Минёр Майка

  6 часов вечера, пора идти отвязывать от привязи корову и вести домой. Иду по потрескавшейся местами земле из которой как щетина торчат от корней полузасохшие травинки, жива лишь спелая амброзия и увядший на половину чертополох (лопух) провожающий меня взглядом своих чубастых головок. Вокруг колышутся успокаиваясь от дневного зноя и ветра пожелтевшие листья деревьев. Над холмами багровый закат, знак того, что завтра будет снова ветер.

  - Му-у! - разносится на всю округу, это корова Майка чует время и просится домой, биологические часы животного. У дома сына завидев меня то ли со зла, то ли для приличия залаял Корги, это кличка его приблудного пса которого он приютил. Оказалось пёс породистый. Американский бойцовский пёс, (точного определения не помню). Сын фото в интернет выложил, и задал вопрос, или на Яндексе, или "Алисе", и получил ответ.

  Услышала лай Корги Майка, ещё пуще прежнего за "трубила".
  - Да иду я, иду Майкоп, так я порой называю свою кормилицу. Отстёгиваю карабин от кольца что на "налыгаче", (на верёвке) накрученный на рога, и корова скаканув от несказанного счастья во весь опор не дожидаясь меня понеслась домой к своим родным яслям, где её ждёт вечерний ужин, дерть, стебли кукурузы, спорыш, ведро груш дичек, большой кормовой буряк, помои, и картофельные очистки. Жена привязывает её на цепь вокруг шеи, и садится доить.

  Иногда бывает так, что в спешке или от дневной усталости забываем привязать Майку на цепь, и она начинает шкодить, и таких дел может наворочать, всё за ночь загадить своими многочисленными "лепёшками, или большими "минами". Вот и вчера из за буйства молодого бычка, забыли привязать корове на шею цепь. Итог её свободной ночной деятельности таков:

  Загажен весь двор, на веранде стояли в вёдрах морковь, сладкий перец, помидоры. Она зашла по ступенькам на площадку крыльца, и всё это съев перевернула вёдра, поставила у порога приличную "мину". Объела весь виноград и листья, оставив одни голые стебли, раскрыла скирд сена у своего хлева, и выела в нем целую нишу. Съела в кастрюлях сваренную тёщей утиную кашу на скамейке у летней куни, выпила всю воду приготовленную для хозяйства, чтобы напоить утром. Чесала шею и сорвала крышу на крольчатнике, вскрыла угольник свалив на землю и разбив два волновых шифера.

  Утром встаём, а она стоит у порога смотрит на нас и мычит во всё горло, вставайте мол, меня доить пора, а вы спите. Видя всё это, я пришёл в гнев, но супруга сказала:
  - Не злись, Серёж, с голодухи и не такое натворить можно...
А ведь она права, у коров брюхо ого-го какое, ей корма много надо, а травы с гулькин нос, за день не наедается, а того, что в яслях у неё на вечер, это капля в море для удовлетворения её аппетита.
  Ведёшь на пастбище, а она тормозит:
  - Му-у! - говорит, - не пойду туда, там корма нету. Подгонишь её и идёт бедная животина как на заклание. Скорей бы зима, мороз, поставить её в хлев на зимовку, и кормить, дертью, сеном, и помоями, тогда корова будет сыта. Что поделаешь, нынче такой год, такое лето, сушь, и нету пока дождей.