Кондитерская Вольфа

                "...Меня остановил Пушкин:
                "Останьтесь еще:нам о д н а дорога!
                За мною пришлют экипаж:я вас отвезу!"
                Барон Е.Ф.Розен.Из книги "Разговоры
                Пушкина"М.,1991,репринт,с.226-227.

               
                "Я говорю тебе "Привет!..."
                Майк Науменко,1984 г.












                Только раз в высоком светлом зале
                Раздаются голоса друзей,
                Пусть туда случайно опоздаете,
                Знаний Вам не миновать цепей.


                Это чичер,звонкий и холодный,
                Гонит по проспекту к Острову:
                Малышевские чтения сегодня,
                И тяжелые я двери отворю.


                Ждет меня учитель синеглазый,
                Ждет меня укромный уголок,
                Под высоким сводом строй докладов,
                И вержеры-вдоль,понтюзо-поперек.


                Весенний ветер на Проспекте-платье,
                Весенний сумрак- макинтош,
                И на углу кондитерская Вольфа,
                Которую не обойдешь.


                А поклонившись низко двери,
                В советский книжный магазин,
                Стряхни забот ты ожерелье
                На стекла старые витрин.


                Внутри стеллаж с потертыми томами,
                И ты,конечно,в самый низ,
                Там жили,прямо против двери,
                Белесый Лондон и брюнет Париж.


                Там жили старые издания,
                Что видели весь свет,
                Служитель подойдет украдкой:
                "Что ищете?Такого-нет."


                Но есть задумавшийся Киплинг,
                И готской Азбуки репринт,
                Еще тома и труд комбрига:
                От Баин Цагана на Харбин.


                О том,как знатный англичанин
                Наследство все извел один,
                И вдруг..."Уэверли" старинный,
                Издатель немец или финн.


                То рыцарь Вальтер Скотт,
                Что немец в Лейпциге издал,
                На языке оригинала,
                Отвечу сразу-не читал.


                Но книга,словно птица-феникс,
                Зажгла фронтиспис золотой,
                В руках моих зашелестела ,
                И улетела в мир иной.


                Быть может,прочитал ее Белинский,
                И воду выпил,и ушел,
                А может...,многое возможно
                С Уалтерскоттовской Душой.


                В далеком веке девятнадцатом
                Издатель книгу нам привез,
                Великого шотландского писателя,
                Языки знаешь, друг мой,разберешь.


                Ей быть здесь тошно,томно,грустно,
                Высокою ценой награждена,
                Как оказалась она в скупке?
                Одна,без спутников,пришла?


                О ней нам написал король поэтов,
                О ней, в тумане роковом.
                Ее держал в руках,наверно,
                Бесстрашный и холодный Гумилев.


                Она...пережила блокаду.
                И видела багровый Петроград,
                Но тощий кошелек студента
                Тихонько положил ее назад.


                И я ушел к вержерам и понтюзо,
                К инициалам старых книг,
                Что Родина доселе сохраняет,
                И тут,и там-родник.


                И тут,и там,и Западу,Востоку,
                Мы кланялись в извечной доброте...
                Тогда не просто было с книгой,
                Тогда рубли были не те.


                Я помню сожаление ленинградочки
                Что предложила книги мне...
                Они ведь стоили мою стипендию,
                Что к сожалению,тогда "зане"


                Но стал мне слаще ветер аховый,
                В лицо от Арки всех штабов,
                Так Пушкин здесь обрел свободу расставания
                И навсегда от нас ушел.


                Он сел в карету,я в метро отправился,
                Он на дуэль,я на доклад,
                Но оба мы нектара выпили,
                Нет,Вольф ни в чем не виноват.


                Он нужен нам,Проспекту Невскому,
                Он нужен добрым,нужен подлецам,
                Быть может,честные в счастливых переменятся,
                Вкусив заморские сто грамм.


                Быть может,улетит к зимовью одиночество,
                И ветер потеплеет вдруг...
                Вино и книги,кофе и пирожные,
                Ты целиться оставь,мой друг.