Салехард - игарка

я очнулся. без памяти был.
кто и где я — сплошные пустоты.
потолок колыхался, рябил
и несло медициной и потом.

попытался подняться — обмяк,
руки-ноги отнялись некстати.
кто-то сбоку промолвил: дурак,
отлежись,  рановато  с кровати.

что за чёрт, обстановка не та,
будто свет, но темно отчего-то.
а в затылке стоит ломота,
и нутро сотрясает до рвоты.

губы в линию сжав до бела,
уцепившись в казённую койку,
вдруг припомнил: работа была
на износ и, по-моему, стройка.

словно кадры — снега,  бурелом,
пар от мокрой насквозь телогрейки.
в грунт промёрзший врубаясь  кайлом,
рою землю для узкоколейки.

что ещё? да почти ничего,
егожусь, разобраться бы надо.
мне секрет жития моего
хуже кашля сухого надсады.

и, наверное, сжалясь в ответ
на мои несусветные муки,
мне помог оклематься сосед,
все в болезни равны, потому как.

зарыдать бы, да что-то никак
слёз не выдавить, сердце пустое.
сопалатник,  бандит и вахлак,
объяснил мне откуда и кто я:

мол, сперва воевал за страну,
но в бою был контужен и схвачен.
а для всех, побывавших в плену,
десять лет лагерей, не иначе,

что недолго мне тут пребывать,
да и, собственно, быть мне недолго.
подлатаюсь — погонят опять
на оплату "сыновьего долга",

и мол, я понапрасну не рад,
коль вот так коротаю мытарства.
помолчал, закурил самосад,
протянул мне его как лекарство.

и картинки  о пережитом
замелькали всё ярче и чаще.
я давлюсь самокруткою, что
мне подал сердобольный рассказчик,

а в груди поднимается вой,
безнадёга бродячей собаки:
я пришёл со второй мировой,
но попал не домой,  а  в бараки.