Волны настроения

Мой цех идей - мой спонсор одиночества.
Музейных ценностей немало по ветринам.
Помню собирал себя крупицами с отрочества,
Искал "свое" я в книгах, песнях и картинах.

Как луна нам ночью верный спутник,
Так пустота от фолиантов по пятам
За мною дерзко шла, как путник,
Что бредет к обещанным степям.

Комкал пальцами бессовестно я лирику
Деветярых. Титаны Лилипутии, смешно.
Я ль Гулливер? Мне ль возносится сродни клирику
Над буднечным? Мне ли глаза колоть за то что уж прошло?

Стихи все комкал так, что
Душу нечаянно искомкал. Чернилами
В бумагу сбросил все,
Что было для меня светилами

В Аидовых кругах моих сомнений.
И в Лету я бросал шкафов скелеты,
Что некогда отождествляли части мнений
По сути представлявшие памфлеты.

В них свято верил, в них смысл искал.
Наивно, глупо было предаваться им!
Увы, я много лишнего тогда сказал,
И не сказал, что должен был. А нимб,

Который прочат мне анохи, брандахлысты
Под мракобесовы аккорды
Симфонии изменников, что бы'стры
Как стервятники на падаль, орды

Осквернили этот нимб пиитства. Да,
Был сорван он с чела и брошен в грязь,
На радость и веселье тем, кто никогда
Не проникал умом и сердцем в вязь

Рифмы и слога, метафор, аллегорий.
О, люди! До пепла вами сожженый Парнас,
Где раньше разливался нежный шум мелодий,
Где копытами нетерпеливо бил Пегас,

Лежит в руинах молчаливых, только дым,
Скорбя в печальном танце, к небу
Восходя клубится, и попран нимб,
И с ним повешу лавр на стену.

И это в Лету кануло, ушло в забвенье.
Живу я оболочкой в мире прозы.
В груди я чувствую ростки сомнений,
А в мыслях скорых ощущаю грозы.

Слова без рифм мне чужды, далеки.
Как я могу принять такую гегемонию?
Но ухожу в себя, не дам руки,
Ведь и мой черёд придёт писать девятую симфонию.