16. Тетради - отклики

      "Любовь нуждается в реальности. Любить сквозь телесную видимость воображаемый образ — что может быть мучительнее в день, когда ты это обнаружишь? Это страшнее смерти, ибо даже смерть не разрушает факта, что любимый у тебя был.
Так наказывается преступление того, кто питает любовь воображением".

      С. Вейль. Тетради.


      Не в бровь, а в глаз!
    В любви я распят на кресте твоего воображения, любящий меня человек - знаю об этом - потому что вижу.
    В мысли я распят на кресте твоего представления - мыслящий меня человек - думающий, что мыслящий.
    Воскресну ли после таких распятий?
  Ну, если моя любовь реальна и моя мысль реальна, если они не только воображение и не только представление, то воскресну. Но что будешь делать ты?


     "Видения святых и т. п. Вызванные жаром веры, они, однако, связаны с человеческой слабостью. Жизнь святого — вот чудо; она была бы еще чудесней, если б была тем, чем была — без видений и голосов. Но человеческая слабость, в том числе и у святых, никогда — или почти никогда — на это не бывает способна. Христос — напротив... Он не имел ни видений, ни голосов — ни на Елеонской горе, ни на кресте".

     С. Вейль. Тетради.


     Никакой материализации, чистое бытие, чистое знание, никакого послабление человеческим слабостям и представлениям. Если я что-то знаю, то не потому что вижу картинки, слышу голоса и уж тем более не потому, что мне кто-то другой показывает чудеса.


     "Принять время, сойти во время. Есть ли что столь же болезненное для мысли? Но это нужно".

     С. Вейль. Тетради.


     " Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?" - Мандельштам. Так даже у поэтов - разговор напрямую с вечностью, тем более и философы туда же, но для Симоны и этого мало, у неё больше всего этого требование - ещё и время принять. Быть чем-то больше философа, больше поэта. Стать ещё и плотью времени, пойти на разрушение мысли, признать относительность её автономии.
     Это требование к другим только потому что это требование к себе.
   Жизнь Симоны подтверждает исполнение ею этого требования.

    Т. е. ещё одно приглашение на крест?


     "Никчемные люди. Наверняка был момент в их жизни, может еще года в четыре, когда они отвергли истину".

      С. Вейль. Тетради.


      Радикализм Симоны просто зашкаливает. Никто до неё ещё не обвинял 4-х летних детей в том, что они отвергли истину. И всё потому, что никто не говорит об истине у 4-х летних детей. И, однако же, Симона права. Мы преступники, потому что мы не говорим об истине у 4-х летних детей.


     "Надо решить геометрическую или арифметическую задачу; достаточно на нее смотреть. Надо перевести латинский, греческий, или санскритский текст; достаточно на него смотреть.
.
Подобно этому, преобразится и немощь, если при помощи благодати смотреть на нее со вниманием, которому будет сопутствовать сверхъестественная любовь. Нужно только время... Те, «чей грех истощился» («Гита»)".

      С. Вейль. Тетради.


      У Симоны одно из универсальнейших средств человеческой добродетели - внимание. Внимание, которое направляется на добро, притягивает нас к добру и вовлекает в него - часто человек не совершает добро потому, что оно проносится мимо его внимания. Также и со злом - стоит нам обратить на него пристальное внимание и оно нас оттолкнёт - то есть всё будет действовать на нас по своей истинной реальности, если только мы будем должным образом внимательны. Но большей частью в жизни мы рассеяны и поэтому спускаем себе и другим зло, не совершаем добра.
      Само же внимание - есть по Симоне "интеллектуальная добродетель", а именно интеллектуальное смирение. Этика Симоны такова, что у неё интеллектуальные, то есть высшие добродетели являются условиями существования низших добродетелей - чувственных.
     Вспоминается Декарт - почти все человеческие ошибки совершаются от недостатка внимания.
     Там, где присутствует всё человеческое существо практически не может быть ошибки, или же ошибка перестаёт быть случайной, становится чистой, указующей - на недостаток субъекта (неполное его раскрытие). А вот без внимания субъект раскрыт не полностью прямо по своей позиции и вопрос именно о нём в связи с событием не может быть даже поставлен - то есть конкретно о нём нельзя спросить и с него нельзя ничего спросить. И тогда приходится переходить в "общее рассмотрение" - почему субъект имеет рассеянную душу.
     Здесь формальная готовность предваряет содержательную.