеня,
Свободна птица счастья,
Пусть Вам наденет от меня
Браслетик на запястье.

А я, сколь птицу ни лови,
Уж счастлив тем, что Вами
От безответности любви
Когда-то был избавлен.


ПРЕСЛОВУТОЕ «НО»

Я влюбился в Нью-Йорк
В яркий день октября:
Он с мажорностью строк 
Подарил мне тебя.

Развеселый бурлеск, 
Ускоряющий пульс,
Вызвал яростный всплеск
Ослепительных чувств.

Восхитительный взгляд
Заводной визави -
Сладкий пагубный яд
Неуемной любви.

Шелковистых волос
Золотистый виссон,
Сладким запахом роз
Погружающий в сон.

Кто бы знал, что за сном
На любви полотно
Ляжет черным пятном
Пресловутое «но...»

И оно, словно бес,
Погружаясь во вкус,
Вдруг сменило бурлеск
На трагедию чувств.

И с минорностью строк
В серый день декабря
Разлюбил я Нью-Йорк,
Где тебя потерял.


ПРОНИКНЕТ НОЧЬ В ПРОЕМ ОКОННЫЙ...

Проникнет ночь в проем оконный
Без приглашенья, словно враг,
И в тот же миг тоской знакомой
Меня погрузит в липкий мрак.

А следом вены, будто ленты,
Мне станет скручивать в жгуты -
И я почувствую, что где-то
За сотни верст страдаешь ты.

Она трясущуюся руку
Протянет, требуя вина,
А у меня пойдут по кругу:
Зачем? за что? и чья вина?

- Ее, ее!.. -  шакальим воем
В ответ сквозь дым от сигарет. -
Раз от вопросов нет покоя,
Налей и пей - вот мой совет.

- Не пью! Противится аорта!-
Советов больше не хочу!
Вы мне с тоской уже до рвоты!
Я лучше вам зажгу свечу.

И сбросив  тяжких мыслей путы,
- Нет-нет, ее я не виню! -
Я из души ночную смуту
Молитвой тотчас прогоню.


ВУАЛЬЮ ЗВЕЗД ПОКРЫТО НЕБО...

Вуалью звезд покрыто небо.
Морфей парит над дымкой грез.
Луна, взойдя на смену Феба,
В ветвях купается берез.

Гори она в самом Аиде,
Ее за свет благодарю,
Но не Селене с Артемидой
Я предпочтенье отдаю.

Их не сравнить с моей богиней,
Объятьем скованной тугим.
Ей дарит скрипка Паганини
Свои сонаты - вечный гимн.

Закон любви не мной положен.
Страстей земных поклажа – ложь.
Скажи, что может быть дороже
Сердец на брачном ложе дрожь?

О, как прекрасен лик царицы!
Пред ней Морфей клонится ниц.
Царицы веки, словно птицы,
Мерцают крыльями ресниц.

Богини нежная улыбка
Влечет призывно на Олимп...
На пике нот смолкает скрипка,
Издав со стоном легкий всхлип.

Уходит ночь... Пусть будет завтра...
Шепчу, волос целуя медь:
- Так рад, что ты не Клеопатра,
Чтоб утром мне не умереть.

            
СВЯТАЯ НОЧЬ

В объятьях ласковых алькова
Над изголовьем два крыла.
Ночь, освященная любовью,
Благословенна и светла,
Благословенна и светла...

Роз лепестки целуют простынь,
Волнуя чувственный бокал -
В нем пузырьков златая россыпь,
Сродни зари алмазным росам,
Искрится в отблесках зеркал.

Свеча, сгорая от смущенья,
Вслед лепесткам кровавых роз
Купает с явным наслажденьем
Свои серебряные тени
В ручьях запутанных волос.

Дрожат приспущенные шторы.
Свеча: - Я вас не тороплю.
- Люблю!» - небесным приговором,
И эхо следует с повтором:
- Люблю, люблю, люблю, люблю...

Вконец устав, едва мерцая,
Сердец биенью в унисон
Свеча в молитве, тихо тая:
- Храни влюбленных, ночь святая, -
Под стон протяжный сходит в сон.

В объятьях ласковых алькова
Над изголовьем два крыла.
Ночь, освященная любовью,
Благословенна и светла,
Благословенна и светла...


ТЕБЯ В ЛЮДСКОЙ ГУДЯЩЕЙ МАССЕ...

Тебя в людской гудящей массе
Я не ищу в случайных лицах.
Душа из пепла чувств угасших
Едва сумела возродиться.

И в ней, очищенной печалью,
Где нет и тени укоризны,
Взошли за вешними лучами
Ростки желаний новой жизни.

Я не ищу тебя, как прежде.
Душа,  излеченная болью,
Оделась в свежие одежды
И стала полниться любовью.



ВЕТЕР ЛЕТ, ПРИВЫКАЯ СТУЧАТЬСЯ В СТЕКЛО...

Ветер лет, привыкая стучаться в стекло,
К нам уже не особенно строг.
С каждой встречей с тобой в дом приходит тепло -
На короткий, но все-таки срок.

Ты назавтра уйдешь, и, тебя не виня,
Я останусь на прежней меже.
Между «после» и «до» ничего не менять
Привыкаем, наверно, уже.

Пусть твердят, что привычки в порядке вещей,
Мол, за них не особенно бьют,
Я твоей, по привычке, желаю душе
Обрести наконец-то приют.


НЕВЗНАЧАЙ В ХРУСТАЛЬНОМ СКВЕРЕ...

Радость - сменщица потери
Стерла горечь и печаль:
Мне ее в хрустальном сквере      
Подарил шутник февраль.               

Каждый миг февральской шутки
Точно взвешен на весах:
Мне навстречу в лисьей шубке
Шла красавица в слезах.

А шутник еще и меткий,
Да на выдумки горазд:
На нее с сосновой ветки
Вдруг скатился снежный пласт.

Я же мистер, а не миссис,
От себя не убежать:
Из-под снега  шубку лисью
Тотчас стал освобождать.

- Может, снег, сроднившись с мехом,
Вам удачу принесет.      
- Мне сегодня, - с горьким смехом, -
Почему-то не везет.

- Все потери не случайны.
Будем двигаться вперед?
Пусть же наши две печали
Обратятся в антипод.


ХОТИТЕ С ШАТО АНАНАСЫ?

Казалось уже, что быльём поросло
Все то, что отмечено фальшью,
Но тут будто ветром ко мне занесло
Мадам со страницы вчерашней.

- Да-да, понимаю, зашли невзначай,
Но если на чай, то напрасно.
На личике Вашем я вижу печаль.
Хотите с Шато ананасы?

Мадам, наша жизнь не всегда шапито.
Моргните, когда Вы согласны.
Ужасная жизнь, понимаю, зато
К Шато у меня ананасы.

Вот только не надо так вскидывать бровь!
Напрасно и очень опасно!
Во мне не будите желание вновь.
Ну как Вам к Шато ананасы?

Куда собрались?! И какое авто?!
Сгодитесь за музу с Парнаса.
Снимите уже меховое манто!
Пойду принесу ананасы.


НЕИЗБЕЖНОСТЬ ВДОХНОВЕНЬЯ

Перед звездностью ночей.
У горячего дыханья
Нет претензии к свече.

Страсть и трепетная нежность
Подотчетны ли уму?
Принимаю неизбежность
Без «зачем?» и «почему?»

Неизбежность вдохновенья...
К звездам – души-корабли.
В радость мне - любви томленье,
В тягость - муки без любви.

Тени – змеи... змеи – руки...
Шею змеями обвей
И за холод дней разлуки
Ночи жаркие испей.


ЛУНА-ВЕЩУНЬЯ. НОЧЬ. ВЕСНА...

Луна-вещунья. Ночь. Весна
Витает в грезах.
В уютном доме Он, Она
И ложе в розах.

Плеснув абсента хризолит
В хрусталь бокала,
Ему и Ей весна сулит
Любви накала.

Желаний дух разлит, вокруг
Теней извивы.
Слиянье губ, сплетенье рук -
Нетерпеливы.

Смятенье свеч, дуэтный стон...
Пространство дома.
На ложе роз Она и Он,
И душ истома.


ДВА ОТРАЖЕНЬЯ

Вместе и врозь, и опять притяженье...
В зеркало Я смотрит зеркало ТЫ.
Ты – всех пороков моих отраженье,
Я – отраженье твоей чистоты.

В поле любовном за гладью зеркальной,
И отторгая, и снова маня,
Борется страсть с чистотою сакральной,               
Вечно меняя тебя на меня.

Двух отражений по кругу движенье -
Вечно друг другом полны и пусты.
Я - всех пороков твоих отраженье,
Ты – отраженье моей чистоты.


НЕСЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Не сказать, мокрый день на себя не похож,
Он законов небес не нарушил.
Это, радуясь, нам улыбается дождь,   
Это нам аплодируют лужи.

Зонт над нами навис, словно царский венец,
Освящал неслучайную встречу.
Отвечали дождю мы биеньем сердец,
Непогоде ни в чем не переча.

Слава Богу за все! Аллилуйя Весне:
Исцелив от осенней разлуки,
Подарила нам шанс наяву, не во сне,
Снова гладить любимые руки.   

Сколько духа и силы в заветном «прости»!
Сколько благости в слове обычном!
Хорошо, что советы друзей «отпусти»
Не вросли в наши души привычкой.


ПУСТЬ ЗА ОКНОМ ХОЛОДНЫЙ ДОЖДЬ...

Пусть за окном холодный дождь,
И сырость в гости просится,
Ты лба прелестного не морщь.
Мне грусть твоя не по сердцу.

Не принимай за злые дни
Сезона недосказанность               
И поцелуем оцени
К тебе мою привязанность.

А запоздалая весна –
Она ведь тоже женщина:
Как ты, сюрпризами полна,
И также переменчива.

Прольются слезные дожди  -
И всё придет в движение.
Нет, не снимай руки с груди...
Почувствуй в ней волнение.

Прижмись сильнее, наконец!
Не хмурь же переносицу!
Лишь так, со стуками сердец
К нам вдохновенье просится.


НЕ РУГАЙ ПОЛОСУ НЕУДАЧ...

Не ругай полосу неудач.
Не волнуйся, немного терпенья.
Я с тобою - поэт или врач,
Ты со мною - мое вдохновенье.

Оливиновых глаз не печаль.
Ни к чему переносице складки.
Твой любовью наполню хрусталь
И в душе устраню неполадки.

И, подобно поэту-врачу,
Усмиряя сердечные ритмы,
Я твою красоту заключу
В светлый терем восторженной рифмы.


МОЯ ЛЮБОВЬ, УВЫ, НЕМОДНА...

Моя любовь, увы, немодна.
Как вам угодно - мастодонт.
На крыльях птиц старинным рондо
Летит туда... за горизонт.

Не похоть прошлых лет позора,
Мне больше взора не слезит.         
О ней не пишут на заборах
И ей измена не грозит.

Искать ее затеешь корни,
Найдешь ли в плоскости земной?
Ее начало – где-то в горнем -
В том мире, созданным не мной.

Какую ей назначишь цену,
Когда ни веса, ни длины?
Не подлежит она обмену
И нет в ней меры и цены.

Такая, скажешь, исключенье?
Была б, давно спасла бы мир.
Пусть так, но мне она – спасенье,
Мой компас и ориентир.


ПОЛЗУТ, ВЗДЫХАЯ О БЫЛОМ...

Ползут, вздыхая о былом,
Неспешно стрелки циферблата...
Сирень зевает под окном:
- Не я, простите, виновата.

И мы не будем, милый друг,
Винить весну за опозданье,
А смоем горечь от разлук
Желанной сладостью свиданий.

Когда придет? Не все ль равно:
С ней наш союз вперед оплачен.
В бокалах плещется вино,
И мы своей любви не прячем.

Весне, быть может, просто лень
И дела нет до циферблата.
А наш с тобой счастливый день
Уже дошел до адресата.

И он, во всем неповторим,
Пусть длится век и два столетья,   
Где ты - любима, я – любим
Стократ важней всего на свете.

В камине теплится огонь,
Ладонь пригрелась на ладони.
А вот и наш крылатый конь -
Слетел с высот на подоконник.


МАДАМ, МАДАМ... КАКАЯ НОЧЬ!

- Луна, наверное, не прочь
Следить за нами... Ах!
- Не прочь... зато какая ночь!
И Вы в моих руках!

- Мадам, потеряны ключи
От ящика обид?
- Поручик, может, помолчим,
Пока луна следит.

Ночь стала кутаться в парчу...      
За ней луна - в виссон...
- Позвольте Вашему плечу
Мне свой доверить сон.

- Да Вы поэт, поручик мой!
Не ночь, а благодать!
Вот стану Вашею женой,
Тогда позволю спать.


МНЕ НЕ ПОСТИЧЬ ТВОИХ ГЛУБИН...

Мне не постичь твоих глубин
И мощь контрастов.
И таинство твоей любви
Мне не подвластно.

Но... у Вселенной на виду
Я, чувств не пряча,
Готов делить с тобой беду
И неудачи.

Держу в руках твою ладонь...
Как ты прекрасна!
Пусть говорят: с водой огонь
Настолько разны.

Не ведом нам судьбы маршрут.
Сквозь дней поспешность
Нас за собою поведут
Любовь и нежность.


ДАВАЙ ОСТАВИМ ЗА СПИНОЮ...

Давай оставим за спиною
Причины нынешних седин
И под весеннею луною
С тобою просто посидим.

Ты слышишь трели? Это где-то
Поют подругам соловьи.
Сейчас бы их в строку поэта.
Но... нет, ни слова о любви!

С ней, верно, что-нибудь случилось,
Раз нет в строках пожара рифм.
А сердце будто притупилось,
И почему-то сбился ритм.

Похоже, в звездных закоулках
От рифмы спряталась любовь.
А из души лишь эхом гулким -
Одно и тоже: бровь да кровь.

И все ж на свитках мирозданья,
В священных книгах бытия,
Строками лунного свидания
Свой след оставим - ты и я.


ИДЕАЛИСТ

В минуты сладостных мгновений,
Когда сижу у ног твоих,
Очарованье вдохновений
Вдруг ни с того рождает стих.

Давай же мы не будем строги
К тому, что падает на лист:
Любовью сдобренные строки
Спешит дарить идеалист.

Ведь слог его направлен к небу,
А неподвластная уму
Святая призрачная небыль
Не просто кажется  ему.

Он знает: там на всё ответы,
Где вечно царствует Любовь,
И где становится поэтом
Из нас, наверное, любой.

К цветам потерянного рая,
К подножью вечной чистоты
И поведу тебя, родная,
Строкой, в которой я и ты.


ВЕСНА – И СНОВА ДРОЖЬ ПО КОЖЕ...

Весна – и снова дрожь по коже.
Желанной женщины черты.         
И ты уже, увы, не можешь
Дышать под прессом немоты.

Весна – и, чувствам не переча,
Шальные мысли невзначай.
И снова «здравствуй!» новой встречи
Смещает глупое «прощай».

Весна – и прежняя влюбленность
Со звёздным небом заодно.
Терпеть нам круга обреченность
С тобою, видно, суждено.

Весна – и старые одежды
Прочь из чуланов и шкафов!
И волны нежности, как прежде,      
Под пенье птиц - из берегов.

Бегущих лет слабеют кони.
Свеча с бокалами вина.
К моим губам - твои ладони,
И улыбается луна.


ПРОБОИНА

На ромашковой ткани
Озорною весной,
Словно в айсберг - Титаник,
Я столкнулся с тобой.

В ясный день и ненастье
Мы теперь заодно.
Ты со мною – на части,
Я с тобою – на дно.

Если даже обоим -
Путь короче версты,
Слаще прежних пробоин
Та, что сделала ты.


МНЕ НИКУДА ОТ ВАШИХ ГЛАЗ...
 
Прощаясь с рая кущами,
Стрелою, пущенною в Вас,
Мне с Вами быть распущенной.

Теперь мы в этом заодно,
И знаю, чем утешиться:         
Быть может, с Вами суждено
Мне стать святою грешницей.


КОГДА С ДРУГИМ НА НАШЕМ ЛОЖЕ...

Когда с другим на нашем ложе
Невольно вспомнишь обо мне.
То в ту же ночь, вполне возможно,
С тобой мы встретимся во сне.

Так по ночам, второй и первый,
Тебя мы будем обнимать,
Пока не сменятся портьеры
И не заменится кровать.


НЕ ДАРИ МНЕ ОХАПКИ РОЗ...

Не дари мне охапки роз,
Не мани лепестками слов.
Нежных чувств – с острия шипов -
Капли крови - в бокалы слез.

В ласке губ - обещаний мёд -               
Сладким ядом – по телу дрожь.
Жжёт огнем поцелуя лёд.
Розы, розы... – святая ложь.


НЕ ЖИЗНЬ – СПЛОШНАЯ КАРУСЕЛЬ!

- Не жизнь – сплошная карусель!
- И как, мадам, на карусели?
- С трудом, но выпросил Апрель
У злой судьбы одну неделю.

- Судьбе, наверное, видней...         
- От злости, видимо, устала.
- Нам будет мало этих дней...
- Мне так тебя недоставало!

- Вот если б две... а лучше три...
- Как все же вы сложны, поэты!
Целуй и меньше говори...
Потом, потом обсудим это...


ПОМНЮ ЭТИ...

Помню эти запахи...
Розы... и альков...
Ласки - слаще патоки
И потоки слов.

Эти руки дерзкие...
Скольким повезло!
Поколенье женское
Через них прошло.

Поцелуи жаркие -
Колдовская сеть.
Жаль, что свеч огарками
Душу не согреть.

Хватит злою памятью
Раны бередить!      
Сердце – сбитый маятник
В плоскости обид.

В зеркало вчерашнего
Больше не гляжусь,
Но для Ваших завтрашних
Строк я пригожусь.


НА ВЗЛЕТЕ ПРЕРВАННЫЙ РАССКАЗ

На взлете прерванный рассказ.
«Прости-прощай!» - по сердцу бритвой.
«Ну что ж, прощай!» В который раз
Испорчен вечер фразой битой.

И вновь, меняя мёд на лёд,
Кому-то кто-то стал не нужен.
И только фраза «Всё пройдёт»
Спешит утешить скромный ужин.

Томится нежное пюре,
И в предвкушении вокала
Опять ласкает «Каберне»
Овал счастливого бокала.

На «Каберне» под треск свечи
Ворчит яичница на кухне,
А где-то сыч в глухой ночи
В который раз печально ухнет.


СОВЕТЫ  МУДРЕЦА

- Рассвет, закат и вновь рассвет...
Ночную мглу развеют ветры...
В любви, мой друг, невинных нет, -
Сказал мудрец, - есть только жертвы.

Когда утеряны ключи,
Любовный мёд не портят перцем.
Что сердце может излечить?
Совсем не врач - другое сердце.

Но не ищи его, а жди,
Не жги в ночи напрасно свечи.
Растают льды, прольют дожди -
И будет день, и будет встреча.

Лишь птицу счастья не зови,
Не путай промысел с судьбою.
Легко стать жертвой нелюбви,
В любви не жертвуя собою.


ОТЧЕГО С НЕПРЕМЕННЫМ УПОРСТВОМ...

Отчего с непременным упорством,
Вызывая в душе непокой,
Твой далекий, из прошлого, образ
Предстает на заре предо мной?

Эти руки - для нежных объятий -
Словно роз расступившийся куст.
Этих губ лепестки - для принятий
По весне распустившихся чувств.

В тонких струйках, на змеек похожи,
Ручейки золотистых волос,
Растекаясь по бархату кожи,
Издают сладкий запах мимоз.

Твоих глаз колдовская пучина
И сегодня питает мой стих.
Только мне непонятна причина
Посещений упорных твоих.

Может, ты вдалеке, на рассвете,
Всякий раз вспоминаешь меня?
Если нет, за свидания эти
Мне придется весну обвинять.


В ДНИ НЕВЗГОД И ТЯГУЧЕЙ РАЗЛУКИ...

В дни невзгод и тягучей разлуки
Часто мне вспоминался наш сад,
А еще твои нежные руки
И доверчивый ласковый взгляд.

Сколько б лет по периметру жизни
Ни шагали с тобою мы врозь,
Но надежду и светлые мысли
Нам в пути сохранить удалось.

И однажды, в часы вдохновенья,
Вслед за тайным сложением звёзд,
Нас опять привело провиденье
В тот же сад через тысячи вёрст.

В перекрестье мистических линий
Неземной геометрии чувств   
В окруженьи божественных лилий      
Мы оставили прежнюю грусть.

Снова - счастью объятья раскрыты,
Снова - в душах рассеяна мгла,
Снова - вместе, в единое слиты,
Два когда-то отдельных крыла.


ПРОЩАЙ! НЕЛЕПО, НЕУКЛЮЖЕ...

Прощай! Нелепо, неуклюже
Вела в тупик любви тропа.
Мы ей объявим равнодушно
Свой приговор: была слепа.

Но отчего она ослепла?
Не виновата ли весна?
Давай и ей мы в чашу с пеплом
Нальем прощального вина.

Восславим молча Мельпомену.
Последний акт на краски скуп.
Вершат трагическую сцену
Свинцовость глаз и горечь губ.

Судьбой опущена завеса.
Сосуд восторженности пуст.
Без торжества и интереса
Претерпим гибель наших чувств.


СУЛИТ ТОСКУ ДОЖДЛИВЫЙ ВЕЧЕР...

Сулит тоску дождливый вечер.
По ткани сердца – борозда.
Скорей бы к нашей летней встрече
На юг пустили поезда.

Дом пуст и сыростью пронизан.
Мерцает тощая свеча.
Портьера, сползшая с карниза,
Таит безбрежную печаль.

Кружатся роем быль и небыль,
Души усиливая сплин:
Когда бы мне, когда тебе бы,
Тогда бы не было руин.

Терзают тягостные думы...
У настроенья мрачный тон...
Но тут своим звонком безумным
Вернул  в реальность телефон.

- Привет!
И снова прочь унылость.
Опять волнение и дрожь,
И все мгновенно изменилось,
И стал желанным даже дождь.

Теперь в нем - чудный запах неба.
Мне душу радостью обвив,
Стал из нее «тебе бы», «мне бы»
Смывать признанием в любви.   


О, СКОЛЬКО В ДАМЕ ДЕВЫ ЮНОЙ!..

О, сколько в даме девы юной!
Сколь нестерпимой красоты!
Подарком рока ли, фортуны
Сошла с небесной высоты.

Какая в ней святая грешность!
Какая скромность без стыда!
Какая страсть, какая нежность -
Поток и тихая вода.

В чреде любить и ненавидеть -
Что в смене суток день и ночь.
Она - юдоль, она - обитель,
С ней так спокойно и невмочь.

В сосуде сладости и желчи -
Вино затишья на войне.
Вчера одна из многих женщин
Опять зачем-то снилась мне.   


ЖЕЛАТЬ ЛЮБВИ - И ПАДАТЬ НИЗКО...

Желать любви – и падать низко -
Витая в призраках напрасно.
Из рук твоих с похлебкой миска -
Душе измученной лекарство.

Не во дворцах ночует счастье,
Его приют, скорей, яранга.
Мне суждено с тобой прощаться -
И возвращаться бумерангом.

Я от руки твоей зависим,               
Склоняюсь ниц – казни, но милуй. 
И ты, опять меня возвысив,
Былой любви являешь силу.      

И вновь под нежной ласки кровом,
Забыв про волю и господство,
Готов я петь высоким словом
Твою красу и благородство.


ЛЮБОВЬ – И ЖИЗНЬ, ЛЮБОВЬ – И СМЕРТЬ...

Любовь - и жизнь, любовь - и смерть -
От идеала до эрзаца.*
Она - страдать и не терпеть,
Она - прощать и попрощаться.   

Искать ее - найти - убить,
Поднять со дна, копаясь в иле,   
И вновь пытаться полюбить
Того, кого и не любили.

Любовь - костер, любовь – зола,
На пьедестале и в опале.
С одним крылом и в два крыла
Была на старте - нет в финале.

В любви - то истина, то ложь,
Целитель под руку с убийцей,
Подобья лиц на масках рож,
В рабынях бывшая царица.

Желаешь этих, терпишь тех...
Со сменой тел на брачном ложе
В сетях гордыни и утех
Любить, всё думается, можешь.

Любовь - любовница... жена...
В какой из них твое спасенье?
И все же... где-то есть она,
Пусть даже ради исключенья?

Простите, в поисках любви,
Я не вчера увяз в печали.

А вы, читатели мои,
Ее, случайно, не встречали?

Не ту - пока горит свеча,
Вильнув хвостом, не обернется,
А для которой палача
На целом свете не найдется.

*ЭРЗАЦ [нем. Ersatz] - суррогат; неполноценный заменитель чего-л.


ДЕНЬ ЗА ДНЕМ – ЧРЕДОЮ СКУЧНОЙ...

День за днем - чредою скучной...
Небо в помощь не зови.
Примем гибель равнодушно
Нам казавшейся любви.

Ветер в поле правды ищет.
Кто ответчик, кто истец?
Нет ее на пепелище
После битвы двух сердец.

Отыгрались чьи-то роли...
Было, не было... мираж...
А из листьев дождь на кровле
Лепит осени коллаж.


ОТРАЖАЛИСЬ В ХОЛОДНЫХ ОЗЕРАХ...

Отражались в холодных озерах
Серых глаз под ресничную дрожь
Небо в тучных свинцовых узорах
И в печаль окунувшийся дождь.

На курантах прощальные восемь...
В прошлый раз это было почти.
Не по нраву мне поздняя осень
С непременным «Увы» и «Прости».

Капли слез на серебряной кровле
Отбивали унылый аккорд.
Листья осени пятнами крови
Твой спешили окрасить уход.          

Не наскучили, осень, репризы!
Вам с мадам измениться пора.
Соглашусь я на ваши капризы
В те же восемь, но только утра.


О, СКОЛЬКО НА ПОЛКАХ СТИХИРЫ...

О, сколько на полках стихиры
Историй морщин на лице -
От «нежных» объятий валькирий
И «ласки» коварных цирцей!

В историй бесчисленном списке,
Густой череде визави -
Служанки любви одалиски
И жрицы свободной любви.

Но как бы причудливо тропы
Меня за собой ни вели,
Искал я тропы Пенелопы
И троп Маргарит и Лейли.

Устав от попыток напрасных
И споров с капризной судьбой,
Забыл я о Даме Прекрасной
На время - до встречи с тобой.

Однажды, на лет моих склоне,
Мои прочитавшая сны,
Спустилась с небесной ладони   
Ко мне ты с дыханьем весны.

Вновь стали прозрачней и ярче
Усталой души витражи,
И мир стал светлей и богаче,
И стала осмысленной жизнь.

Ушли из историй стихиры
За сеткой морщин на лице

И «нежность» объятий валькирий,
И «ласки» коварных цирцей.

Теперь я, с судьбою не споря,
До склона струящихся дней
Слагаю сюжеты историй -
О Даме Прекрасной моей.


ВЕРНУТЬ БЫ ТЕЛО ДЕВЫ ЮНОЙ...

Вернуть бы тело девы юной:
Тебя им снова соблазнить
И колдовскою ночью лунной               
Своей любовью отравить.

Опутав щупальцами спрута,
Из сердца выпить непокой.
За дни разлук и неуюта   
Я расквиталась бы с тобой!

Своих желаний многолистный
Представлю счет на век вперед.
Любимый, мною ненавистный,
Как мне тебя недостает!


С ВЕСНОЙ ПОДПИСАННЫЙ СОЮЗ...

С весной подписанный союз
Судьбой назначенною музой
Судить я строго не берусь:
Столь сладки были Ваши узы.

Я в Вас, влюбленный менестрель,
Тонул, что шмель в цветочных залпах...
Ах, этих уст манящий хмель!
Ах, этих плеч клубничный запах!

Но час настал – всему свой срок -
Был Ваш союз с весной окончен,
А мне - судьбою - как итог -
В строке любви поставлен прочерк.

С рекой забвенья, должной течь,      
Мирюсь, но с каждою весною
Мне слышен запах Ваших плеч,
Уже целуемых не мною.


НЕ ИЗМЕНИЛИСЬ НИ НА ЙОТУ...

Не изменились ни на йоту   
Ни я, ни мой пилот – душа.   
Всего-то нужно для полета
Блокнот и полкарандаша.

Без указаний дирижера,
Хвали ты нас или хули,
Мы с нею в час беды и мора
Поем об искренней любви.

Для торжества и вдохновений
Летим туда, за горизонт -
В тот мир, где пушкинские дженни
Средь леонардовских джоконд.

Туда, за жизни скоротечность,   
Где не для пошлых эпиграмм   
Хранит для нас седая вечность
Примеры всех прекрасных дам.

Увы, любви на свете мало...
В тисках житейского ума
Без красоты и идеала
И зарождается чума,

В сетях которой глохнет лира
И постепенно слепнет мир,
Лишь похотливые сатиры
«Любви свободной» правят пир.

Готов назвать в пылу суждений
Любовь земную «птицей дронт»,*

Но... все же образ милой Дженни*
Еще хранит в душе Эдмонд.*

*Дронт, или додо; (лат. Raphus cucullatus) — вымерший вид нелетающей птицы.
*Эдмонд и Дженни - персонажи из песни Мери в "Пире во время чумы" АСП.


КАКАЯ СТРАННАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ!..

Какая странная случайность!
Без оправданий и вины
За нашу встречу пьем печальность
Из глаз серебряной луны.

В тоске растерянные свечи,
Не зная, как себя вести,
Совсем не рады этой встрече -               
Без «сожалею» и «прости».

За поцелуем безответным -
Холодный взгляд – зачем мы здесь?
В чужом лице пытаюсь тщетно
Я чувства прежние прочесть.

Вздыхают грустно два бокала...
Стекает в сон нелепость слов...
А со свечами догорала
Невоплощенная любовь.

Нет, не случайность, это мудрость
Потерь листы прессует в пласт.            
И лишь серебряная лунность
Меня, я знаю, не предаст.


ЗНАК

Моя душа весенней ветвью
Махнула солнечным лучам.
Был день тогда ко всем приветлив,
Но Вас особо отмечал -

Вас, в желтой шляпке на поляне,
В резной беседке у воды,
Где гитарист, еще не пьяный,
Перебирал свои лады.

Веселым глянцем аметиста
Светился Ваш лица овал,
А одуванчик золотистый
Улыбку Вашу целовал.

Зачем поэту декаданса,
В Ваш адрес сделав реверанс,
Под звуки зимнего романса
Пришло позвать на танец Вас?

Слова романса Пастернака
И про свечу, и про метель
Казались мне недобрым знаком,
Когда вокруг блистал апрель.

- Мадам, имею к знакам слабость, 
Зато есть шанс писать роман.   
- Да-да,  Вам, верно,  показалось,
А знаки – лишь самообман.
...
Увы, в тисках самообмана
Мы провели короткий срок -
Хватило этого романа
Всего на двадцать восемь строк.


ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ

Она вошла с улыбкой знатной донны,
В плаще бордо, свежа и хороша,
Держа в руке букет из листьев клена -
Не леди Осень – Осень-госпожа.

- Что госпоже до бедного поэта?!
Чем Вас привлек поэта неуют?!
Вы мной уже достаточно воспеты,
Здесь больше Вам салютов не дают!

- Умерь свой гнев,  откуда столько яда!
Ведь сам вручил когда-то мне ключи.      
К тому же мне салютов и не надо -
Всего одной достаточно свечи.

- Нет в доме свеч, не ждал я донны в гости!
- Зато, смотри, свеча есть у меня.
Ты что, забыл, что я как донна Осень
Не обхожусь без красок и огня?

- И прекрати, поэт, напрасно злиться.
Я вижу, к осени совсем ты не готов.
Того гляди, она отзолотится –
И нет ее, и нет о ней стихов.

Всего два слова - «осень золотая»,
А сколько в этом смысла бытия.
Свеча плясала, радуясь и тая,
А с нею стал оттаивать и я.

- Ну хорошо, забыли про невзгоды.
И не сердитесь.
– Вовсе не сержусь.
Я лишь прошу, ни слова, друг, про годы.
- Бокал вина? Бордо.
 – Не откажусь.

С бокалом тем, пробив барьер бетонный,
Мы заключили тройственный союз,
В котором - я, прекраснейшая донна
И госпожа - одна из лучших муз.


АХ, ОСТАВЬТЕ, ПОРУЧИК!

Ее божественные пальцы
Ласкали клавиши рояля -
Они, как бабочки, порхали
И заставляли волноваться.

О, как изящны рук извивы!..
Рисунок плеч... и шеи тоже!..
Как тут унять приливы дрожи      
И оставаться терпеливым?

- Мадам, мадам, как будут кстати
Им поцелуи... я - про ручки.
- Про ручки? Знаю Вас, поручик,
И Ваши штучки... Ах, оставьте!


ЗАЧЕМ В МОЙ СОН НОЧНОЙ ПОРОЮ...

Не нужно памяти усилий:
Хранит и губ твоих атлас,
Ресничек трепетные крылья
И колдовскую зелень глаз,
Да только нет уж прежних нас:
Счастливых, юных и красивых.

Зачем в мой сон ночной порою
Приходишь ты из прежних дней;
Блистая девичьей красою,
Былую нежность даришь мне?
Ведь с каждым разом все трудней
С зарей прощаться в нем с тобою.

А память все ж подруга злая,
Коль ставит прошлое в упрек,
Мне о тебе напоминая:
Мол, я, увы, сберечь не смог
Любви невинной огонек,
Зажженный ангелом из рая.


О, КАК КРАСИВЫ ВЫ СЕГОДНЯ!

О, как красивы Вы сегодня!
Какая сладость алых уст!
Не ждать ли мне в любви погоде
С утра внезапной смены чувств?

И эти ласковые руки,
И глаз небесная лазурь!
Но нет ли в них угроз разлуки   
И надвигающихся бурь?

А что таят объятий нежность
И запах кожи неземной?
В них - не потерь ли неизбежность?
А, впрочем, что это со мной?..

Пусть даже - завтрак с Клеопатрой
Пред тем, как мной закусит зверь.
Неважно, что там будет завтра,
Ведь Вы желанны мне теперь.


ТВОЯ ЛЮБОВЬ - КАК НЕИЗБЕЖНОСТЬ...

Твоя любовь - как неизбежность,
Как дар с небесной высоты -
Неописуемая нежность
И вдохновенные черты.

Волос твоих шелкОвый шелест,
Очей лучистый хризолит,
Атласных уст медовый вереск
И бархат кожи - всё пленит.

А голос – дивный, так сирены
Зовут в пучину темных вод.
Но как желанны муки плена:
Мне с ними ближе небосвод.

Какая сладкая расплата
За все потери прошлых лет!
К себе, каким я был когда-то,
Теперь уже возврата нет.


А ЗА ОКНОМ РЕЗВИТСЯ ОСЕНЬ...

А за окном резвится осень
Под скрип ночного фонаря...
О Вас бы мне не думать вовсе,
Терзая душу: зря... не зря...

Не зря. В себе смиряя ропот,
Учусь с потерей быть добрей.
Ошибки складывая в опыт,
Я снова делаюсь мудрей.

Минует всё. Прошло же лето.
Всему свой срок и свой черед.   
Вот так однажды незаметно   
И грусть с души моей сойдет.

Судьбе отдавшись на поруки,
Я познаю науку жить.
Трудней всего  – какие муки! -
Та часть, где нужно Вас забыть.


МНЕ БЫ С ТОБОЙ...

Мне бы с тобой – смелым,
Мне бы с тобой – острым,
Мне бы с тобой – целым -
Вместе к твоим звездам.

Сколько в тебе ласки!
Сколько в тебе зелья!
Где бы найти ластик,
Чтобы из глаз - зелень?

С губ ручейки меда,
Вкус их сродни перцу.
Не подобрать кода
Мне к твоему сердцу.

Мне бы твои крылья,
Мне бы твое небо.
Где бы с тобой были,
Если б не все «мне бы»?

Мне бы с тобой – грозным,
Мне бы с тобой - умным.
Нет, не дано - к звездам,
Я - по тропе лунной.


НОЧЬ ПРОНИКНОВЕННАЯ...

Нежностью поверженный,
Дышится с трудом,
Я с тобой несдержанный.
Чай? Потом, потом...

И... во мглу разверстую -
Смычкой пары уст,      
В пропасть - всеми верстами,
Всею тонной чувств.

Всею плотью с хрустами -
Не смогли быть врозь! -
Криками - без устали,
Стонами -  насквозь.

Ночь проникновенная,   
Ей не прекословь.
Взорвана Вселенная -
Рождена любовь.


ОСЕННЕЕ ПАННО

Осень... с глаз спадают шоры,
буйный цвет -  хмельной кураж...
Плащ бордо, знакомый шорох...
Медь волос – осенний всполох -
Вписан мастером в  пейзаж.

Те же поступь, шея, плечи,
тот же – Здравствуй! - жест руки...
- Сколько лет!
- Похоже, встречу
нам Октябрь обеспечил
всем невзгодам вопреки.

- Как с тобою в жизни прежней
ни старались жечь мосты,
все ж в тисках забот безбрежных
на свидание надежду
сохранили – я и ты..

- Соглашусь: устали... трудно
жечь мосты и корабли.
- Просто долго почему-то
без любви в режиме бунта
наши души не смогли.

- Слава Богу. Прочь, ненастье!
Быть тому, что суждено.
- Мало времени в запасе.
И меня за дамой, мастер,
Ты впиши в свое панно.

- Посмотри, как мы похожи...
Так... еще мазок... Ликуй!
- Не томи же... дрожь по коже...
Выводи скорей, художник,
Долгожданный поцелуй.


МОЛВА, МОЛВА...

Когда любовь - настой целебный,
Когда она - священный хлеб,
То пусть молва, мешая небыль
И быль, шипит, что я ослеп.

Ничто – речей досужих плесень.
Союз сердец несешь как крест.
А птичий гвалт - неинтересен,
Их крест - засиженный насест.

Молва, молва... Какая проза! –
За злато выданная медь.
Шипы имеющая роза
Спешит лишь радовать и греть.


ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ВЕРСТ...

Не терплю разлук иглу я,
Не люблю сложенье звёзд.
Врозь - и в мыслях Вас целую
Через десять тысяч вёрст.

Далеко Вы, спорить поздно
С привередливой судьбой.
Столь желанный сердцу образ
Скрыт за дымкой голубой.

Где-то сыч шипит и хнычет...
Снова ночи тороплю.
Девять букв сквозь десять тысяч -
Вёрст - летят: Я ВАС ЛЮБЛЮ.


ВОН ТАМ, В САДУ, ВЧЕРА, ВО ВТОРНИК...

Вон там, в саду, вчера, во вторник,
Я перестал быть с Вами строг.               
Во мне теперь живет садовник
И даже, кажется, пророк.

Росой, стекающей по стеблю,
Вяжу пророческую нить,
Которой нас, и с небом землю,
Могу уже соединить.

Мой долг – служить прекрасным розам
И видеть вечное в простом,
А Ваш – лететь к высоким звездам,
Но... под моей любви зонтом.


ПЕРЧАТКА

Былой любви хмельная чаша
Испита нами. Все прошло.
Передо мной перчатка Ваша,
Она еще хранит тепло

От длинных пальчиков креолки
(Так называл тогда я Вас) -
Игривых, ласковых и тонких,
Перецелованных не раз;

Но эти пальчики шалуньи,
Нежны, податливы, мягки,
В часы ночные полнолуний
Вдруг обнажали коготки.

Вот где таился дух Кон-Тики -
Владыки ветра и дождя.
Ах, эти лапки кошки дикой!
Их долго буду помнить я.

До сей поры их отпечатки
Хранит моя худая грудь.
Вот позвоню – и Вам перчатку
Верну при встрече как-нибудь.


ПЛАТОЧЕК

Премного в зрелости печали,
Но как же юность близорука!
Попался в руки мне случайно 
Платочек твой - в любви порука.

Немой свидетель чувств внезапных,
В своей ранимости хрустальных,
В нем все еще хранился запах
Былой поры свиданий тайных.

Давно уж нет объятий нежных
Под сенью розовых магнолий,
И в беге дней к страницам прежним,
Увы, утеряны пароли. 

Крепки мы задними умами,
О прошлом много сожалений,
И все ж хотя бы временами
Не стоит спорить с провиденьем.

Премного в зрелости печали...
Пусть у судьбы неровный почерк,
Определенно, неслучайно
Попался в руки твой платочек.


МАДАМ, КАКИЕ ТАМ ДЕЛА...

- Мадам, какие там дела...
А осень все-таки пройдоха:
И развела, и вновь свела.
Но вот без Вас мне было плохо.

- А мы с тобою дураки:
Порой глухИ, порою слЕпы...
- Расстались чувствам вопреки,
И как-то глупо и нелепо.

- Вчера еще «мила» и «мил»,
- И ты любил, и я любила...
Скажи, а ты меня простил?
Сама-то я давно простила.

- Не будем тратить много слов.
Ведь Вам, такой невыносимой,
Я всё всегда простить готов,
И лишь «прощай» сказать не в силах.


НОЧЬ

То ли мудрая невестка,
То ли чья-то злая дочь,
От трагедий до бурлеска -
Всё в себе вмещает ночь.

Время сна и откровений -
То покой, то в сердце дрожь.
Час любви и преступлений.
Тихо! Лиха не тревожь!

Звезды – осами нависли,   
Лунный круг – что колесо.
Не с тобой, и всё же в мыслях
Стерегу твой хрупкий сон.

Спи спокойно и не бойся.
Свет – в раю, а тьма - в аду.
Бойся, если на ночь в гости
Я разбойницей приду.


НА ВАШ ПОРТРЕТ В РЕЗНОМ БАГЕТЕ...

На Ваш портрет в резном багете
Я снова пристально гляжу
И даму в бархатном берете
Неотразимой нахожу.

И пусть все то, что за плечами,
Подчас еще тревожит пульс,
Но нет во мне уже печали -
Лишь поэтическая грусть.

Как нет ни гнева, ни упреков,
Ни зла, ни внутренней борьбы,
И лишь когда мне одиноко,
Всплывает в мыслях «если бы...»

Вот если б нам назло разлуке
Непониманье одолеть
И, протянув друг другу руки,
Любовью вновь переболеть.

И ею снова отогреться.
Забыв, что было сгоряча,
Перестучать биенье сердца
И крик души перекричать.

Однако... хрупкие надежды -
В реке вчерашняя вода,               
А все, что мы считаем прежним,
Не будет тем же никогда.

Желаю Вам всей грустью светлой,
К лицу Вам бархатный берет,
Неотразимости портретной
Еще на много-много лет.


ДАНАЯ

Звал тебя я когда-то Данаей* -
Девой грез «золотого дождя».
Отчего ты теперь ледяная,
И не трогают розы тебя?

Отчего нарочито сердита,
И зачем-то отводишь глаза,         
Словно к сердцу Данаи привита      
Скрытно чья-то чужая лоза?

Неужели разрушили Трою?
Впрочем, это понятно без слов.
Я, во всем соглашаясь с тобою,
Был и к этой развязке  готов.

Кто твой новый садовник, не знаю,
Ты теперь на другом берегу.
Но одно - оставаться друзьями
Я принять, извини, не могу.

Что добавить Данае из мифов?
Покоряясь злодейке судьбе,
Называть тебя мраморной нимфой
Не могу я позволить себе.

За финал! И за вечер прощальный!
Выпьем, раз уж налито вино.
Я не рыцарь, но образ печальный
Видно, мне воспевать суждено.

Улыбнись. За тебя я спокоен.
За начало! Не будем грустить.

Пусть садовник твой будет достоин
Твоего позволенья любить.

Осень, осень... Как с нею непросто...
В душу сырость крадется тайком,
А за дверью, без лишних вопросов,               
Плачет дождь – и я знаю, о ком.

*Даная — в древнегреческой мифологии дочь Акрисия, царя Аргосского, и Евридики, мать Персея. Ее отцу было предсказано, что он будет убит сыном своей дочери, поэтому он заключил Данаю в подземный медный дом и приставил к ней служанку. Зевс, пленившись красотой узницы, проник к ней в виде Золотого дождя и оплодотворил её, у неё родился сын Персей.


ПЫЛАЕТ НОЧЬ – ЧАСЫ ЕЕ ЖЕСТОКИ...
             
Пылает ночь – часы ее жестоки,
Уносит дым счастливое вчера.
Печаль души спешит улечься в строки,
Бальзам и яд - на кончике пера.

Любовь и смерть - остры шипы у розы.
Сердечный стон – сочится струйкой кровь.
Любовь и жизнь – пленительные грёзы.
Крадется день – и в чудо веришь вновь.


А ПОМНИШЬ ЯПОНСКИЕ ВИШНИ...

А помнишь японские вишни,
В цвету ботанический сад?
Нас вел за собою Всевышний
Сквозь розовый их звездопад.

Нам многие тайны открыла
В пути лепестковая рать.
И были подарены крылья,
Чтоб мы научились летать.

Летели сквозь тучи улыбок,
Целуясь у всех на виду,
И только японские рыбки
О чем-то шептались в пруду.

Но рыбки печальную тайну
Открыть нам тогда не могли,
И вскоре обидой случайной
Мы крылья с тобою обожгли.

А следом за светлой мечтою
Ушла в суете благодать -
И как-то порой ледяною
Мы вдруг разучились летать.


К СОЖАЛЕНЬЮ, ТОГО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВЧЕРА...

К сожаленью, того, что случилось вчера,
Не дано нам сегодня отсрочить.
Мы расстались - и снова длинны вечера,
И безумно медлительны ночи.

Мы друг другу теперь и не враг, и не друг.
Как упрек твой портрет в изголовье.
Наше ложе любви стало местом для мук,
Где царит лишь безмолвие злое.

Лист осины мне корчит гримасы в стекло,
На часах – бесконечные восемь.   
- Ваше время любить в этот час истекло, -
Заключила пророчица осень.

- Видно, осень гадалка на картах таро,
Раз такое могла напророчить!
Скоро ночи, - ворча, написало перо, -
Станут вновь и быстрей, и короче. 


РОМАНС

Утихла боль от злой прощальной фразы,
С упрямых губ в сердцах слетевшей вдруг.
Сухая роза в тонкой длинной вазе
Еще хранит тепло от Ваших рук.

На чьей груди сегодня Ваши слезы?
На чьем плече покоится печаль?
Кто б ни был он, пусть Вам он дарит розы         
И не обидит словом невзначай.

Грядущий день сокрыт завесой тайной.
Былой любви мосты разведены,
Но если я приду в Ваш сон случайно,
Вы не ищите в том моей вины.


ВИНИТЬ СУДЬБУ...

Винить судьбу мы с Вами, друг, не вправе,
Нам не дано вчерашнее менять.
С портретика в серебряной оправе
Вы до сих пор глядите на меня.

Наш срок, увы, давно в объятьях ретро.
Ласкает сад любви чертополох.
И часто мне за сотни километров
Ночами слышен Ваш тяжелый вздох.

Былые дни в минуты сожалений
Покажутся вдруг нынешних милей,
Но... признаешь в минуты вдохновенья:
Есть срок любви, есть срок писать о ней.


КОГДА ОДИН В НОЧИ БЕССОННОЙ...

Когда один в ночи бессонной
Дорожкой лунною брожу,
Пустой надеждой утомленный,
Тебя на ней не нахожу.

Уснуть скорее... Что за мука!
Тиски разлуки всё тесней.
С тобою, милая подруга,
Хочу увидеться во сне.

Мелькнет случайно в желтом свете
Твоей фигурки силуэт,
Но вдруг повеет лунный ветер
И силуэт сведет на нет.

И вновь вдали возникнет образ.
Во сне ли это, наяву?
- Постой!
Но ты шагаешь в пропасть.
Напрасно я тебя зову.

Зачем-то с тем же неуспехом
Кричу тебе я вслед:
- Замри!
- Замри... замри... вернется эхом.
Скорей дождаться бы зари.

Но наконец властитель некий,
Он будто где-то рядом был.
Набросил черный плед на веки -
И тотчас лунный свет закрыл.

Уснуть... Какое наслажденье...
Я уходил в ночной  покой...
Но чье-то вдруг прикосновенье
Я ощутил своей щекой.

Едва успел в испуге диком
Я приоткрыть глаза на миг -
А надо мною в лунных бликах
Твой улыбающийся лик.

- Откуда ты? И ты ли это?
- Тебе привиделось. Молчи.
Как я проникла? Прошлым летом
Мне сам вторые дал ключи.


ВОТ ЕСЛИ Б ВЫ, ВОТ ЕСЛИ МНЕ БЫ...

Вот если б Вы, вот если мне бы...
Но что теперь найдешь в золе?
Вас приучал быть ближе к небу,
Меня Вы – ближе быть к земле.
 
Кому, скажите, станет в радость
Играть несвойственную роль?
Любовь – не то, что показалось,
В ней верность, жертвенность и боль.

Однако, истины безбрежность
Не терпит грани и межи:
Вас не моя прельстила нежность –
Вас грубый мир обворожил.


В КАКИХ НЕЛАСКОВЫХ ЛЕСАХ...

В каких неласковых лесах
Душа сумела заблудиться?
В твоих нефритовых глазах
Я вижу раненую птицу.

Какой злодей и душегуб
Держал тебя в глухой неволе?
Атлас когда-то сладких  губ
Имеет горький привкус соли.

Что за колдун, очаровав,
Преобразил тебя в другую,
На сердце, жаркое вчера,
Надел кольчугу ледяную?
И кто взрастил в тебе недуг -
В тебе, душою нежной, тонкой?
Ведь ты не сразу стала вдруг   
Жестокой дикой амазонкой.

Как ты устала от потерь.
Кого ж в лесу ты повстречала?
Что делать мне с тобой теперь? -
Вновь прививать любовь сначала.

Пускай она своим ручьем
Расправит губ твоих морщинки.
Нам предстоит уже вдвоем
Искать в твоем лесу тропинки,

Ведущих в свет из царства мглы,
Где для души иные краски;
Где ночи звездны, дни светлы
И где живут добро и ласка.

Туда, туда, в наш дивный сад,
Где вишни с персиками зреют,
И где, как много лет назад,
Тебя любовью отогрею.


ВЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ КРАСИВЫ...

- Вы по-прежнему красивы.
Как Вы жили без меня?
- С дубом – ивой,
Не любя.

- Дуб, я слышал, был гусаром,
А гусарам – черт не брат.
- Был он старым,
Но богат.

- Отчего с его богатством
Вы ужиться не смогли?
- Трудно в рабстве
Без любви.

- Жизнь – что зебра: полосата,          
Но любить не запретишь.      
- Виновата.
Не простишь?

- Вам богатств не обещаю,               
Лишь блокнот и карандаш,
Кружку чаю
И шалаш.


В ЧАСЫ ТОМИТЕЛЬНЫЕ БДЕНИЙ...

В часы томительные бдений               
Привык, и, видно, неспроста,
Делиться горечью сомнений
Я с гладью писчего листа.

Читатель мой, конечно, вправе
Задать вопрос мне: а зачем?
Отвечу: - Я луной отравлен,
И парадоксами дилемм.            

Луна ж с лицом девиц кабуки
Мне из небесной тишины:
- Устал от долгих лет разлуки,
Но много ль в ней твоей вины?

И жизнь свою не делай горше,
Твердя: страдают от любви.
От нелюбви страдают больше.
Смирись и звезды не гневи.               

Когда лелеешь, а не губишь   
Сердец связующую нить,   
Судьбу того, кого ты любишь,
Во всем обязан разделить.

А гордость с глупостью, мой милый,
Как их пером ни опиши, -
Две разрушительные силы
И для любви, и для души.

Прости свою ночную гостью,
За то, что в выводах строга:
Пред тем, кому не дорог вовсе,
Не рассыпают жемчуга.
И раз над прошлым ты не властен,
Махни ему рукою вслед.
- Всё. Убедила. Я согласен,
Во мне уже сомнений нет.

И не желая - либо-либо -
Напрасно сердца бередить,
Из трех дилемм свой сделал выбор:
И быть, и верить, и любить.


НЕ ЛЮБИ МЕНЯ...

Волос – мягкий и волнистый,
Чист лицом, душой не груб...
Ты мне, милый, ненавистен
Оттого, что сердцу люб!

Но не вздумай, друг наивный,
Прививать мою лозу.
Не возьму тебя я в ливень!
Не пойду с тобой в грозу!

Ты - иди дорожкой звездной.
Не люби меня, молю.
Брось меня, пока не поздно,
Зацелую - погублю!


КОГДА Б НИ ВАС СЕГОДНЯ НЕЖИЛ...

Когда б ни Вас сегодня нежил,
Опять бы думал: что за жизнь!
Совру, сказав без Вас я нЕ жил,
Но признаюсь, что скверно жил.

Счастливых глаз немного в свете,
Где душ намного меньше тел.
Теперь, когда Вас снова встретил,
Я вдруг опять помолодел.

Скорей сбежим от прежней грусти!
А Вы по-прежнему свежи!
Не знаю, сколько нам отпустят,
Во мне теперь желанье жить.
   
Где чувств не выразить словами,
Спешит сказать влюбленный взгляд.
О, как же я отравлен Вами!
Но как живителен Ваш яд!


НЕ УЗНАЛ. ПРОЖИВЕТ СТО ЛЕТ...

Не узнал. Проживет сто лет.
Не судьба - а каленый стержень.
Ничего в ней от дамы прежней,
И меня среди прежних нет.

Колкий взгляд – что шипы с куста
Диких роз. Не слова – а плети.
Вкус свинца на губах миледи -               
Не жасмин на родных устах.

Не к лицу ей двуострый меч.
У миледи, похоже, нервы.
Как ей шел поясок Венеры
С блеском глаз от счастливых встреч!

Жизнь, мадам, без любви - обман,
Не сдержать ее скорый поезд.
Вслед ему напишите повесть.
Я же - Вам посвящу роман.


ВЧЕРАШНИЙ САД В ТУГИХ ОБЪЯТЬЯХ ПРОЗЫ...

Вчерашний сад в тугих объятьях прозы.
Отговорил гортензий белых куст.
Лишь лепестки теряющие розы
Еще хранят страницы наших чувств.

Осенним днем - холодным и ненастным,
Вслед за строкой, написанной судьбой,
Ушло от нас безоблачное счастье,
А с ним и страсть, и нежность, и покой.

И как бы это грустно ни звучало,
Себя утешишь правдой мудреца,
Что всякий раз отмечено начало
Печатью неизбежного конца.

Но... дни бегут - опять согласна память
В себе страниц печальных не хранить.
И сердце вновь торопится оттаять,
Способное поверить и любить.


КОГДА-ТО ЛАСКОВЫЕ РУКИ...

Когда-то ласковые руки
Сегодня странно холодны.
Теперь за много лет разлуки
Придется спрашивать с луны.

- Прости, но срок любви просрочен, -
Сказала с каменным лицом
И положила следом молча
На стол венчальное кольцо.

А в поцелуе неохотном -
Уступке чувствам лучших лет -
Звучал вердикт бесповоротный:
Вернуть любовь надежды нет.               

- Опять меняем быль на небыль?
- Увы, прошла. Мне очень жаль.
Добавить вслух про это мне бы,            
Но лишь подумал: - А была ль?


С КАМИННОЙ ПОЛКИ МНОГО ЛЕТ...

С каминной полки много лет
Печально и внимательно
Следит за мною наш портрет -
В изящной рамке – свадебный.

И обручальное кольцо
С иконами венчальными -
Большой вины перед Творцом
Свидетели печальные.

Душа вопит: выходит, зря,
Смиренные и скромные,
Стояли мы у алтаря
Под царскими коронами?

Что ж, пусть порадуется зверь:
Ему любовь доверили.
Терпеть с тобою нам теперь
Страдания с потерями.   

Легко сменили «да» на «нет» -
В непостоянстве странные -
Вчера дававшие обет
Сегодня – нежеланные.

Душа пред Богом в неглиже.
На жизнь свою не жалуйся,
Твердить бессмысленно душе:
Прости меня, пожалуйста.

Ответит: - Это не ко мне.
Не тратьте время попусту.
С меня достаточно камней.
Скажите это Господу.

   
ТЫ ВЗГЛЯНУЛА НА МЕНЯ...

Ты взглянула на меня
Точно так, как в первый раз:
Поражая, что змея,
Острием зеленых глаз.

Колдовская пелена
С чуть заметной желтизной.
В чаше губ глоток вина,
Столь желанный в летний зной.

Прошлых лет не вороша -
Лишь нелепое «прости...», -
Потекла к душе душа,
Все прощая на пути.

А с зарею – холодна,
В чаше губ – морская соль.   
Был тобой испит до дна   
Я в отместку за любовь.


ЧТО  НИ СКАЖУ, УВЫ, НЕ МАСТЕР...

Что ни скажу, увы, - не Мастер:
Все будто то же и избито,
Но не убить в себе - не властен -
Очарованье Маргаритой.

Претерпевая боль разлуки,
Себя несущая как жертву,
Любовь, способная на муки,
Пройдет и ад - она бессмертна.

И потому-то очень грустно,
Мне оттого, что в час суровый
Нести как флаг большое чувство
С тобой мы не были готовы.

Я ныне всё приму смиренно.
Судить – на то есть суд высокий,
А мне, как прежде, - вдохновенно
Писать о нежных чувствах строки.
 
Пускай же светлая любовь,
Душе позволив отогреться,         
Без спросу, в возрасте любом,
И твоего коснется сердца.

Лишь не хочу, чтоб раз за разом -
Прости, я болен Маргаритой, -
Ты в ней была избитой фразой      
Иль стала снова картой битой.

А ей, моей прекрасной даме
Из всем известного романа,
Давно готово место в раме -
В одном ряду с другой - Татьяной.


НА СВЕТЕ, В СУЩНОСТИ, ТАК МАЛО...

Сюжеты пошлого романа
Не стоят свеч.
«На свете, в сущности, так мало
Счастливых встреч».*

Едва ль найдешь с любовью сходство
В среде безумств,
Где нет былого благородства      
И светлых чувств.

Быть может, в нас сломалось что-то,
Раз в сердце сушь?
Иль облетела позолота
С угасших душ?

Всё ж... без любви, какая жалость,
Мир так нелеп.
Тебе, мне скажут, показалось,
И ты ослеп.

А может, жизни нашей просто
Слабеет нить.
Но... глупо, сетуя на возраст,
Ее винить.

Ведь каждый миг ее, как прежде,
Неповторим.
Благословен, кто сердцем нежен
И кто любим.

«Счастливых встреч...» Пылайте свечи!
Пророчит стих,
Что скоро быть и нашей встрече
Одной из них.
                *И. А. Бунин. «В Париже»


ЧЕРНЫМ - ПО БЕЛОМУ

Тропкой прямой, да опять – в круг.
Грезился свет - получил мрак.
Вешай покой на потерь сук,
Люб - если в такт, а не так – враг.

Строки побед – в кривизну рта,
В песнях души – голоса бед,
Тот - да не тот - и тому рад,
Времени «да» – полосу «нет».

Жажду любви - в нелюбви лед,
Истины луч - сквозь тоску лжи,
Каплей смолы с языка - мед -
Чертит на белом углем жизнь.


ЗАЧЕМ ВЧЕРА СУДЬБЫ  ПЕРО...

Зачем вчера судьбы перо
Меня,  в делах любовных мэтра,
Вдруг ни с того в одном метро
Столкнуло с женщиной из ретро?

Давно уже сдана в архив
Моя былая безрассудность.
Слегка головку наклонив,
Она мне мило улыбнулась.

Толпа людская, что удав,
Улыбку тут же проглотила.
Я с нею был тогда не прав,   
И все ж она меня простила.


ПТИЦЕЙ НАПРОРОЧЕННАЯ ВЕЩЕЙ...

Сказочно пленительной из женщин,
Сотканной из кружева чудес,
Птицей напророченная вещей
Ты сошла за радугой с небес.

Глубиною глаз обезоружив,
Гибкий стан и тонкая рука,               
Сразу стала близкой мне и нужной,
Как строке – журчанье ручейка.

И красой, и статью вдохновенна,
По земле ступаешь не спеша,
Будь твоя вовек благословенна
Нежная и чистая душа.


ОБЕЩАННАЯ ЗВЕЗДА

Лунный свет на аллее ночной тосковал.
Покрывал поцелуями спешными
Я лица твоего бесподобный овал
И считал твои пальчики нежные.

Засыпала звезда на груди у пруда,
То и дело мерцая ресницами.
Помню, эту звезду обещал я тогда
Подарить тебе с райскими птицами.

Блекнут юной поры в моем сердце следы,
Скоро сны перестанут быть вещими.
Где теперь ты? Увы, не спросить у звезды,
Что тебе была мною обещана.

               
ЧТО ДОЖДЬ? ПРОХОЖИЙ НЕУКЛЮЖИЙ...

Сырая, мокрая безбрежность,
Дождливый день на ласки скуп.
И что? Зато какая нежность
Таится в чаше алых губ!

Пусть дождь грозится неуютом,
Не нам с тобой лелеять грусть:
Мы наслаждаемся салютом
Огня в камине жарких чувств.

Вина шипучего услада.
Счастливый блеск в твоих глазах.
Смешной квадратик шоколада
Резвится в ярких пузырьках.

Скучает плед на мягком ложе,
На блюдце мается свеча,
И осторожно - сколько можно! -
Сползает лямочка с плеча

Что дождь? Прохожий неуклюжий -
Из вереницы пустяков.
Зажжем свечу и – в плед верблюжий -
В объятья завтрашних стихов.


УТРЕННИЙ СЮЖЕТ

Я спорю с возрастом, но с памятью не в ссоре,
И ясно помню утренний сюжет,
В котором мы с тобой сидим у моря,
Где нас, увы, уже сегодня нет.

Заря в тунике нежно-золотистой
Лелеяла лазурный небосвод.
Белел вдали в оттенках аметиста
На бирюзовых волнах теплоход.

Как на холсте: и облако на небе,
И чаек рой, и бархатный песок,
И нежный взгляд, и твой смущенный лепет,
И неподдельный девичий восторг.

Ясней всего, в деталях и подробно,
Я помню, как волненью вопреки,
Ты, покраснев, когда тебя я обнял,
Не убрала с плеча моей руки.

Эх, где бы взять сейчас такие крылья,
Чтоб  в том сюжете снова побывать, -
Где на заре у моря я впервые
Осмелился тебя поцеловать.


НОЧЬ-КОЛДУНЬЯ ПРЯЧЕТ ЗВЕЗДЫ...

Ночь-колдунья прячет звезды
Под туманную вуаль.
Девы призрачные грезы
Окунаются в печаль.

В чьих краях сегодня милый?
Чей теперь ласкает стан?
Обещаньем легкокрылым
Милый свой прикрыл обман.

Неоправданные грезы,
На лице измены тень,
А в душе, роняя слезы,
Осыпается сирень.

Мокнут девичьи ресницы,
Тают плечи у свечи,
Привередливая птица
Где-то ухает в ночи.


Я СЕДИНОЙ ПЛАТИЛ НЕНАСТЬЮ...

Я сединой платил ненастью
Безумных лет, но вдруг вчера
Одним движением пера
Был приглашен тобою к счастью.

Спешит, мечтою окрыленный,
Через песчаный океан
Моих желаний караван
К колодцу глаз твоих зеленых.

Сметай скорей, противный ветер,
С души моей страстей балласт!
Я счастья хрупкого соблазн
Готов принять за добродетель.

Не испугает серость буден,
Когда есть шанс без лишних фраз
Пить из колодца милых глаз.
А дальше... дальше будь что будет.


МЫ С ТОБОЮ...

Мы с тобою - океан -
Тихий, Атлантический.
Мы с тобою - ураган
И роман эпический.

Мы с тобою – Древний Рим -
С башнями и тронами.
Мы с тобою в нем горим
Со стихом Нероновым.

Мы - то Солнце, то Луна,
То природа дикая,
То Великая стена,
То война Великая.

Мы с тобой - Вселенский взрыв -
Жуткий, термоядерный.
Взрывом целые миры
В Космосе украдены.   

Нам страстей бы океан
Отстоять у совести
И эпический роман
Поделить на повести.


ТВОЯ ЛЮБОВЬ – КАК НЕИЗБЕЖНОСТЬ...

Твоя любовь - как неизбежность,
Как дар с небесной высоты -
Неописуемая нежность
И вдохновенные черты.

Волос твоих шелкОвый шелест,
Очей лучистый хризолит,
Атласных уст медовый вереск
И бархат кожи - всё пленит.

А голос – дивный, так сирены
Зовут в пучину темных вод.
Но как желанны муки плена:
Мне с ними ближе небосвод.

Какая сладкая расплата
За все потери прошлых лет!
К себе, каким я был когда-то,
Теперь уже возврата нет.


ВОЗМОЖНО, ЭТО ПРОСТО ВОЗРАСТ...

Возможно, это просто возраст:
Поддавшись легкому минору,
Вдруг вспомню твой прелестный образ -
И моему предстанет взору...

Как на заре, в саду, босою,
В объятьях роз виденьем зыбким
Ты умываешься росою
И расплываешься в улыбке.

В ответ тебе под счет кукушки -
Как это сладостно и мило! -
Из-за магнолии верхушки
Заулыбается светило.

Его восход неторопливый
Прогонит сонную прохладу -
И разнесут твой смех счастливый
На крыльях бабочки по саду.

НЕ ГРУСТИ

Да, боса, а была
броская.            
Просто осень - пора
поздняя.
Отчего же глаза грустные?
Седина? – Не права: русые.

Что тебе до судьбы
линии,
Если в сердце твоем –
лилии.
Пусть мадам, но мадам видная
И по мне, что лоза винная.

Красота не сойдет
с осенью.
Не грусти, что листву
сбросила.
И тебе – 100 пишу прописью –
Не увидеть морщин с проседью.

Что до строк, у Творца -
строгие,
У меня же – тебе –
многие.
Эти 100  -  не пугать сроками,
А любовь прославлять строками.


СКОРО ОСЕНЬ...

Скоро осень...
Маня пальцем,
Осчастливит
И нас свиданием.
Только нам, затаив дыхание,
Не кружиться в ее танце.

Раньше снились
Вы мне чаще.
Ночь за ночью –
длинней длинного.
Жаль, что нам
и глотка винного
Из осенней не пить чаши.

За любовь! - как всегда, - стоя.
Не скажу, что прошло –
убыло.
Я б желал, чтоб под роз куполом
Было вас – с кем-нибудь –
двое.

Пусть же осень –
ее слово -
Не лишит Вас красы
с прелестью.
Шелком губ и ресниц шелестом -
Восхищать Вам уже
другого.


ВСТРЕЧА

Если б не было резона,
Не случился бы рассказ.
С колокольным перезвоном
Я  у храма встретил Вас.

Вы в руке держали астры.
Может, пять, а может, семь.
И по-прежнему прекрасны –
Нам бы так меняться всем.

Та же Вы, и все же новы -
Рай – когда в душе светло, -
А в глазах, вчера свинцовых,
Снова нежность и тепло.

Ваш браслетик на запястье -
Зелень с легкой желтизной.
Ад – тяжелое несчастье,
Если в сердце непокой.

Мы во всем виновны сами.
На мое – в уме – Мадам! -
Вы ответили глазами
И вошли за мною в храм.

Чудно этот мир устроен,
Славен тот, в ком нет обид.
Я за Вас теперь спокоен.
Пусть же Вас Господь хранит.


КАКАЯ СТРАННАЯ ПРОХЛАДА...

Какая странная прохлада.
Какой невыспавшийся день.
Мне никуда спешить не надо
И за перо хвататься лень.

Я полусонными глазами
Гляжу на сад: туман в душе.
И даже чувственный розарий
Меня не трогает уже.

В душе ни радости, ни бунта -
Лишь подозрительный покой.
Все уголки ее как будто
Укрылись пылью вековой.

А вместе с ней молчит и память -
С утра пуста и холодна.
Какой злодей сумел заставить
Ее себя испить до дна?

Больны, наверно. - Непохоже. -
Или устали жить в борьбе.
К другим, скорее, стали строже
И сострадательней к  себе.

А может, стали с днем прохладным
(Душа для памяти – что мать),
Одолевая все преграды,
Друг друга лучше понимать.


НЕТ-НЕТ, Я НЕ ПРИВЫК...

Нет-нет, я не привык менять любовь на дружбу.
Дружить со мной, увы, – в душе лелеять стужу.

Под ливнем на ветру свече не разгореться,
И мне не по нутру давать команды сердцу.

Алмаз менять на медь - совсем не мой экзамен:
На Вас привык глядеть влюбленными глазами.
               
Дружить? Какая блажь! Ловите орхидею.
Привет. С любовью, Ваш... Простите: как умею.


КОНЕЧНО, ГРЕШНИЦА...

Конечно, грешница –
И мне страдать.
Ты не был женщиной -
Тебе не знать.

Да, своевольная,
Не лучше всех,
Но не с тобой ли я
Делила грех?


ВАШ ПОЦЕЛУЙ ПУГАЕТ НЕИЗБЕЖНОСТЬЮ...

Ваш поцелуй пугает неизбежностью.
Порочность губ соперничает с нежностью.
В них верхняя – мятежная извилина,
А нижней – столь пленительная линия.

Сошлись в одно и радость, и страдание,
Валькирии* с Лукрецией* дыхание
И две страны - далекая и ближняя,
Сосновый сок с оливками и вишнями.

На шелке губ оставили отметины
Воинственность с завидной добродетелью.
Пора Вам, видно, в Швецию с  Венецией,
Где примирить Валькирию с Лукрецией.

*Валькирия - в скандинавской мифологии дочь славного воина или конунга, которая реет на крылатом коне над полем битвы и решает, кому из воинов выжить в битве, а кому погибнуть.
*Лукреция (лат. Lucretia; ум. ок. 510-508 гг. до н.э.) — легендарная римская матрона, прославившаяся своей красотой и добродетелью.


ЖЕНЩИНА

То раздражительность, то грусть,
То вдруг веселость без причины…
Понять ее я не берусь:
Боюсь пропасть в души пучине.

Да и зачем мне понимать?
Я на другое трачу годы:
Учусь ее воспринимать
Как переменчивость погоды.


В ПОЛНОЧЬ, СЛОВНО ПТИЦЕЙ ВЕЩЕЙ...

В полночь, словно птицей вещей,
Сквозь дыхание и стон
Я – желанная из женщин,
Тенью в твой являюсь сон.

Здравствуй, милый!  Шире руки.
Ты мне нужен позарез.
Обреченную на муки,
Принимай меня на крест.

Распинай! А вот и гвозди.
Что блудницу для утех,
Всю бери, дроби мне кости,
За любовь страдать не грех.

Пусть по мне поплачут лиры,
Боль строкой сойдет с пера...
Под звучание стихиры
Успокоюсь до утра.

Жизнь - когда с дыханьем ровным
Оба сердца – в унисон.
Завтра в полночь, безусловно,
В твой опять проникну сон.


ЭТОТ – ЛИШЬ ВЗГЛЯНУЛ – И МИМО...

Этот – лишь взглянул - и мимо,
Тот – развел руками – мим.
Мы ж с тобою и без грима
И любима, и любим.

Позади у нас незримо
Кто-то тайный сжег мосты.
Мы пройти друг друга мимо
Не смогли - ни я, ни ты.

И теперь, в одном замесе,
По велению судьбы
Нам с тобой придется вместе
Вёрст отсчитывать столбы.

В лицах - радость, словно в детстве,
Счастьем светятся глаза,
А со стен – уже не деться –
Наблюдают образа.


НАКОНЕЦ! ПРИЗНАТЬСЯ ЧЕСТНО...

- Наконец! Признаться честно,
Думал, будет скучным вечер,
Но теперь в нем, скуки вместо,
Вы и я – и эти свечи.

Как они на Вас похожи!
- Проще, друг: не на балу я.
Не прожгите бархат кожи,
Мне горячим поцелуем.

В поцелуе Вашем, сударь,
Слышен запах Амаретто.
Подождите, не простуда ль
Ныне мучает поэта?

Всё! Пора остановиться.
А простуда не холера.
Если в доме есть горчица,
Мы поправим кавалера.

Я, признаться, на минуту.
Нет горчицы, значит – перцем.
Милый друг, гоните смуту
Из отчаянного сердца.

Что такое? Слышу кашель.
Точно перцем. Не хотите?
Позвонить подруге Вашей?
Или сами позвоните?

- Я пошла. – А строки? - Завтра.
Вы сегодня не готовы.

Их получите на завтрак,
Если будете здоровы.
.....................................................
Поутру, скажи на милость,
Нет ни музы, ни недуга.
Всё, как видно, мне приснилось,
И со мной - моя подруга.

А на завтрак - яйца всмятку,
К чаю – плитка шоколада.
Надо было б музе - взятку.
Впрочем, жив, любим - и ладно.


Я, ПРОРАСТАЯ ГАММОЙ ЧУВСТВ...

Я, прорастая гаммой чувств,
Уставших быть под спудом,
От одиночества лечусь
Зеленоглазым чудом.

Жива душа! Не умерла.
Ей, словно Феникс-птице,
Любовь, как прежде, помогла
Из пепла возродиться.

Ей тучи прошлых лет невзгод
Свет солнца не закрыли -
И снова нежат небосвод
Расправленные крылья.


ТЫ И Я ПОД БОГА ОКОМ...

Ты и я под оком Бога,
На Его ладони. Бди!
Если горесть у порога,
Значит, радость впереди.

Что нам зависть и наветы?
Что нам злые языки?
Мы с тобой храним обеты
Всем интригам вопреки.

Сладость меда, горечь перца -
У судьбы различный вкус.
Одолеем с верой в сердце
На пути любой искус.

Я судьбе не прекословлю
Выпьем, милая, вина!
Все покроется любовью,
Если крепкая она.

Пусть завистник строит козни
Корчит рожи за спиной,
Даже если точит гвозди,
Все претерпим. Не впервой.


КАЗАЛОСЬ, ОПЯТЬ СКАЗКИ...

Казалось, опять сказки -
До рвоты измен зелье, -
Когда б ни твои глазки -
В ладошках ресниц зелень.

Мне виделся мир грубым,
В нем, думал, одна грешность,
Пока ни твои губы
И матовых рук нежность.

И пусть на душе скрежет,
Еще на замке двери,
Но в ней уже свет брезжит,
И хочется вновь верить.

Все меньше былой боли.
Горят до утра свечи...
Мы съели свой пуд соли.
Пусть время других лечит.


И ПУСТЬ С ЛИСТКОМ КАЛЕНДАРЯ...

И пусть с листком календаря
Уходит в вечность день вчерашний,
Но в нем, наверное, не зря
Сошлись в одну тропинки наши.

Теперь к столбу одной судьбы
Прибита ты, я – приторочен,
Два колеса одной арбы,
Две плоти, стянутые скотчем.

Легли страницами в тетрадь -
Во всем едины и похожи.
На «вырвать» времени не трать:
Возможно только с мясом, кожей.

Потери прошлых лет – в огонь!
Печали – в Лету – вместе с болью...
К ладони тянется ладонь
В ночи, окрашенной любовью.


ГРОЗА

Гроза - что ангел чернокрылый -
На контрабасе - слезный блюз.
- У нас гроза! Мне страшно, милый!
Сверкают молнии! Боюсь!

Гроза - но нет меня счастливей:
Под «Крэйзи лошадь» Дюплесси*
На зов сквозь дикий майский ливень
Лечу к возлюбленной в такси.

Гроза...  а сердце - будто молот.
Со мною розы и «Шато».
Гроза – какой прекрасный повод!
Вези скорей меня, авто!

Гроза! – милей не знаю зова -
За пятьдесят и три версты.
Твой дом под кровлей бирюзовой.
В дверях меня встречаешь ты.

Нет больше ливня. Аллилуйя!
Лишь теплый дождик моросит -
Сошла гроза за поцелуем
От Дюплесси до Дебюсси*.


* Дюплесси - Матиас Дюплесси (фр. Mathias Duplessy; род. в 1972 году) — французский композитор и мультиинструменталист.
* Дебюсси – Клод Дебюсси; (фр. Achille-Claude Debussy; 22 августа 1862 года, Сен-Жермен-ан-Ле, департамент Ивелин, — 25 марта 1918 года, Париж — французский композитор. Ведущий представитель музыкального импрессионизма.


ИГЛА СУДЬБЫ – ЗА НИТКОЙ НИТКУ...

Игла судьбы - за ниткой нитку -
На ткани свитка письмена...
За ней - то рысью, то улиткой -
В былое - даты, имена...

Что жизнь? Сродни свечи горенью:
Сменяя  радость на печаль,
Теряет каплями мгновенья
C разгоряченного плеча.

И эта веточка оливы
Сгорит под времени огнем...
- Постой, постой, но мы-то живы,
И, к счастью, мы с тобой вдвоем -

Как две петли одной калитки.
И пусть наш мир несправедлив,
Не станем мы спешить на свитки,
Любви напитка не допив.

Что нам с тобою годы, даты...
Горят, как в юности, сердца.
В любви, не знающей заката,
Пойдем до самого конца.


СУДЬБА, СЛУЧАЛОСЬ, ОТВЕЧАЯ...

Судьба, случалось, отвечая,
Мне воплощала образ грез,
Но чтобы женщину в печали,
С глазами, мокрыми от слез!..

Что у нее: беда, обида?..
Какой урон туманит взор?
Не мне быть в слугах у Фемиды,
Чтоб выносить ей приговор.

Как часто в дебрях заблуждений
Мы, меря всех на свой аршин,
Чредою умных рассуждений
Вредим движению души.

Судьба, судьба... как ни жестока,
Ее нам нужно заслужить.
- Вам плохо?
- Просто одиноко,
И я давно устала жить.

- Так не везет, куда ни двинусь...
Не жизнь – сплошной печальный блюз.
А в блюзе - лишь коварный минус
Без перспектив сложиться в плюс.

- Зачем же так! Не все печально.
Ручьями полнится река.
Ведь наша встреча неслучайна.
Держите. Вот моя рука.

- Прогоним прочь печаль - за плинтус!
Печалям - аутодафе!
Но прежде мы утопим минус
В уютном маленьком кафе.


ДВЕ ДУШИ – ОДНА ДУША...

Две души – одна душа -
В перекрестье линий судеб.
Врозь нам больше не дышать.
В печь – страницы серых буден!

Прошлых лет потери – с плеч!
Прочь – невзгоды и лишенья!
Станем каждое мгновенье
Мы теперь с тобой беречь.

Тонким лучиком с небес
Осветился мир нелепый.
Нет любви сильнее скрепы,
Ты - воскресла, я - воскрес.


НЕ ГЛАЗА – ЗЕЛЕНЫЙ ОМУТ...

Не глаза - зеленый омут,
Не ресницы – птичья стая.
Зельем глаз не просто тронут –
В омут фибрами врастаю.

Задыхаюсь, вязну в топи
Поцелуев бесконечных.
Их бальзам – желанный опий.
Пропадаю! Изувечен!

Вьются водоросли-змейки,
Завораживая смолью...
Каждый волос чародейки
Сладкой болью гасит волю.

С каждым шагом вязну, вязну...
Не краснея от смущенья.
И, наказанный соблазном,
Наслаждаюсь истощеньем.

Невозможно по-другому
В колдовском сплетеньи судеб.
Коли в омут – значит в омут.
Все равно уж. Будь что будет!


ПРОИГРАННЫЙ БОЙ

В глазах - морская бирюза,
Огонь волос – не взять руками...
Такой красивой быть нельзя,
В таких толпа кидает камни.

Да что толпа, я Вас и сам
За кратковременность визитов,
Чтоб – никому, скормил бы псам,
Но я, увы, не инквизитор.

Страшусь бальзама Ваших губ,
В нем сладкий яд.
– А ты попробуй.
Когда бы я был душегуб,
Я Вас давно бы бросил в прорубь.

Что мне судьба ни приготовь,
Бой с Вами мной уже проигран.
Лишь за одну резную бровь
Отправил Вас бы в клетку к тиграм.

А этот лоб, лица овал
И эти руки, шея, плечи...
Я б Вас уже четвертовал,
Но я не мастер дел заплечных.

Что ж делать с Вашей красотой?
Желал бы вздернуть Вас на рее,
Но... раз уж мной проигран бой,
Я просто сделаюсь мудрее.


ПОДКОВА

- Я в Вас не вижу прежней меди.
И мне, увы, не стать певцом
Свинцовой прелести миледи
С непроницаемым лицом.

Зачем Вы тут? С визитом к другу?
А как же преданный супруг?
Как мог прелестную супругу
Он отпустить одну? А вдруг?!

А наш роман давно на полке.
Ходить по прошлого следам,
Искать былой любви осколки,
Простите, мне не по годам.

Ну что Вы, я не стал упрямей, -
Но прям, и это неспроста:
Писать стихи прекрасной даме
Я просто с возрастом устал.

Угас во мне и мастер слова,
Пегас - без крыльев и копыт.
Лишь эта ржавая подкова
Мой согревает серый быт.

Что Вам до бедного поэта?..
Пришли, наверно, за теплом?
Берите... пусть подкова эта
Любовью Ваш наполнит дом.

Миледи сухо улыбнулась,
В стальных глазах мелькнула грусть...
- Я вижу, к Вам стучится  мудрость,
Но... осуждать Вас не берусь.

Ушла. Открыв бутылку бренди,
Чтоб как-то им себя согреть,
Я выпил стопку за миледи
И за ее когда-то медь.


БЫЛО ЛИ, НЕ БЫЛО...

Дамочка в раме... Похожа на Жанну...
В газовом платье актрисы ревю.
Нет, Ренуар ни при чем тут, пожалуй,
Не было Вас! Вы мираж, дежавю.

Веточка нежной сирени – капризы...
Жидкая тень на стене – акварель...
Может быть, Вас – привидение, призрак   
Просто внушил мне кудесник апрель.

Было ли, не было... путаюсь в вязи
Мыслей своих и бесчисленных слов...
Или же Вас – некий образ фантазий
Силой нечистой ко мне занесло?

Что-то неладное с памятью ломкой.
Не было, было... вот если б в анфас...
Буду я Вас называть «Незнакомка»,
Нет - «Неизвестная»... да, в самый раз.


СТОЛЬКО ЛЕТ – ОТ ТЕБЯ ПЬЯНЫЙ...

Столько лет - от тебя пьяный...
Жаль, что жизнь – скоростной поезд.
Не ищу я в тебе изъяны,
Мне довольно твоих достоинств.

Жаль, что ты – не считай вёрсты –
Далеко, и еще дальше.
Я теперь хоть и жгу звёзды,
Но не так, как тебе - раньше.

Говорят: - Закуси щами
Три по сто - от разлук лечат.
Но душе - на все сто прощаний
За врача - и одна встреча.

А судьба – вновь косой лапой -
Шкуру снять за такой почерк! -
Нам с тобой помахав шляпой, -
Вместо точки - опять прочерк.


ПОРОЮ В ТРИ СЛОГА КРИЧУ, ЧТО УДОД...

Порою в три слога кричу, что удод,
Порою несу околесицу,
А если гляжу на ночной небосвод,
То вижу одну лишь Медведицу.

И чувствую, где-то под звездным дождем
Каллисто, рисуя пророчества,
Сулит одному наслажденье вдвоем,
Другому - печать одиночества.

А жизнь – словно камень метнула праща,
Тонка - что кофейное кружево.
Однажды стал к ужину чистить леща -
И в нем обнаружил жемчужину.

Обиженный кот на поэта - в прищур:
За хвост от леща - и затрещину?!
Теперь поищу я, спасибо лещу,   
Оправу к жемчужине - женщину.


В КАШПО – УВЯДШИЕ ЦВЕТЫ...

В кашпо - увядшие цветы,
По стеблю – трещины.
Горите прошлого мосты
И сны зловещие!

С души сдирая черный плед,
В окно смирения
Спешу впустить небесный свет,
Слегка сиреневый.

На дух смятения и бунт
Табу наложенным
Держу обид своих табун
В узде, стреноженным.

Не ищут чьей-нибудь вины
Не раз терявшие.
Пусть будут небом прощены
Нас предававшие.


СИЛА ПРИТЯЖЕНИЯ

В ручьях ее волос не слышно хвои,
Нет в поцелуе запаха жасмина,
Она моя и просто пахнет мною –   
В ней аромат желанной половины.

В глазах ее нет блеска хризолита,
Нет кожи шелковистого покрова,
Зато она влюбленной Маргаритой
Из-за меня и в ад сойти готова.

Нет в ней изящной шеи поворота
Богинь из древних Греции и Рима.
Зачем ей быть похожей на кого-то,
Когда сама во всем неповторима.               

И, обладая неким даром вещим,
Я строчкам выше вижу продолженье,
Ведь мне приснилась лучшая из женщин,
И в ней ТАКАЯ сила притяженья!


В НОЧИ ШЕПТАЛСЯ ДУХ ВЕСЕННИЙ...

В ночи шептался дух весенний
С моей душою пилигрима.
За тонким запахом сирени,
Тревожной весточкой от звезд
Я услыхал за сотни верст
Стук сердца женщины любимой.

С лицом актрисы из кабуки
Сигналов звезд не замечая,
Луна ко мне тянула руки...
Ворча на позднюю весну,
Ждала, когда в бокал плесну
Хмельное с привкусом печали.

Признаться, с редкостью визитов
Всё легче пишутся сонеты.
Пусть время - строгий инквизитор
Не будет к женщине жесток.
Блажен, да будет славен Бог,
Не нарушающий обеты.

А всех любительниц соблазна
Я приглашаю встать к барьеру.
Любовь разлуке не подвластна.
За верность слову все отдам.
Сказав луне: - Адьё, мадам! -
Задернул плотную портьеру.


ГАМАЮН

Годы, годы... за трещиной трещина...
Говорили же, глупому: сплюнь!
Не вещай мне про рай, птица-женщина!
Мне про счастье не пой, Гамаюн!

Счастье – поле, бурьяном поросшее -   
То лопух, то одна лебеда.
Не томи мое сердце, дотошная,
В нем от прошлого - крошево льда.

Я страстями размазан по времени,
Жил - как жил: ни душе, ни уму.
И уже примирился с потерями,   
Мне пророчества птиц ни к чему.

А дотошная птица-предвестница -
Птицы-женщины - кто их поймет! -
Всё про счастье несет околесицу,
Мед пророчества на сердце льет.

Гнал как мог Гамаюн, не поверите.   
Пристрелил бы, имей я ружье.
Но однажды под липою в скверике
На скамье вдруг увидел ЕЁ.

Затянулись следы одиночества.
Снова в сердце то май, то июнь...
- Мы с тобою две жертвы пророчества.
А она мне ответила:
- Сплюнь!


ВСЕГО НА ЧАС? И СНОВА В СЕРДЦЕ СМУТА?..

- Всего на час? И снова в сердце смута?
Опять волною бросило на риф?
Простите мне, но в доме нет уюта,
Хотя уют, наверно, не для нимф.

Зачем февраль противницу запретов
Привел ко мне на склоне четверга?   
- От кожи Вашей слышен запах ветра,
А не желанный запах очага.

К чему лететь без видимой причины
За мнимой целью бешеной строкой?
Влекут Вас непокорные вершины,
А мне претит душевный непокой.

И мой удел скалой невозмутимой,
Ни в чем уже не спорящим с судьбой,   
Лишь наблюдать за столь непримиримой
Куда-то вдаль несущейся ладьей.

Но... несмотря на злые кривотолки,
Пускай судьба не будет к Вам строга.
А я готов принять ладьи обломки
Когда-нибудь в свой дом для очага.


ВНОВЬ СУДЬБЫ ПОТЕРЯН ПЕРСТЕНЬ...

Вновь судьбы потерян перстень -
Канул с ворохом листвы.
Мы с тобою в новых песнях
Разошлись на Я и ВЫ.

Мед души разбавив дегтем,
Кровь - отравленным вином,
Королева – в сердце ногтем -
И его сковала льдом.

И опять -  по кругу... Всюду
Суета да кутерьма.
Мне б забыть Вас - как простуду,
Но противится зима.

Все мечтаю отогреться,
Прошлых лет не вороша,
Ото льда очистить сердце
И свободно задышать.


КАМЕЛИИ

- У Вас букет из кремовых камелий?!         
Не намекаю, Боже упаси.
Но, как большой любитель параллелей,
Вдруг вспомнил про Готье* и Дюплесси*.

И что Вы мне сейчас ни говорите
О бедных куртизанках из Пари..,
Нет жалости к несчастной Маргарите,
Как нет во мне сочувствия к Мари.

Мадам, мадам... оставьте сигарету!
И отчего Вы так напряжены?
Откройтесь мне, как другу, по секрету,
Вы нездоровы или влюблены?
 
- Вы откровенны, друг мой, чрезвычайно!
Я не Мари и даже не Жизель,
А тон пастельный выбран мной случайно,
В нем вовсе нет намека на постель.   

- Не обижайтесь, я без укоризны.
Замечу лишь, как старый ловелас:
Цветов камелий прихоть и капризы
Мне лишний раз спешат напомнить Вас.

- Вы, ловелас - и старый, и ужасный!
Ведь кремовый - не худший из цветов.
Когда бы в нем был белый или красный,
Тогда б не нужно было лишних слов.

- Не по душе мне этот цвет камелий.
А Вам хочу я к золоту волос
С большим намеком, но без параллелей,
Преподнести букет из красных роз.

* Маргарита Готье - куртизанка,  героиня романа А. Дюма (сына), прототипом которой была возлюбленная Дюма Мари Дюплесси, которая в 23 года умерла от туберкулёза. Из-за болезни сильные запахи были для неё непереносимы и вызывали головокружение, поэтому она любила камелии, которые почти не пахнут.


РОМАШКИ

Ах, ромашки луговые! -
До круженья головы.
Мы с тобою в них впервые
Перестали быть на «вы».

Поманил к себе, волнуя,
«Цвет романов»* колдовской.
Запах яблок в поцелуе -
Что целительный настой.

Золотистые головки,
Белоснежные жабо...
- Ах, какой же ты неловкий!
Или милый мой не бо...   

...таник... таник... Да целуй же!..
Что, ботаник, удивлен?..
Ну какой ты неуклюжий...
- Просто я в тебя влюблен!..


ПОДАРОК

Что мне судьба ни приготовь,
Бежать – напрасные потуги.
Ты подарила мне любовь,
И в этом нет моей заслуги.

Как сладок был хмельной настой
Любви восторженной и яркой!
И я, с наивностью святой,
Был рад нежданному подарку.

И пил нектар из нежных уст,
Ни в чем не знающих запрета.
О, как обманчив этот вкус,
Не раз поэтами воспетый!

Пил, словно клюквенный крюшон,
Счастливый, глупый и беспечный,
Но... все, что очень хорошо,
Как и крюшон, недолговечно.

Казалось, будто ждали Вы
К себе моей любви ответной,
А получив ее, увы,
Исчезли в дымке предрассветной.

Ну что ж, судьбе не прекословь.
Прельщает часто и пустое.
Во мне Вы вызвали любовь,
Не в силах быть ее достойной.

Летите по ветру золой!
Прощайте! Всё я Вам прощаю.
Любовь останется со мной. -
Подарки я не возвращаю.


ГЛИЦИНИИ

- Да-да, Вы правы, я немного циник:   
По мне, что Пенелопа, что Цирцея, -
А кисти фиолетовых глициний
Для циника совсем не панацея.

Но больше все ж во мне от капуцина:
Довольный миской риса с горьким перцем,
Сижу в саду и в пику всем вакцинам
Глицинией излечиваю сердце.

Уж не к лицу нестись за синей птицей,
Не по годам и метить в царедворцы.
А Вы, я вижу, стали светской львицей -
Рабою светских вкусов и пропорций.

Предпочитаем «Дольче и Габбана»?
Кто ближе Вам, Габбана или Дольче?
А мне по сердцу эта икебана -
Сирень, фиалка, тонкий колокольчик.

Не утомилась львица от сицилий?
Иль все еще пленяют чем-то новым?
А я пленяюсь запахом глициний
И цветом фиолетово-лиловым.

Не удивите хитрого Улисса
Вы блеском перламутровых жемчужин.
Вам капуцин предложит миску риса,
А циник - ром и очень сытный ужин.


ПСИХЕЯ

Влетела... удивительно похожа
На птицу из японской орхидеи,
Пугая неестественною дрожью.
- Вы кто? Не дух?
– Душа твоя, Психея...

Дыхание и трепетная муза.
- Давайте обойдемся без загадок.
- Включил бы, друг мой, что-нибудь из блюза,
Пока я привожу себя в порядок.

Хотел ответить крепким каламбуром,
Но удержался:
 - Милая Психея,
Быть снова Вашим преданным Амуром,
Как ни желай, противится трахея.

К Вам охладел с осеннею листвою...
Не троньте мою вишенку на торте!
Не справиться с надменной красотою
Любовью к Вам надорванной аорте.

Душа моя, целую Вашу руку.
Засим прощайте! Нет, не отвечайте!
Мной на психей, спасибо за науку,
Еще вчера наложены печати.

Позвольте мне... Мадам, прикройте ножку!
Утрите Ваши слезки крокодильи!
Вот Вам кусочек торта на дорожку.
И окурю Вас ладаном кадильным.


НЕ ОШИБУСЬ, СКАЗАВ, ЧТО ЧАСТО...

Не ошибусь, сказав, что часто
Прельщает внешнее, пустое -
И отдаешь любовь напрасно
Тому, кто жертвы недостоин.

- Любовь же зла, - пошутит кто-то. -
К тому ж слепа, глупа, ничтожна!
А я с упорством Дон Кихота
Зову ее неосторожной.

В ней вопреки всему земному
Нет ни расчета, ни лукавства.
И, соглашаясь на мытарства,
Она не может по-другому.

И даже раненная словом,            
А вслед добитая молчаньем,
Едва смирившись с окончаньем,
Опять готова к жертвам новым.


КУДЕСНИЦА ГЛИЦИНИЙ

Нашел тетрадь на антресоли -
С сухим цветком глициний в ней.
И тотчас вспомнилось об Оле -
Моей подруге давних дней.

Куда б любовь ни втиснул Плиний,
А я бы – истиной в бокал.
Ее - кудесницу глициний
Когда-то страстно целовал.               

Спасибо, память! Аллилуйя!
Журчал ручьем лиловый цвет...
Какую нежность в поцелуях   
Познал с кудесницей поэт!

Тогда мы дней не замечали,
И нас не трогала печаль:
Нас защищала от печали
Глициний пышная вуаль.

Под ней - моей любви истоки,
За мной идущей по пятам.
И эти нынешние строки
Берут начало тоже там.

Наивны юных лет напевы.
Мой ранний слог довольно скуп,
Чтоб описать прекрасной девы
И зелень глаз, и контур губ.

Теперь бы смог, но где ты, Оля?
Тебя, уж верно, не найти?

Как знать, как знать, была бы воля.
Быть может, где-нибудь в сетИ?

Всё, что не поздно, то не рано.
Мне кот прищуром: не шалишь?
Зеленоглазку, как ни странно,
Нашла компьютерная мышь.

Зашел я к даме на страницу,
Как неизвестный, тайный гость:
Едва узнал ее: царица!
Но что в руке? - глициний гроздь!

Где от любви найти вакцину? -
Дочь за границей, внуки, муж...
Прощай, кудесница глициний!
Пойду приму холодный душ.

Не целовать уже запястий!
Узора губ – не целовать!
Менять судьбу в моей ли власти?
Однако... все ж... как знать, как знать...

И вот итог моих усилий:
Отправил ей – мерси судьбе! -
В подарок веточку глициний
С короткой надписью: ТЕБЕ.


РАЗГОВОР С ДРУГОМ О ЛЮБВИ

Не утверждай, что стерлись стропы,
Что для любви ослаб накал.
Кого ее жестокий опыт
От новых чувств остерегал?

Ведь гений прав: любви покорны
И стар и млад – обречены.
А вслед за ним и я, упорный:
Мы все в нее вовлечены.

Она, и тут таится сложность, -
И дар небесный, и напасть.
Быть нужно очень осторожным,
Чтобы не путать с нею страсть.

Любовь - не плотские безумства,
Не шелк и бархат ярких уст,
Она - важнейшее искусство
Из существующих искусств.

Да-да, не сладкий плод запрета,
И не желаний мерзких зуд,
Любовь – сюжет, в котором жертва
И верность под руку идут.

Прости, что я – одно и то же.
Как ты ее ни опиши,
Она, нас делая моложе,
Ведет к спасению  души.

Мой «юный» друг, забудь про возраст,
О нем готов забыть и я,

Любовь -  она Вселенной остов,
Основа, смысл бытия.

Что, высоко? А как иначе?               
Пусть каждый думает свое,
А мы, чтоб стать душой богаче,
 С тобою выпьем за нее.


                СОНЕТЫ


СУДЬБА ТВОЯ СЛЕПА, МОЯ - НЕЛЕПА...

Судьба твоя слепа, моя - нелепа,
К сочувствию обеих не зови:
Нет дела им до жалкой горстки пепла
От нашей не сложившейся любви.

Куда, зачем? Вели своей дорогой -
На ощупь та, а эта – во хмелю -
Нас за собой от первого восторга
До эпилога, равному нулю.

По воле их, покорно, словно слуги,
Не ведая печального конца,
Слепой любви отдались на поруки,
Хмельные, позабыли про Творца.   

Когда в любви не думаешь о Вышнем,
Ищи ее затем на пепелище.


ВЫ НЕ СО МНОЮ – ГДЕ-ТО ТАМ...

Вы не со мною - где-то там:
За дымкой лет - где Стикс и Лета,
Как дань исписанным листам,
В судьбы сокровищницу лепта.

Ведь как судьбе ни прекословь,
Ее перу не быть в простое.
Во мне Вы вызвали любовь,
Не в силах быть ее достойной.

Я Вас нисколько не виню,
Теперь Вы только тень былого,
Но всякий раз благодарю
За мне подаренное слово.

И слова этого алмаз
Во всем оправдывает Вас.


ТЫ В ПОЛЕ ВРЕМЕНИ ДАЛЕКОМ...

Ты – в поле времени далеком...
И все же, милое дитя,
Тебя я вижу третьим оком,
Душою чувствуя тебя.

Я вижу цвет твоих закатов               
И слышу нежный шепот звезд,
Веселый лепет перекатов
И плач склонившихся берез.

Не спорю с тем, что к прежним датам
Искать тропу - напрасный труд,
Но то, что я с тобой когда-то
Познал, во мне - что изумруд:

Целит меня зимой и летом
Любимых глаз зеленым цветом.


ТОНКА СЕРДЕЦ СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ...

Тонка сердец связующая нить.
Твоей душе не стал я отраженьем,
Не смог ее от ран я исцелить,
Полученных в тяжелых пораженьях.

Но знаю я, в себе лелея грусть,
Что тот целитель все-таки найдется,
Чьи гамма и соцветье нежных чувств
В душе твоей любовью отзовется.

И снова в ней распустится эдем,
Залечит раны прежнего бунтарства,
А мне – увы, опять мириться с тем,
Что я ошибся в выборе лекарства.

Не нужно вслед рассерженных речей,
Я просто был не лучшим из врачей.


ЗАЧЕМ ВЧЕРА...

Зачем вчера я к жизни был разбужен
Судьбы-злодейки дерзкою рукой?
Твоей красой меня обезоружив,
Навек ее назначила слугой.

И почему (наверное, с испугу)
Внезапно эту должность забрала?
Я с этим примирился бы, подруга,
Да память согласиться не дала.      

Твой каждый штрих и каждую частицу
Не устаю я в мыслях целовать,
И уложить на писчею страницу
Спешу с небес слетевшие слова.

Вот так, тебя у памяти воруя,
Теперь служу, любимая, перу я.


ГЛАЗА С РАССУДКОМ НЕ В ЛАДУ...

Глаза с рассудком не в ладу.
Мудреть – не лба морщинить кожу.
Ходить у чувств на поводу -
В конце концов душе дороже.

Фигурка, ножки, каблучки...
К любви дорожки нет короткой.
Разуй глаза, надень очки,
Ведь жить придется не с оберткой.

Не больно падать с облаков?
Улыбка, руки, плечи, шея...
Влюбиться в «бабочку» легко,
Любить – намного тяжелее.

Но... не даю советов, чтоб...
И сам еще морщиню лоб.


ЗА РЕДКОСТЬ ВСТРЕЧ И НЕПОКОЙ...

За редкость встреч и непокой,
Давно оправданная мною,
Не спорь с незримою судьбой -
Хранимой быть моей любовью.

Но в этом нет заслуг моих.
Твои глаза, ресницы, руки...
Питают памятью мой стих
И утишают боль разлуки.

Пучина глаз, волос ручьи -
По легкой меди цвет половый...
Я был изласкан без причин
И красотою избалован.

Теперь в строках, как твой должник,
Я вознесу тебя на пик.


НЕ ПЛАЧЬ! В ТЕБЕ СЕГОДНЯШНЯЯ СВЕЖЕСТЬ...

Не плачь! В тебе сегодняшняя свежесть -   
Не дам осенних красочный наряд.
И знай: твою магическую прелесть
Мои стихи потомкам сохранят.

И стать твоя, и твой душевный облик
Строкой моей возвысятся на пик.
Твоя краса - красы небесной отклик,
А светлый лик – он святостью велик.

Не говори, что время горше перца
И в сердце птиц печали не зови,
Ведь милой мне прекрасной дамы сердцу
Дано служить вместилищем любви.

Не плачь! Гляди: еще не кончен вечер,
А образ твой уже увековечен.


СМОТРЮСЬ В ТЕБЯ - КАК В ОБРАЗА...

Смотрюсь в тебя - как в образа.
Твои глаза – они иные:
Руки божественной фреза
Их превратила в неземные.

Я обретаю в них причал:
Их без границ святая нежность
И утолят мою печаль,
И усмирят души мятежность.

Их цвет - оливы  нежный тон,
Небес подсвеченный лучами, -
В нем забывается о том,
Что я оставил за плечами.

Нет дела мне до глаз чужих,
Я нахожу покой в твоих.


ЛИЦОМ СПАСЕНЬЯ НЕ ДОБЫТЬ...

Лицом спасенья не добыть.
Я не завистник, не угодник.
Небесный дар – красивой быть,
А дар любить – великий подвиг.

Что мне молвы звенящей медь?
Согласный с истиной простою,
Всегда готов благоговеть
Перед твоею красотою.

Хмельнее сладкого вина -   
Ей лишь в одном я прекословлю:
Тогда спасает мир она,
Когда наполнена любовью.

Меня ты именно такой
От бед спасаешь красотой.


КУДА В ЖЕЛАНИЯХ ВНЕЗАПНЫХ...

Куда в желаниях внезапных
Судьба меня ни поведи,
Волос твоих я слышу запах
С теплом дыханья на груди.

Рисунок губ, глаза и руки,
Разлет ресниц, мерцанье век...
Твой нежный образ в дни разлуки
Ношу с собой как оберег.

Небесный свет твоей улыбки
По силе равен сотне звезд.
Не скрыть ее за тканью зыбкой
Туманных дней и тысяч верст.

А вкус красы твоей невинной
Мне слаще хмеля чаши винной.


ИХ ИМЕНА ПОЭТЫ ВОЗНЕСЛИ...

Их имена поэты вознесли,
Ваятели из гипса и гранита:
Тамара, Анна, Мона и Лейли,
Лаура, Дульсинея, Маргарита...

О них ломали перья и резцы,
Кистей не счесть истерли живописцы.
Не обошли их даже мудрецы
Со всех мастей искателями истин.

Нам сохранила летопись времен
Глаза, улыбки, волосы и лица,
Но ни одна из тысячи имен
По красоте с тобою не сравнится.

Всех дам прекрасных милые черты
В себе одной теперь имеешь ты.


ДАВАЙ НЕ БУДЕМ ССОРИТЬСЯ С СУДЬБОЙ...

Давай не будем ссориться с судьбой
Из-за того, что ей так захотелось:
Однажды вдруг смешать меня с тобой
В любви бокале - молодость и зрелость.

Ведь сумма лет – не возраст для души.
Союз сердец – не это ли дороже?
Не обвиняя зеркало во лжи,
С твоей красой я делаюсь моложе.

И становясь богаче всех стократ,
Храню тебя, что бабочку в ладони.
Твоей улыбкой красится закат
Твой нежный взгляд - заря на небосклоне.

Теперь у птицы счастья два крыла:
Одно – мое, второе – ты дала.


НЕ ДЛЯ ТОГО РАЗЛУКА НАМ ДАНА...

Не для того разлука нам дана,
Чтоб в нас с тобой прибавились седины.
Разлуки чаша горького вина -
Чтоб осознать, насколько мы едины.

Не потому ль так долго были врозь
И всякий час развязывали войны,
Чтоб наконец понять нам довелось,
Насколько мы большой любви достойны.

На плечи был положен этот гнет,
Чтоб мы любить таланта не зарыли,
И, вырвавшись из гордости тенёт,
Души своей могли расправить крылья;

Чтоб я, пройдя разлуки полосу,
Стократ сильней воспел твою красу.


В ЛЮБВИ К ТЕБЕ Я ПАЛ - КАК КАРФАГЕН...

Как не воюют с солнцем и луной,
Так я, с любви смиряясь неизбежностью,
С твоею не сражаюсь красотой
И не борюсь с твоей безмерной нежностью.

Когда твоею лаской окружен,
Во мне найдешь ли воина достойного?
Твоей улыбкой в сердце поражен,
От глаз твоих в груди моей пробоина.

Пусть языков бесчисленная рать
Хитра на ложь и домыслы досужие,
И с нею мне не нужно воевать:
Я пред тобой уже сложил оружие.

В любви к тебе я пал - как Карфаген,
И, признаюсь, мне сладок этот плен.


ТЫ ГОВОРИШЬ, Я ГРЕШЕН ПРЕД ТОБОЙ...

В твоей душе я слышу непокой,
Другими, может быть, неразличимый.
Ряды причин, придуманных тобой,
Проявлены строкой красноречивой.

О, как прекрасен твой великий гнев!
Какая благозвучность оправданий!
Но так трагичен жалостный напев,
Что вызывает чувство состраданья.

Зачем в тебе бунтует естество
На мною незаслуженное слово?
Случайная провинность одного
Есть лишь проверка верности другого.

Ты говоришь, я грешен пред тобой,
Но отчего в моей душе покой?


ПРИЗНАТЬСЯ ВАМ, И Я ДРУГОЙ ТЕПЕРЬ...

Не прячьте глаз под темную вуаль,
Уже заметил в них оттенок стали.
Устали. Да. С чего бы вдруг печаль?
Не оттого ль, что многих целовали?

Вас слишком часто радовал успех.
А осень – вот, уже не за горами.
Служить прекрасной дамою для всех -
Опасный путь, подчас ведущий к драме.

Приходит срок - и тают миражи.
Не Вам одной мириться с листопадом.
Я Вас любил, но Вы спешили жить,
Быть с Вами позволяя где-то рядом.

Признаться Вам, и я другой теперь.
Не обретают мудрость без потерь.


ПУСТЬ ВЫ ХРАНИТЕ ГОРДОЕ МОЛЧАНЬЕ...

Пусть Вы храните гордое молчанье,
За Вас строка усердно говорит.
Но нет былого в ней очарованья -
Лишь возмущенье с горечью обид.

Счастливый тон, мадам, скажите, где он?
Кто стер улыбку с Вашего лица?
Сдается мне, коварный черный демон
Проник Вам в душу с тайного крыльца.

Лишать строку веселого напева,
Глубоких чувств в пылу не разглядев?
Худая мысль, приправленная гневом,
Сродни плоду от высохших дерев.

На чьи весы положена любовь,
Тот взвешивает каждое из слов.


МЕНЯ ТВОЯ НЕ РАДУЕТ ПЕЧАЛЬ...

Меня твоя не радует печаль.
В пучине глаз, пропитанных обидой,
Найду ли я раскаянье? - едва ль,
Скорей, угрозу мстительной Харибды.*

Пугают фраз - острей карандаша -
И дерзость, и уверенность с апломбом.
Куда девалась нежная душа?
В каких сырых блуждает катакомбах?

Я знаю боль. Возьми мою ладонь.
И успокойся, мы не на помосте.
Поведай про несчастную любовь -
Теперь уже непрошенному гостю.

Все хорошо, и нет уже грозы -
Одной хватило - искренней - слезы.

* Харибда (др.-греч.) - морское чудище из греческой мифологии. Харибда в древнегреческом эпосе - олицетворённое представление всепоглощающей
морской пучины.


ЛЮБВИ МОСТЫ ЕЩЕ НЕ СОЖЖЕНЫ...

Пусть у судьбы кривые зеркала,
Блуждая в переходах лабиринта,
Моя любовь к тебе не умерла,
Твоя ко мне – разлукой не убита.

Ее мосты еще не сожжены,
И нам еще шагать дорогой длинной.
Не знаю я, чьей больше в том вины,
Заранее смиряюсь с долей львиной.

И пусть пока мы видимся во сне,
Не век идти по замкнутому кругу.
Я вижу, как с тобою по весне
Бросаемся в объятия друг к другу.

Я пред тобой паду, счастливый, ниц
В любви к тебе, не знающей границ.


МЫ С ВАМИ ДВЕ ИСТОРИИ ЛЮБВИ...

Мы с вами две истории любви,
Сюжета два - поэмы и романа.
Мне так хотелось видеть в Вас Лейли,*
А Вы искали, видимо, Тристана.*

Увы, в сюжетах что-то не срослось
Разбит кувшин, лежит в осколках ваза.
Сойдясь на миг, опять шагают врозь
Мой страстный пыл и Ваш холодный разум.

Но все ж прошу не звать любовь игрой -
Игрой, в которой оба проиграли;
В которой Ваш, теперь антигерой,
Вас так любил, а Вы его – едва ли.

Мы просто с вами запад и восток,
Два антипода: лед и кипяток.


ПУСТЬ МЫ ДРУГ ДРУГУ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНЫ...
 
Пусть мы друг другу больше не нужны,
Я всё ж любви не опускаю флага,
И как сторонник мира, не войны,
Вам всякий раз желаю только блага.

Вот и теперь, когда совсем не мил
И числюсь в длинном списке виноватых,
Я, кто бы что о Вас ни говорил, -
Один из верных Ваших адвокатов.

Ведь Вы-то мне по-прежнему милы.
Что мне толпы стоустой дерзкий шепот!
Кому хула не хуже похвалы,
Тому на пользу даже горький опыт.

В чьем сердце мир, ему не до обид:
Он в это время с небом говорит.


С ТОБОЙ МЫ РАЗНЫЕ...

С тобой мы разные - беда ли? -
Как, скажем, берег и река,
Две стороны одной медали,
Как небеса и облака...

Костер и дым, олень и тундра,
Луна и солнце, свет и тень,
Подъем и спуск, лицо и пудра,
Как вдох и выдох, ночь и день.

Какая все же несуразность –
Быть нам похожими во всем.
Не потому ли эта разность
Нам позволяет быть вдвоем.

Мы разные - и в этом прелесть:
Я - ветерок, ты – листьев шелест.


ЖИВЕТ ТАКАЯ ГДЕ-ТО НА ЗЕМЛЕ...

Раскосых глаз загадочная зелень
Таит в себе такую глубину!
Ее любовь сродни хмельному зелью,
В котором с обреченностью тону.

В ней красота и гибкость стройной лани
Сплелись в один причудливый узор.
Мой идеал, предел моих желаний -
В ней дух долин и свежесть диких гор.

Нежна как пух, с душою непорочной,
Светило - днем, порой ночной – луна,
И, обладая мудростью восточной,
Податлива, послушна и скромна.

Живет такая где-то на земле,
Давно судьбой обещанная мне.


ТЕБЕ

Когда что-либо слышу о судьбе,
То стерегусь баталии словесной.
Навек с тобой и всё одной тебе -
И в этом вижу промысел небесный.

Нам радость и мучительная боль
Ниспосланы святою благодатью,
И верю, что к тебе моя любовь
Отмечена бессмертия печатью.

К тебе одной ведет раздумий путь,
К тебе стремлюсь я светлыми мечтами,
Покину мир и сам когда-нибудь,
Но в нем к тебе останусь я стихами.

И в них неугасимою звездой
Сиять тебе над грешностью земной.



ЗАЧЕМ СВОЮ РУГАЕШЬ СЕДИНУ...

Зачем свою ругаешь седину
И каждой удивляешься морщине?
С тобой, подобной доброму вину,
Не до морщин влюбленному мужчине.

И на глаза ворчать ты не спеши,
Они совсем не гаснущие звёзды.
В глазах твоих, как зеркале души,
Я вижу распустившиеся розы.

Ты с каждым днем являешь новизну,
Красива до, еще красивей - после.
В тебе вчерашней - я любил весну,
В тебе теперь - люблю златую осень.

На сердце чьем лежит любви печать,
В том нет желанья годы замечать.


РЕВНИВАЯ ЛУНА

Луна глядела ревностно в окно,
Но мы ее совсем не замечали:
Чтоб нам испить любовное вино,
И ста ночей хватило бы едва ли.

Она же с перекошенным лицом
Всё злилась, видя, как мы целовались.
Холодный взгляд, пропитанный свинцом,
Таил в себе и ненависть и зависть.

Когда пришла прощания пора,
Как будто нашей радуясь разлуке,
Она ко мне вдруг сделалась добра, -
Но ночи с нею стали только мукой.

Вот так меня ревнивая луна
Из-за тебя лишить решила сна.


ТЫ ПОСМОТРИ, КАК РАДУЕТСЯ САД...

Ты посмотри, как радуется сад!
Встречая нас пленительным нарядом,
Он источает дивный аромат -
Не оттого ль, что мы с тобою рядом?

В нем как-то сразу стали, согласись,
И цвет и запах ярче и острее;
Кричат без слов: прекрасна эта жизнь,
Спешите с нею делаться мудрее!

И пусть она – что скорый дилижанс,
О черных днях не нам с тобою слушать.
А этот сад нам дарит верный шанс
Через любовь свои очистить души.

Как не спасется мир без красоты,
Так без любви погибнем я и ты.


НЕ ПОТОМУ ЛИ, ВГЛЯДЫВАЯСЬ В ЛИЦА...

Не потому ли, вглядываясь в лица,
Пытаемся задобрить зеркала,
Что старость, своенравная царица,
Не всякому приятна и мила.

То привередлива, то - вдруг крутого нрава,
Лишь успевай закрашивать следы.
Не зря за ней дурная ходит слава
Предтечи неминуемой беды.

И всё ж, как ни печальна неизбежность -
Да, сеть морщин, седая прядь уже, -
Мы в горний мир несем совсем не внешность,
А то, что нами скоплено в душе.

Смотреться б нам в себя, как в зеркала,
И видеть там лишь добрые дела.


ГЛЯЖУ В ОКНО НА САД ВЕЧЕРНИЙ...

Устав от длительных мучений,
Когда в душе молчит Парнас,
Гляжу в окно на сад вечерний
И только думаю о Вас.

Вон там, в беседке, в час весенний
У вдохновенного пруда
Под пышным куполом сирени,
Вы мне, мадам, сказали «да».

Как часто слово без сомнений
Принять готовы за обет.
Любовь, увы, коснулась тенью
И вместе с «да» сошла на нет.

Шептал же голос тайный мне,
Что Ваше «да» - лишь дань весне.


МНЕ НЕ ПИСАТЬ ТОРЖЕСТВЕННЫЕ ОДЫ...

Мне не писать торжественные оды,
Когда со мной предел моей мечты -
Как образец божественной природы,
Как идеал извечной красоты.

Мне суждено писать тебе сонеты,
Созвездью душ, поющих в унисон;
Встречать с тобой закаты и рассветы
И вопрошать: - А может, это сон?

Когда любовь, причем, скажите, возраст?
Мой постулат – проверен мною - прост:
Пусть жизнь сложна, ее не стоит проза
И лепестка одной из красных роз.

Не потому ль я в пику каждой драме
Вяжу венок сонетов милой даме?


МЫ НА ПЛОТУ В ЛЮБОВНОМ ФЛОТЕ...

Мы на плоту в любовном флоте -
Довольно горечи безумств! -
Плечом к плечу, в единстве плоти,
В единстве разума и чувств.

Важны ли возраст и седины?
Что нам теперь любой недуг?
Когда с тобой во всем едины, -
Друг другу парус, весла, круг.

Судьбе своей не прекословим.
Одна у нас с тобою роль:
Целить взаимною любовью
Печали, горести и боль.

К чертям советы от врачей:
Единство душ – живой ручей.


МЕНЯ ВИНЯТ ЗА СТРОКИ О ЛЮБВИ...
 
Меня винят за строки о любви
И всякий раз мне ставят в укоризну,
Что возношу прекрасных визави,
Едва ль которых встретишь в этой жизни.

Да, жизнь груба, она в объятьях зла
И далека еще от идеала,
И все ж смотреться, словно в зеркала,
В свои сердца нам чаще не мешало б.

Строкой своей зову я в мир мечты -
В тот – горний - мир блаженных духом нищих,
Где без добра, любви и красоты
Нам предстоять позорным пепелищем.

Где лишь любовью полные сердца
Войдут без мук в обители Творца.


ВО ДНИ НЕВЗГОД У ЗЛОЙ ТОСКИ В ПЛЕНУ...

Во дни невзгод у злой тоски в плену,
Когда душа мне кажется пустыней,
В отчаяньи судьбу свою кляну
И предаюсь безмерному унынью.

Почувствую, что где-то надо мной
Уже кружится ангел чернокрылый...
Но тут возникнет образ твой родной
И вспомнится, как ты меня любила.

И тотчас, словно делаясь мудрей,
Забудешь про потери и невзгоды,
И, устыдившись слабости своей,
Душою обратишься к небосводу.

Как можно недовольным быть судьбой,
Имея то, что я познал с тобой?!


НЕРЕДКО ЧУВСТВА НАПОКАЗ...

Нередко чувства напоказ,
Преподносимые искусно,
Разят напором слов и фраз
И ослепляют цвета буйством.

Спеша испить их сладкий яд
Из чаши лжи слугой покорным,
Готов принять за чудный сад
Кусок земли, заросший терном.

Когда ж пустой любви волна
Сойдет с души за правды ветром,
Вдруг понимаешь, что она
Ничто, увы, без дел и жертвы.

И то, что в трели соловьиной
Нет слов о том, что ты любимый.


ВЗГЛЯНУВ, ОНА ПРОМЧАЛАСЬ МИМО...

Взглянув, она промчалась мимо...
На чьем ее Пегас лугу?
Я красоту воспеть любимой
Без вдохновенья не могу.

Мне ветер шепчет: - Это ревность
К твоей прекрасной визави.
Пока у вас любовь и нежность,
Ты музу в помощь не зови.

Люби, не жалуясь на осень,
Быть музе третьей не с руки.
Придет, когда ее не просят,
Всем ожиданьям вопреки.

Как чувства нежные пройдут,
Глядишь, и муза тут как тут.