Сталин, муки. Фрагмент мозаик киносцен стихоромана

Я понимал, кого, рисуя, умертвляет

Еврейское распятие на крест дорог России…
Прервать его…  Но, как?..  Насилием?..

…Разброд в когорте Ильича...
Он пробовал их вразумить сначала!..
Мозг партии лишь силы тратил!..
Соратники в остервенелой драке
Теряли ощущения спин!..
Чтоб убедить их, больше сил
Он тратил, чем на созидание…   
Душа кровоточила и кричала!..
Бес оппозиций начинал с начала
Крушить Запсиб и Днепрогэсы
И встраивать России место
С народишком по жизни куцым
В навоз вселенской революции
Сопреть!.. И к жизни... не вернуться!..

Да мог ли кто подумать разве:
- Вождь одинок…  до безобразия!..
Да мог ли кто подумать разве:
- Вождь одинок…  до безобразия!..
Я понимал, что он, рисуя,
Тех приговаривал, по сути
Не текстом!..
Чернильницу брал... с суриком...
Смывал револю-ционный глянец!..
Раз красным - ну, куда деваться
Сначала Ягоде, потом Ежову!..
О них решал так: - Ну, их!.. В жопу!..
Он матерился очень редко...
Но... метко!..
Он мыслью вшивал тела
В ткань карандашного рисунка!..
Он карточки их тасовал по суткам,
Он их запрашивал дела
И подбирал совсем  похожих…
Я понимал, кого, рисуя,
Он приговаривает к смерти,
Найти замену он рискует...
Но верит!.. Хочет... верить:
В ЦК... стальной десницей...  изжевать   
Плевелы...  мелко-буржуа!..
Он мысленно вшивал тела
В ткань карандашного рисунка!..
Он карточки их тасовал по суткам,
Он их запрашивал дела
Искал в статьях их ножницы
Стригущие безбожно
Идеи ленинизма!..
Из колебаний их натур
Перетекала мыслей ртуть
В размыв подпорных стен плотин,
Основ великих строек!..
Вздыхал: - Прости, Ильич!.. Прости!..
Жалеть... таких... не стоит!..
Нет человека, нет проблемы
От дела уводячей в темень
Сомнений, что сродни измене!..
Нельзя иначе, верь мне,  Ленин!..
 
...Душа болела не на шутку!..
…Стал раздевать в ночных рисунках,
Топить их глас в больном сознании!..
Уже людьми не осязая
И красной тушью или суриком
Писал уже поверх рисунков,
Зубами злобно в такт стуча
Свои намёки палачам... 
Талант шёл к грани паранойи...
(Позвать бы Бехтерева снова?..
Вождь стонет!..
Но не до личного!.. Хлеб с солью!..
Он снова думает о главном
И усыхающую гладит длань!..)
Найти тех новых, кто построит,
Не зная страха и сомнений
Начертанное волей Гения!..

Японцы…
Те снимали кожу,
Храня как оболочку душ…
Так было проще принимать решение…
Облечь животными их в обнажении -
В быков, коров... Что?.. Неужели 
По-скотски...  мужиков…  и  женщин?..
В нём просыпался демон блуда!..
Сухую кисть сводили судорги!..
В рисунках чувствуя тела
Хотел... в чём мать их родила!..
И чтобы скрыть позыв желёз,
Преодолев позывы слёз   
И череду совместных будней,
А с ними памятью подспудной
Напев французской Марсельезы
Сквозь спазмы вместе спетых песен
С кем в ссылке, ну а с кем в вагоне
На том далёком перегоне,
Где прыгали в снега,
А позже высохнет рука,
Ушибленная в беге ночью серой
В обнимку с бундовским эсером...
Писал: "Ежову! Всех - к расстрелу!"
Их раздевали... И нагими
В столице - в топку... в сёлах - в глину...

…В соседнем храме пели мессу…
Услышал…  Взял и с френча срезал
Он пуговицы, обнажив соратника!..
…Днём позже сердце в  теле Радека
Заглохло…  Печень лопнула Орджоникидзе!..
А голый Каменев шагнул на выстрел!..
И оказалось, что одежда
Сушила мозг, рождая бреши,
И смрадный запах Революций,
Неутомимых в ожиданиях!..
А он был до работы жаден!..
И перекладывал рисунки
Людей, забитых им по сути,
Как забивает, выпьет крови,
Кержак бодливую корову…

… Монстр  Революции потея,
Смакуя,  жрал своих детей!..



Икона

4-й день как у стены Икона, 
В субботу облетевшая Москву…
Достал наган… Замучила икота…
Снял сапоги… И тяжко сел на стул…
Насыпал соль на чёрный ломоть хлеба,
Не глядя водку лил на слух…
Он слушал Жукова…  Что ж, выпил зло и слепо…
И приказал оставшихся в живых
Вернуть комбригов и комкоров из Сиблага…
Он новый взял ломоть и сало положил,
Чтоб укусить…
…Сошла с Иконы благость!..
Сухая дрогнула рука!..
Скрипучая проснулась радость…
Он спрятал в стол назад наган!..
И полстакана выпил… сразу!..
Достал рисунка три,  порвал!..
- Заразы!..
Кого?..
Их расстреляли… сразу…



Моя мать

Он умер…
Небо хмурилось, мешая в это верить…
Мать ленту чёрную отмерила
И вшила в пионерский галстук…
Я в карауле…  Чтоб не плакать,  жму… зубами…  ластик!..
Он на портрете обнял дочку,
Мне улыбнулся…   Ласков…  очень!..
Темно в глазах, как ночью!..
Упал!...  Но подхватил вожатый…
Сказал им врач: - Ребёнка…  жалко!..
Застыл …   Одумался…  И сжался!..
Жалеет... не Вождя?.. Во взглядах... сотни жал!..
…А ночью…   мать отцу: - Как можешь!?..
До похорон не трогать!.. Должен!..
Отец ворочался…
Тревожно
Играл военный репродуктор… 
Мать сжалилась: - Давай!..  Не грубо!..
Подумай, как…  ему…  в гробу!..
- Ну, что ты?..  Не кусай мне грудь!..
Не уж то ты о нём забыл?..
Так быстро?..  Что же выл?..
Эх, мужики-и!..  Ну!.. Тише!..
Сын плачет!..  Слышишь?..