Плейлист

Пока у вас нет диагноза от психиатора, не приписывайте себе расстройства, потому что это нихуя не весело, не романтично и не так, как в сериалах. Это стоит ебучую кучу денег и нервов. Очень. Блять. Много. А если есть подозрение на что-то, ****уйте к врачу. Прям вот нахуй руки в ноги и к врачу, на обследование, за диагнозом и таблетками. Беды с башкой - это ****ец. Вы не становитесь лиричным героем и не играет на фоне красивая грустная музыка. Вы захлёбываетесь слезами, соплями, ненавистью, апатией, страхами и паническим ужасом.
                Дядя Тёрин


Блог Между Ног, четвёртый сезон, эпизод второй. Плейлист.

Десятое сентября. Вечер. На фоне играет красивая грустная музыка специально составленного душещепательного плейлиста. Я  наконец-то  добежал до мастерской и приятно, обильно и в своё удовольствие проревелся, чувствуя себя лиричным героем упаднического меланхоличного сериальчика. Кайф. Хотя, надо сказать, подзатянувшийся почти уже на месяц к тому моменту. И при всём наслаждении этим состоянием и его бесспорной романтичности, месяц это уже как-то утомительно. Вот только вылезти никак. Наслаждаешься и наслаждаешься. И противно смотреть, на довольный опухший ****ьник.

Может, думаю, дело в том, что один сидишь? Так вот ведь - выбрался, пообщался. А в итоге пришлось резко и совершенно неприлично, почти не попрощавшись, убегать, чтобы добраться до мастерской и врубить этот уже надоевший плейлист. Но что поделать, если песни подобраны так точно и в такой нужной последовательности, чтобы не терять час-полтора на всё это медленное подступание слёз, размазанную саможалость, неторопливо нарастающую до кульминации, очень постепенно наступающую истерику. Правильный плейлист - и на третьей-четвёртой песне  в луже соплей, ещё песня - и лежишь довольный и опустошенный. Фух. Можно снова работать. На всякий случай там в плейлисте ещё три композиции. Но это если совсем застрянет эмоция. До финала пока не доходил. Сразу вспомнился рассказ про здоровенный анальный вибратор, который, вроде бы всем хорош, но пока его засунешь - на середине уже кончил. Вернее, кончила. Эта фраза снова и снова крутится в голове. Её голосом. Я до таких масштабов ещё не дорос, если вообще дорасту. Но плейлист мой - ровно как тот вибратор. Хотя и, сомневаюсь, что на кого-то ещё он может действовать подобным образом, настолько это область индивидуальных тараканов и персональной истории.

За месяц до этого, в Москве,  лежал - почти на одних плечах, задрав жопу кверху, по дуге, с вибрирующей анальной пробкой, наяривая беленьким японским силиконом по пенису, и вот тогда - когда всё изнутри задрожало, вдруг пришло понимание, что - всё, мир возвращается, ностальгическое детское ощущение фильмов о постапокалиптическом будущем прошло. Обычный реальный мир, с его неизбежным сопротивлением любой сумасшедшей фантазии - вернулся.

А может просто голову облегчить? Что может лучше вывести из меланхолии, чем побриться под ноль? Нахожу машинку. Встаю у зеркала. Срезаю клок посередине. Ещё один. Ещё. Глохнет. Рвёт волосы. Пытаюсь найти в бардаке мастерской зарядник. Нихера. Раковина наполнена чёрными с проседью волосами - муравейник. Выкинуть? Да ладно, буду ссать в унитаз пока. Общество не очень помогло. Стрижка тоже. Попробую завтра уже.

Собственно, об обществе. Был я у друга. Рассказывал ему, что мне тут холстик заказали. По Божественной Комедии Данте. Но не совсем обычный. Там не будет вот этого линейного вертикального движения сквозь ад и чистилище - туда, наверх. Но зритель как бы должен, находясь в самом начале пути, в лесу кризиса среднего возраста, смотреть на предстоящий ему путь восхождения - насквозь, видеть всё одновременно в одной перспективе: девять кругов ада, семь кругов чистилища, десять небес рая. И так видеть, чтобы одно накладывалось на другое - понимаешь? То есть на одном уровне буквально будут находится и грешники, и странники, и чистые души. А божественный лик должен просвечивать сквозь морду Люцифера. Накладываться - одно на другое. Существовать в одном пространстве и времени.

Я вот что тебе скажу, братишка. Ты же помнишь, что Данте дал в своё время обет - написать о своей возлюбленной то, что никто и никогда ещё не писал о любимой, никто и никогда в мире, ни до него не после, помнишь? Ну и? И сделал это! Надо ставить себе только такие задачи. С размахом! Начинай. Я и думаю. Мне бы вот хотелось описать анальный секс - так - как никто никогда в мире не воспевал его. Создать эпическую песнь анальному сексу, полную высочайшей пронзительности. Так, как никто и никогда… Примерно на этом моменте я и почувствовал, что снова подступает желание упиваться саможалостью. И убежал домой.

Шутка ли? Все эти прекрасные и чудесные борцы с порноиндустрией любят рассказывать, что именно современная порнография добавила в обязательный набор фелляцию и анальный секс. Мол, это из-за порно, если не сосёшь и не  даёшь в зад, то поищу-ка я тебе замену. Но порно может только, если не отвратить, то превратить в рутину. Раньше, буквально несколько лет назад, если тебе - до дрожи - понравилась какая-нибудь порнозвезда, приходилось порой потратить немало времени, чтобы найти какое-нибудь её раннее видео, где она ещё позволяла с собой такое. И то - туго, медленно, со скрипом. Сегодня в задницы новых звёзд помещается не только в пять-шесть раз больше, но и те - старенькие, на поиски которых тратил столько сил - пошли в анальный разнос. Не исключено, что причиной всему - расширение Вселенной. Только это совсем не про фетиши. Мне всегда казалось, что любая сексуальная фантазия, особенно навязчивая, прорастает в тебе, как зерно - из маленьких диалогов и почти незаметных обид.

Псковская область. Поле между лесом и небольшой запрудой - аппендиксом широкой и прямой реки. Полынь - один из двух запахов, каждый раз переворачивающих внутри всё. Запах, в котором хочется умереть и раствориться. Второй - запах летнего пота. То, как пахнет тело, вспотев именно под жарким солнцем - и никак иначе, с нотками загара, покрытое именно - этим - солнечным, совершенно по-особому  пахнущим потом. У всех пот пахнет по-разному? Конечно! Я говорю исключительно про солнечный пот любимой девушки. Как показали следующие двенадцать лет, не обязательно конкретно этой. Но непременно и всем сердцем в данный момент и в данное лето, под этим солнцем - любимой.

Что же до лета две тысячи восьмого, то тогда в этом списке был ещё один запах. Конкретных духов. Очень и даже слишком сладких. Слишком - потому, что однажды, проснувшись на даче посреди ночи, выйдя помочиться в ночное ведро с помоями, чтобы не отпирать две двери в сад и не будить домашних, достав это ведро, полное подтухшей воды и прокисших фруктов - вдруг почувствовал - его - любимый запах духов. Со стороны выглядел, наверно, идиотом. Помочился. Стою с закрытыми глазами над ведром с нечистотами. Нюхаю и расплываюсь в улыбке. И слеза по щеке.

И вот поле. И ощущение невероятного счастья. Потому что всё сошлось здесь и сейчас. И полынь, и эти духи и её солнечный пот. Единственное, что грызёт - страшная ревность. Ревность к мужчине, у которого её увёл. Мужчине, с которым она провела два года. Зачем я всё время расспрашиваю про него? Почему так наслаждаюсь внутри этой щемящей ревностью? Она хочет сделать мне приятно. Говорит больше о тех  моментах их быта, которые, бесспорно, помогли мне добиться её, о негативе. Но быт это не так важно - ковыряй свою ревность глубже, больнее. Она не хочет говорить про их секс. Настаиваю. Полынь, солнечный пот, её духи. Чего тебе ещё нужно, придурок? Настаиваю. Она всё ещё хочет сделать мне приятно. Поэтому начинает с того, как он против её воли принудил её к анальному сексу, и как ей было больно и плохо. А у меня в голове только одна фраза. Она позволила ему войти в зад. Она позволила ему войти в зад. В глазах темнеет. Наверно, голову напекло. Или это так мозг монтирует воспоминания.

Поднимаемся на эскалаторе. Я счастлив. Она уезжала на две недели к себе на дачу. И вот наконец вернулась. Там чертовски плохо ловила связь, поэтому общались какими-то обрывками смс. Странно-холодными. Но это не важно. Она вернулась. Мы едем в прекрасную двухкомнатную квартиру моего друга. Смотрит сурово. Говорит, что должна кое в чём признаться.

Квартира друга. Мы, едва опрыснув руки, ушли в спальню, сославшись на смертельную усталость. Закрылись. Я сижу на углу кровати. Смотрю в пол. Она стоит рядом у стены и не подходит. Расспрашиваю, как это было. Он, этот самый мужчина, у которого я её отбил, был в той же деревне, они с детства знакомы - именно, как соседи по даче. Она снова пытается меня подбодрить. Или просто оправдаться. Говорит, что всю ночь после проревела и презирала себя. Усмехаюсь. Задаю резонный вопрос: все ли четырнадцать ночей подряд пришлось реветь и заниматься самобичеванием? Признаётся, что с каждой последующей было полегче. Мы раздеваемся и начинаем достаточно грубо трахаться. Не могу кончить. Пошёл, кажется, уже второй час долбёжки. В какой-то момент она предлагает анальный. Круг замкнулся. Первый круг.

Размеренная и устоявшаяся сексуальная жизнь этого не изменит. Влюблён ли я? Конечно! Но это про то, что в сердце. А вот в постели надо что-то разнообразить. Первые в моей жизни настойчивые попытки поговорить о технических аспектах. Не покидает ощущение, что это нужно только мне. И видимо, ощущение не обманывало. Извращенец грёбаный. Ладно бы извращенец. Мудак  - ровно в том же смысле, в каком был тот соперник из восьмого года, надолго заразивший меня болезненным чувством наслаждения местью, коктейля из насилия и обиды. И вот я теперь такой же - склоняющий, принуждающий, уговаривающий. Купивший в магазине для взрослых натуралистичный персиково-телесный силиконовый пенис, раза в полтора больше моего. Попробовали. Посмеялись. Не то. Перебирая возможные практики разнообразия, дошли до анального. Говорит: нет, точно нет, никогда, не хочу, не буду. Возвращаюсь домой. Делится новостями. Всё же попробовала - с новым силиконовым другом - оказалось не так чтобы и плохо. Но всё же нет, не хочет, не будет. Она позволила ему войти в зад. Она позволила…

Сотрудница с работы. Служебный роман. Влюблён ли я? Пожалуй, нет. Не в этот раз. Это взаимно. Компенсируем друг другу травмы. Сидим в баре. Расспрашивает меня про анальный секс. Говорит, что ей это интересно. Но мне нечего ей рассказать. Дальше разговоров и поцелуев ничего не случилось. Никак. Но вот вопрос. Почему мне ни разу не приходило в голову изучить техническую сторону вопроса? Сколько часов нужно на такой ликбез? Видимо, поэтому  не стал и никогда не стану экспертом ни в одной из специальных практик. Слава богу. Неоднократно было замечено, что в области секспросвещения царит видное невооруженным глазом, явное, очевидное, топорное гендерно-интеллектуальное неравенство. Не гендерное. Именно гендерно-интеллектуальное. То есть в твоей ленте проплывают умные, ироничные, тонкие, глубокие - посты женщин секс-эксперток. И - на контрасте - мужской секс-блогинг, в лучшем случае - сырой и куций, подражательный, не имеющий своего запаха. В худшем - откровенно вредный. Было бы странно предположить, что нет умных - и вот это всё по списку - мужчин, интересующихся индустрией для взрослых. А значит дело не в конкретных людях, а в структурной позиции, в самой ситуации, не предполагающей мужчину, как эксперта. Интервьюера - пожалуйста. Но не далее. Список запрещённых мужчинам профессий. Что значит запрещённых? Они есть. Они работают. И совершенно, кажется, не подозревают что им определён вполне конкретный карьерный потолок. Очень и очень невысокий. Смешно смотреть, как мальчики с красивыми причёсками стараются пробить его.

Истерический трип по свиданиям через приложение для знакомств. Дизайнерка департамента мужской одежды. Оформляет композиции зала - в каком ритме должны висеть и лежать  раскладки костюмов тройка. Сидим на кухне. Курим. Рассказывает о своих сексуальных фантазиях в сторону мужских манекенов. О том, как любит их одевать, гладить между ног, как мечтает о том, чтобы они ожили. Все сразу. А вот у меня в тот момент и в тот период никаких дополнительных фантазий, кроме самого заурядного пенисно-вагинального. Скучный тип. Может потому, что так неуютно и неловко от всех этих встреч на одну ночь. Идиотское занятие, единственной причиной которого - попытка жить с самим собой и одному, и при этом не чувствовать себя ненужным и ущербным. Только всё равно - за счет других это не работает. Переходим в спальню. Скучный тип неказисто и неуютно трахается, как… Как бы тут никого не обидеть-то? Переворачиваю её на живот, ставлю на колени. Вдруг она, видимо, боясь, не успеть - громко и суетливо кричит: “Пожалуйста, не в зад! Пожалуйста, не в зад!”. В общем-то и не собирался. Давно уже ничего такого в мозги не лезло. А вот надо же, простились утром, а крик этот крутится в голове и крутится.

Странная попытка в открытые отношения. И в разговоры. Много прямых, открытых, откровенных и пугающе наглых разговоров. Она знакомит меня с самим понятием секс-позитивного сообщества. Правда только в теории. Эта та сфера, тот круг общения, куда она хотела бы попасть, но то ли не решается, то ли не так сильно на самом деле хочет. Следит в социальных сетях за парочкой секс-евангелистов. Пробуем и - о чудо, казалось бы, ей нравится. Более того, кончает от анального быстрее и ярче, чем от всех наших прочих экзерсисов. Она лежит головой в пол, ноги на диване, задница на самом его краю. Я стою над ней, в ней, упираясь на вытянутых руках на диван, полуприседая вверх и вниз. Член входит под таким углом, что впервые в жизни меня прошибает обильным потом не от духоты или интенсивности, но от самих ощущений. Кажется, я впервые позволяю себе кончить в голос, с нутряным рычанием. Вот только почему за год этих отношений, разбеганий, схождений, обид и заботы, я так и не почувствовал, что этот сюжет хоть куда-то продвинулся? Влюблён? Увы, снова нет. И, видимо, дело в этом.

Весна. Я наконец-то влюблён. Но то, как я себя с ней веду. Зачем? Главное моё наследство из предыдущих отношений - это знание о том, что есть де такие прекрасные, открытые секс-позитивные люди. До первого моего с ними живого личного знакомства остаётся всего-то полтора месяца. Полтора месяца и жизнь перевернётся, а тараканы в голове перестанут бегать беспорядочно и убиваясь о стенки черепной коробки. Но в тот момент эти люди для меня - только образы на экране телефона. Большие знаменитости маленького закрытого автономного мира. Рок-звёзды. Я уже хожу на вечеринки с дресс-кодом ню. Но вижу этих людей со стороны. За работой. И всегда стою в самом тёмном углу с маленьким блокнотом для набросков. А потому - всё то, что является жесточайшим этическим кодексом их сообщества пролетает мимо моих глаз в из публикациях, в которых вижу только фото и заветные слова, сказанные громко и без стеснения. Да и какой может быть кодекс у рок-звёзд?  Каждый четверг твиттер наполняется невероятным количеством самых откровенных домашних фото прекрасных доминатрикс. И какая разница, что они там пишут в остальные шесть дней? Во всяком случае я ей не врал и ничего не утаивал. В этой фразе, видимо, сквозит обида за все её якобы экзамены и сессии, которые оказались параллельными свиданиями. Дай бог им счастья, год уже вместе. А тогда мы поехали в загородный дом. Ушли от всех на второй этаж. И неожиданно она сама попросила: пожалуйста - в зад. Круг замкнулся.

Наконец, две тысячи двадцатый. Удивительное это было время - мировой карантин. Кажется, я буду скучать по нему. Ещё в начале года мир был поделён на страты, касты, группы, пирамиды и всё вот это. Мировые лидеры и грозные социологи выступали с какими-то мало похожими на реальность теориями. Элита всех мастей страдала по своим проблемам, играя в “богатые тоже плачут”, маленький человек методично отыгрывал сценарии маленького же человека - соответствовал созданному сентиментальному литературному образу. И вдруг всё это рухнуло. Проблема, конфликт, тема - у всех одна, общая. Самый маленький - для десяти друзей - обозреватель бытовых мелочей - выходил в прямой эфир с обычным незатейливым рассказом о том, как обустроил свой карантинный быт. Но это было частью общего глобального сюжета, это уже не было историей маленького человека. Вот этот скромный рассказ, и заявление главы очередного государства, и репортаж из красной зоны - всё складывалось в одну большую общую историю, не разделённую на уровни и тематические сообщества. Классовая дистанция рухнула в одночасье.

И вот уже одна из тех звёзд, хотя и снявшая меня несколько раньше, и вписавшая раньше в ряд своих своих спутников, одним из, вдруг - с обрушением всех стен, кроме тех, в которых все оказались заперты физически, становится просто доброй и нежной девушкой, а наша - до того - редкая переписка, превращается в ежедневное - почти осязаемое нахождение друг с другом, с первых лучей и до пожелания сладких снов, ненаскучивающее зримое нематериальное присутствие в жизни друг друга. После оно на какое-то время превратится физическое присутствие. А потом мир начнёт восстанавливать свою архитектуру, детскую пирамидку, где у каждого свои заботы. Заботы своего уровня.

Но тогда - на карантине, был один вечер, давший моему навязчивому желанию анального секса новое измерение. Если до того, я маниакально - круг за кругом - погружался, становился всё более зависим от этих фантазий, то этот вечер буквально открыл для меня восхождение - другую область, область в которую я не проваливался, а начал медленно-медленно, вдумчиво, шаг за шагом - брать, как высоту. Обсуждали видеокурс по стимуляции мужской простаты от одной евангелистки. И вот я, никогда не изучавший теорию, получаю - в коротких минутных видеокружочках - полуторачасовую лекцию. А почему ты сама не запустишь подобный курс? Этика, работающих в одном поле, экспертов. Частные консультации - пожалуйста. Зеркальный продукт - нет. Отношения важнее. И сколько обычно стоит твоя консультация? Ого! Вот это я сэкономил!

Совсем забыл про ещё один момент. Сделаем пару шагов назад. Самое начало карантина. О том, что вот-вот всё изменится и далёкие люди станут близкими, даже родными, догадаться невозможно. Есть только пугающая перспектива надвигающегося одиночества, разобщенности. Я гуляю с девушкой, снявшей меня, полагаю, отчасти потому, что одни её любовники разъехались, другие нырнули с головой в новые отношения, а главный - тот, к которому она в тот момент - всем взрывом сердца… С тем всё хорошо, но тем и прекрасны прогулки невлюблённых. Они спокойнее. Можно долго и в подробностях обсуждать того - взрывного. Она спрашивает, нормально ли мне обсуждать его. О, да. Я всегда был за предельную откровенность. Даже с самыми любимыми женщинами. Даже подыхая от ревности. Но это гораздо лучше, чем заметить, что твоя собеседница сгорает от желания поделиться своими мыслями или воспоминаниями, но обходит их, уводит разговор в сторону, опускает жгущие язык подробности. Это больнее. Я люблю, когда разговор течёт без подводных камней.И всё же, вот это надвигающееся одиночество. Вот-вот, кажется, закончатся даже такие прогулки. Она вкусно и в подробностях рассказывает, как сегодня вечером поедет к нему. Как он возьмёт её прямо в коридоре. Она не очень любит анал. Но он возьмёт её в зад. И это самое прекрасное, что случится с ней. Её глаза горят.

Впервые в жизни я прошу - на какой-то хотя бы период, ненадолго - дам сигнал - исключить эту тему из нашего общения. Странное чувство - попросить человека быть неискренним. Новое. Стоило сказать об этом на одну фразу раньше. Не успел. Он возьмёт её в зад. Он возьмёт её в зад.