Stanzas-423- xviii - баллада о чистой любви

           – XVIII –
 
Пустынный берег… полная Луна
Волнистую дорожку проложила…
Она вела в безбрежный Океан
Ото всего, что с Ним на суше было.
Не встретит Он второй такой Любви,
Чтобы ждала с платочком на обрыве,
Чтобы корить, молиться и нести
Свой женский крест и дарственность отныне… 
Отныне… всё не будет, как вчера.
Отныне храм опустошило Горе.
Отныне  – Он скиталец по морям,
Отныне Он забудет о Прибое… 
       Он знал врага безбрежности в лицо –
       Нижайшего из высших гордецов. 

              * * * 
На дым и гарь пришла испанская эскадра…
На дальнем рейде шлюпки на воду спустив,
На веслах шла под ядра дружная команда
И помогал ей, как умел, морской Прилив... 
Какие ядра? Разорённая земля,
Безжалостно растоптанные судьбы…
Где каждый, кто живой, сам за себя –
Безверия пропитанные ртутью.
На берегу обрыва Капитан
Приветствовал испанскую армаду.
Он главным изо всех назначил сам
Себя, шагнув навстречу к адмиралу: 
        «Я знаю кто, когда и для чего.
          Я отомщу, будь воля Господа, за всё!»
 
Был долгий разговор потом в ночи…
Едва настало солнечное утро,
Простились с быстрой яхтой корабли
Под переливы Океана в перламутрах.
Команда добровольцев и бродяг,
Влюблённых в повседневность Океана
Взметнула на грот мачте чёрный флаг,
Как знак, что начинает жизнь сначала.
То левым галсом, правым скорит ход…
Бежит, что даже чайки уступают,
А на борту команда дружная, не сброд,
И каждый на борту – зачем он? – знает.
       Им много лет покоя не видать
       И новой жизни больше не начать…

              * * *
 
«Богатая добыча. Королю
  Мы сделали во истину подарок.
  А победителей вопросом почему
  Никто не мучает – сомнения с огарок.
  Жестокость… Нет! Жестокость не к лицу:
  Английский флот приветствует дикарок –
  Что кроме нужно в увольнении бойцу,
  Как не любовь давно заждавшихся кухарок?
  Мы нация, что смеет быть собой.
  Мы смеем быть, когда другие мямлят.
  Мы принимаем с кем угодно дикий бой,
  А побеждённые – чем могут, тем и платят.
       Они для нас, а мы – для всех одни,
       Великие, навеки моряки!»
 
Густела ночь, уснули корабли.
Обратный путь хоть лучезарный, но не близкий.
Он верил в силу выбранной Звезда
Быть Его символом, сияющим с изыском.
Он избранный из избранных других,
Он Первый среди всех, не ставших Первым… 
Для этого не жалко никаких
Живых в людском обличие консервов.
А на Его далёком берегу
Ждёт женщина, что нет другой милее…
Звала любовь к себе Её одну –
И падал плащ тогда с души высокомерья.
       Он становился мягким горностаем,
       В объятиях возлюбленной растаяв.