На берегу реки широкой...

На берегу реки широкой,
где нежно веет ветерок,
ты о любви своей жестокой,
что злой дала тебе урок,

мне говоришь, и смотришь мило.
И день прекрасен, и светло.
Утята плещутся уныло,
плывёт забытое весло.

Ракетой носятся байдарки,
пыхтит тихонько пароход,
а на ступенях возле свалки
какой-то пьяный пиво пьёт.

Ты говоришь с тоской, умело,
как он жестоко обманул.
Ему ты отдалась всецело,
а он к подруге сиганул.

Не понял сердца твоего,
да и хотел ли понимать.
Хотел он только одного.
Чего, не надо объяснять.

Я слушаю в недоумении,
зачем ты это мне твердишь.
А в мыслях всякие намерения,
и их никак не запретишь.

Ведь простота сродни обману,
она проста, пока ясна.
А как закрутится в дурмане,
становится весьма сложна.

Я, сострадая, тебя Обнял.
Так состраданье велико,
что стало от тебя угодно
того… не объясню чего.

Раз душу мне ты открываешь,
то тело почему нельзя.
Ведь ты не просто так болтаешь,
ты ждёшь участья от меня.

К чему ненужные расстройства.
Всё мимолётно, и плевать.
У памяти одно есть свойство –
плохое в мусор отметать.

Мы отдохнули, вот и славно,
не укротить природы зов.
А ты опять мне про обманы,
и снова, снова про любовь.

Я не святой отец, конечно,
утешил я тебя, как смог.
Прости, коли не так, сердечно.
И это, честно, не подлог.

А речка треплется игриво,
пыхтит обратно пароход.
Доверчива ты или лжива,
и лысый чёрт не разберёт.

Ты говоришь с серьёзным видом,
что я не понял ничего.
И самому мне стало стыдно,
хотел я только одного.

1985