Stanzas-423 - VII - Баллада о чистой любви

            – VII –

– Не видно паруса... совсем уже не видно...
  Напрасно подавал сигнал платок
  Преподнести отчаянно завидный
  Спасения живительный глоток
  Оршадных слов, заветных обещаний...
  И мог развеяться в душе хмельной дурман.
  Она устала от тревожных ожиданий
  И примет за любовь самообман...
  Ты оказался сам себя слабее,
  Ты отказался удержать мечту:
  Ушёл и хлопнул дверью, багровея,
  И обескрыленную бросил на краю,
  Где за чертой душевного обрыва
  Бушует разъярённый океан.
  Ты не достоин встречного порыва,
  Ты мужество на пену променял.
  Ожесточённо ищешь непокоя...
  Смеётся над тобой Девятый Вал.
  Ты за кормой оставил людям горе,
  Не ты Ему, а Он твой капитан!
  Твоя бесцельна дикая отвага,
  Тебя никто не ждёт на берегу,
  Под белым или чёрным флагом
  Уйдёшь ко дну, а я не пропаду!
  Ты веришь, я смогу, как было прежде,
  Жить в темноте и собственном плену,
  Ты думаешь красивые одежды
  Любимой Женщины – Продажной не к лицу?
  Ты не ошибся... И не угадал!
  Лети, лети... Безбрежный Океан –
  Враждебный друг – урок мне преподал:
  Кто для Кого? – Ты больше потерял!
  Лети, лети... смиряй Девятый Вал!
  Потрать себя на волны роковые!
  Швартовые ты вовремя отдал,
  Не для тебя огни береговые!
  А я не пропаду на берегу.
  Я буду жить. Какая мысль простая?
  Но не случайно выбор пал на Простоту,
  Она в беде подняться помогает.
  Вокруг других немало добрых глаз,
  Без осуждения взирающих на спины,
  Они помогут делом в трудный час:
  Расстаться телу с ремеслом постылым.
  Когда взывает к помощи рука
  Великий грех подать с усмешкой камень,
  На ней, быть может, велика вина,
  Но без прощения и малой не отмаять.
  Я попрошу, – и люди подадут
  Возможность грязь оставить ради суши.
  Вернуться к ним вполне посильный труд,
  Когда упрёками не отравляют душу.
  Лети, платок, лети и передай,
  Что укрепился новой верой край
  Подточенного волнами обрыва,
  Падение любовь остановила.
  Ты удивлён, отважный Магеллан?
  Твоим трудом рассеялся дурман.
  Но не найти тебе подобной силы
  У края собственной распахнутой могилы.
  Бестарный груз, бесхозная вещица
  Кому–нибудь другому пригодится,
  А ты крути сомнения в бечёвку,
  Ищи в готовом виде самородки.
  Но не спеши подать земной поклон,
  Когда под ноги западёт биллон.
  Не упирай с укором руки в боки,
  Мы люди, а не шарики в бильбоке.
  Орудуй в Океане гарпуном,
  А на земле смирись под каблуком.
  Прижми к макушке петушиный гребень,
  Не жди мгновенно благодарственный молебен.
  Послал тебя на берег благодетель,
  Не торопись ловить обратный ветер.
  Нашёл, позвал, так уцепись за юбку,
  Ты не случайно посягнул на простолюдку!
  Когда–нибудь, как шепку на гряду,
  Поднимут волны днище каравеллы,
  И ты от страха вспомнишь наяву
  Закованную в цепи Андромеду.
  Ты видел, как блестел огонь в глазах,
  Ты понял боль, обиду, удивленье,
  Ты благородно помощь предлагал,
  И отступил за миг до обретенья.
 
            * * *
 
Во, Фурия! Пардон. Не ожидал... То тише мыши прыгала с обрыва, и вдруг метаморфоза: прыгай сам в пучину вод Бискайского залива! С какого перепугу? Кукиш вам! И я добавлю: «Бедный Капитан!», – штаны без этого успели перекаты так подмочить, что ни одной цитаты из «Отче наш» не помнил Капитан. Как закрутило, только Вас и поминал. Но берег далеко, его не видно, а Вы бранитесь на него обидно... Но, слава Богу, благородная натура в пучине собственных обид не потонула....

            * * *
 
– Вернись, мой друг,
  Пора искать предлог,
  Как заслужить прощение у ног.
  Я очень скоро, глупого, прощу:
  Пока ругалась, поняла: люблю!