И снова заиграли три аккорда...

И снова заиграли три аккорда
И пальцы человека, знающего толк,
Ударили по струнам мигом, твёрдо.
Но звук гитары неожиданно умолк.
И музыкант, подняв на музу очи,
Лишь пустоту мгновенно изучил,
Ведь в тишине и под покровом ночи,
Той дивы мирно след простыл.
Парнишки голос эхом отозвался,
Во глубине пустующих квартир.
Он вспоминал, грустил, но не сдавался,
И чертыхаясь, проклял этот мир.

***

И невезенье камнем грудь сдавило,
Все струны были порваны ни раз.
И та потеря смысла жить лишило,
И вот парнишка сделал свой заказ.
Разбитым пальцем на белеющей стене,
Он написал душе своей родное имя.
И вспыхнуло оно в чернеющем огне…
Заполнил дом тяжелый запах дыма.
Предстал пред грешным Велиал,
Кровавокрасные одежды поправляя.
Он неземною красотой своей сиял,
Босой ногой по кафелю ступая.
И с интересом изучая музыканта,
Из пустоты лишь книгу вдруг создал,
И уж потертая обложка фолианта,
Блеснула, как чернеющий металл.
- Чего ты хочешь, илот Божий? -
Вдруг шепотом спросило существо,
- Хотя, теперь, ты в Ад навечно вхожий,
Теперь ты Мне и демонам родство…
Захохотал от шутки той Лукавый,
Но исказился демоничий лик:
- Говори мне быстро, худощавый,
Я долго ждать и слушать не привык!
И музыкант в слезах упал на кафель,
Моля о том, чтоб всё вернуть,
А демон лишь смотрел на лужу капель,
Что тот несчастный смог смахнуть.
- Мадонна вновь к тебе вернётся, -
Шепнуло очень тихо существо,
- Но для тебя всё лихо обернётся,
Хотя, не понимаю, что и для кого…
Взамен ты мне отныне будешь должен. -
Сказал Лукавый и быстро отошёл,
- Ведь ты теперь совсем безбожен! -
Он быстро пентаграмму обошёл.
Смеясь Суккуб мгновенно скрылся,
В сухом дыму и шелестеньи книг.
А музыкант спокойненько умылся,
Включил для гостьи лишь ночник.

***

На утро он услышал голос нежный,
Давно забытый, но такой родной…
И вот, он снова рядом, снова прежний,
Звучит так сладко у него над головой.
И он открыл влюбленно очи:
- О, Боги, так Ты всё-таки пришла!?
И каждый день, и все те злые ночи,
Ты лишь присутствием своим отогнала!
И заключил он музу вновь в объятья,
Он всё простил, взглянув в её глаза.
И позабыв про демона проклятье,
Они зажили, во времени скользя.
Он пуще прежнего играл ей песни,
Что сочинял во имя их любви,
Она же хохотала, потирая перстни:
- Ну что ты! Бог благослови!

***

Прошла неделя, за нею месяц, год…
Но что-то музыкант поник тихонько…
Он не встречал же более невзгод,
Но остывать он начал полегоньку…
И в день один, он выйдя погулять,
Решил пройтись вдоль берега речушки.
Хотелось посмотреть на голубую гладь,
Вблизи какой-то старой деревушки.
И вот он встретил там другую,
Смущаясь, как мальчишка, подошёл.
"Я никогда же не встречал такую!" -
Любовь безбожный всё-таки нашёл!
Они смеялись, сидя на траве,
Он ей сыграть хотел, но не имел гитары.
Она смеялась, задевая в баловстве,
И слыша сердца музыкантика удары.
И так он тихо убегал из дома,
То вечером, то ночью, то ли днём,
Она стала для него давно знакома,
Тем в сердце загоревшимся огнём.
А Дьяволом подаренная дева,
Которую музыкант когда-то полюбил,
Не сдерживала никакого гнева,
Когда узнала, что тот ей изменил.
А грешный ведь совсем забыл о том,
Что Велиал так просто не отпустит,
Его жена вдруг станет им врагом,
И что всё так просто им не спустит.

***

Не имевшая теперь души Мадонна,
Решила отыграться на лжецах.
Она теперь была к убийствам склонна,
Решив покончить с ними впопыхах.
Она подсыпала любовникам тем яду,
В еду, когда те мирно отдыхали на брегу.
И музыкант захотел как раз прохладу,
И укусив упал, забившися в бреду.
Суккуб, сидевший рядом с ними,
И наблюдающий за жизни их концом,
Назвал, смеясь, рабами лишь тупыми,
И став для душ последним их судом