Сергей Есенин. 125 лет

В этом году исполняется 125 лет со дня рождения Сергея Есенина, и торжественная церемония вручения Есенинской премии совмещена с праздничными мероприятиями, посвященными юбилею поэта: поздравления от деятелей культуры, награждение финалистов, вручение медалей «Сергей Есенин 125 лет», литературно-музыкальный концерт.

По результатам голосования жюри я стала финалистом премии «Русь моя» за 2019 год.
Сожалею о том, что нет возможности присутствовать 3 октября в Центральном Доме литераторов на торжественной церемонии вручения премии имени Сергея Есенина «Русь моя» из-за непростой эпидемиологической обстановки в Москве.
Удачи всем авторам!



Моё посвящение великому поэту


ВИДЕНИЕ ХОЛСТА

В тепле прозрачности воздушного потока
из точки вырос плат нетканого холста,
и тотчас вечности недремлющее око
моргнуло облаком – возникла красота.
Палитра пледом мягколапым разноцветно
асфальт у храма благодарно обняла.
И, растекаясь чудотворностью заветно,
великолепье красок извне принесла:

цвет шоколадный снизошёл с ветвей древесных,
слетел ромашкой блеск чистейшей белизны,
стекала нежность бирюзы от рек небесных,
и свежесть трав несла волненье новизны;
закатной трепетностью взволновалось пламя,
зарделся ласковый румянец лепестка.
Свет золотых лучей подарен куполами,
а чёрный цвет лёг нитью скорбного платка.

И взмахом собранными мыслью в кисть лучами
в воображаемом холсте на миг возник,
мир принимая благодатными очами,
нерукотворно воссияв, небесный Лик.



ПОКАЯНИЕ

Во мне открылось дверью пониманье,
когда достиг вершины мудрых лет:
слезами омываю покаянье
и берегу твоих советов след.
Недосказал и недоулыбнулся,
не находил минутки на твой дом,
погряз в заботах, в омут дел втянулся,
визит к тебе оставив «на потом»,
не видел старость в сеточке морщинок
и не рассеял тучи лет твоих.
Вступил я с грустью в жёсткий поединок
когда твой голос на Земле затих.
Прости мне, мама, все мои печали
и боли в сердце лаской утоли!
Но ты молчишь, твой парусник отчалил,
дрожа прозрачным призраком вдали.


СЕРЕБРИЛОСЬ

Нацепив из звёзд монисто
серебристо, серебристо -
месяц сеял спозаранку
серебрянку, серебрянку.
В сонных ветках кружевница
серебрится, серебрится.
Собрала в себя снежинки –
серебринки, серебринки.
От искристого покрова
сереброво, сереброво.
Иль ко мне пришло виденье -
серебренье, серебренье?
Снизошла на Землю милость -
серебрилось, серебрилось…


НАЛЫСО

Разделись налысо деревья,
в объятьях стужи обомлев.
Но мыслью ветви обогрев, я
сдержала ветреный напев.
Проблему дрожью разрушая,
разделась налысо душа.
По веткам шла зима большая,
укутать шалями спеша.
Деревья мягким козьим пухом
укрылись, погрузились в сон.
Вобрав их шёпот средним ухом,
душа оделась в снежный звон.


ЛУЧ

В сонный день надеждой осторожной
я прижалась взглядом к облакам.
Зыбкий пух их снежности тревожной
луч сквозивший бережно ласкал.
Протянув мне руку-невидимку,
ждал, когда ресницы опущу.
Без смущенья, с облаком в обнимку
заплывало солнце сквозь прищур.



БЕРЁЗОВЫЙ СОН


Очнувшись от прозрачных сонных грёз,
кивком стряхнули ветки капли слёз:
тревожный сон в гостях был у берёз.
Свернулась ночь, открыв простой секрет:
на стройность белоствольных жмёт корсет,
что подарил туман, держа рассвет.


ПРИКОСНУТЬСЯ К ЭПОХАМ


Воспалёнными каплями мысли
жидким воском стекали со лба.
Мир расплавился в истинном смысле,
в жар вплелись и в пространстве зависли
свет церквей, жизнь князей -  их борьба.
Раскалённой горящей обоймой
солнце сжало до боли виски;
воздух сонно смирил ленью знойной,
неколышащейся и спокойной -
сухостой, как в пустыне пески.

Босиком по земле, знавшей древность,
я прошла,  мне  жара – благодать.
И прохлада, смирившая ревность,
осознав, может быть, свою бренность,
не стремилась мне руку подать.
«Здесь ладонью к святыням дотронусь
и вдохну аромат древних стен», -
я обойму сняла, как корону,
и, целуя святую икону,
уходила в молитвенный плен.

Небо звон золотил терпким вздохом.
В пекле лета мне так повезло:
жар веков пить по искрам, по крохам,
прикоснуться губами к эпохам,
ощутить их благое тепло.