Лаокоон

Ещё галдят крикливые грачи,
на юг не улетели, как ни странно,
пока деньки довольно горячи,
пока есть утро, двор, вода из крана.
И мрачный дворник борется с кишкой,
ни дать ни взять - двойник Лаокоона.
Сентябрь. А ты глядишь в провал оконный
и думаешь - на кой оно, на кой
обрызгивать пылюку в семь утра,
шуршать и шлёпать шлангом змеевидным.
Сентябрь. Окна квадратная дыра,
не слишком овладевший алфавитом,
писака межквартальных мелодрам,
где местные Хуан и Хуанита
бедны, честны, отнюдь не имениты,
растят своих детей и ходят в храм.
Орут грачи, а дворник воду льёт,
привычная картина, разве плохо?.
Лаокоон, Отечеству оплот,
в котором всё рассчитано на лоха.
Кусок из девяностых, время драк,
игры в картишки, денежного лома.
Пока лохи куют себе дипломы,
руби капусту, если не дурак.
Сентябрь. Мигранты. Комната внаём.
Старик Лаокоон оплачет сына.
бутылка водки с привкусом бензина -
за первого, минуту отдохнём -
и сразу за второго. Было два,
погибли оба, вот за них и надо.
Колода карт - ни рая нет, ни ада,
махнёшь рукой и скажешь - наливай,
и сам себя замучишь, как садист.
Сентябрь. И в нём, седом и бесконечном,
с Лаокооном в карты не садись -
он выиграет, а ответить нечем.