Эмпатия

Надвое тенью полуденный дворик
Резало солнце, по совести горе

Медленно резало лезвием мрака –
Мальчик сидел на скамейке и плакал.

Над головой колыхалась рябина,
А в голове полыхала картина:

Поутру рано, в начале шестого
Папа с рыбалки вернулся с уловом.

Мама смеялась, сестричка сияла!
Сам он едва приподнял одеядо,

Чтобы увидеть: в ведёрке железном
Рыбы – живые! – плескались и лезли

Прочь из воды, а их головы рыбьи
Отчаянно рты открывали в призыве.

От звонкой души откололся кусочек,
Но он не посмел попытаться помочь им.

Во двор убежал он, от раны страдая,
И представлял, на скамейке рыдая:

Как рыб покидали их рыбии силы,
Как мама их чистила и потрошила,

Как из могил маринада и соли
Мёртвые рыбы кричали от боли,

Как день или два были солью укрыты
И только тогда, на балконе открытом,

Их невыразимо-пустыми глазами
На нитку капроновую нанизали.

Теперь ещё долго на нитке висеть им
Пока их горячий не высушит ветер...

У них же, наверное, семьи и дети!
И кто же, и что же за это в ответе?

Но всё-таки лечит дыхание лета
И мама котлеты готовит к обеду –

Котлеты мясные, но это другое!
И слезы идти перестали рекою

И больше не давит эмпатии морок... –
Мальчик состарился, мальчику сорок,

И жизнь его склеенна из компромиссов,
В которых запрятан чудовищный смысл.

И по-другому не выйдет, п[р]оверьте,                               
Жить и работать на фабрике смерти